Кабаре «Медуза»

– Да, это так, – Кошко сурово сдвинул брови, подчёркивая всю серьёзность и важность предстоящей работы, – но я продолжаю надеяться. Преступник всегда оставляет какие-нибудь следы, надо только постараться их найти! Именно этим мы с Вами и займёмся! А теперь вот, взгляните на фотографии всех убитых девушек, – и он протянул ей снимки. – Что Вы на это скажете, Аннет?

Аннет взяла фотографии и с нескрываемым интересом стала всматриваться в них так, словно надеялась увидеть там что-то особенное, важное, – то, что до неё не смог разглядеть никто другой! Своей женской логикой она постаралась домыслить и выстроить всю картину случившегося. Немного подумав, она как-то нерешительно произнесла:

– Какие-то смерти не по-русски… Это сделал не обычный человек…

Кошко внутренне поаплодировал ей, – браво, мадемуазель! Ведь у него самого первое впечатление от этих снимков было именно такое же!

– Теперь Вы меня понимаете?

– Да, я Вас понимаю, – медленно проговорила Аннет, – я бы назвала эти убийства арт-убийствами. И вообще, у меня почему-то сложилось впечатление, будто эти смерти – часть одного большого спектакля. Но, впрочем, это всё только моё воображение, не надо придавать моим словам большого значения!

– Ошибаетесь, дорогая Аннет, именно этому и стоит придавать значение! – Кошко был краток, – Когда я осматривал кабаре, то сразу подумал о Вас. Вы человек внимательный и наблюдательный, и только Вы сможете найти убийцу, – так сказать, постановщика этого жуткого спектакля. Вы его почувствуете, так как вещественных, материальных доказательств – он не оставил.

– Но я могу и ошибиться, – неуверенно ответила Аннет.

– Очень сомневаюсь в этом, – Кошко посмотрел на неё в упор, словно всей силой мысли старался передать ей свои знания и свою уверенность в успехе, – я же не прошу Вас искать вещественные доказательства! Вы только наблюдайте за словами и действиями находящихся рядом с Вами людей, а там уж поступайте по своему усмотрению…

– Понимаете, я вообще-то тоже не так уж и далека от искусства, я его люблю и преподаю основы искусства своим воспитанникам, – горячо произнесла девушка. – Но дело в том, что все артисты, художники и прочие люди искусства – они, как правило, видят мир совсем другими глазами, а их тут полно в кабаре, и каждый стремится реализовать себя…

– Это так, – согласился Кошко, – но у этого артистичного убийцы есть одно маленькое отличие от прочих других.

– И какое же?

– Это, скорее всего, психопат, – человек очень жестокий и безжалостный, возможно – маньяк. А психопаты, дорогая Аннет, очень любят манипулировать другими людьми по своему желанию и настроению. В любом случае, нашему убийце чуждо душевное сострадание, хотя он может очень натурально рыдать крокодильими слезами над какой-нибудь ерундой, наподобие раздавленной букашки! Но, однако, при этом он очень восприимчив к изящному и неравнодушен к красоте. И… он всегда остается в тени, так сказать, вне всяких подозрений!

– Что ж, вполне резонно! – здраво рассудила молодая француженка.

– Но почувствовать эту грань вполне возможно, надо лишь только понаблюдать за человеком некоторое время в обычной его среде обитания и окружения. Поэтому Вам следует быть внимательной не только в общении с работниками кабаре, но и наблюдать в оба глаза, по возможности, конечно, – как за посетителями, так и за теми, кто приходит к танцовщицам. Прислушивайтесь ко всем разговорам и анализируйте всё услышанное. Обращайте внимание на мелочи, потому что, как правило, эти люди попадаются не на крупном, а именно на мелочах, которым не придают значения. И, конечно, не забывайте, что два человека в кабаре прекрасно знают о том, что Вы – наш агент. На данный момент – для нас в этом неразгаданном мире «Медузы» все являются тёмными лошадками! Поэтому если что-то покажется Вам необычным, если что-то вдруг Вас насторожит или просто привлечёт Ваше внимание, – сразу же сообщайте мне об этом, а мы уж решим что дальше делать с полученными сведениями. Вам всё понятно?

– Да. Я всё поняла. Я согласна, – решительно тряхнула Аннет своей хорошенькой головкой.

Рассуждения и разъяснения Аркадия Францевича подействовали на Аннет должным образом. Она быстро успокоилась и собралась внутренне, уже полностью нацеленная на успешное выполнение такого непривычного для неё поручения. Да и, кроме того, она очень хотела быть полезной Кошко в знак признательности, – ведь он спас ей жизнь, в буквальном смысле этого слова! Напоследок Кошко обговорил с Аннет денежное вознаграждение, несмотря на её сопротивление, затем быстро написал Бельскому короткую записку и Аннет ушла.

– Правильно ли мы поступаем? – обеспокоенно спросил Филиппов после ухода девушки, даже не скрывая своего сомнения, – всё-таки она не профессиональный агент, у неё могут быть неприятности, могут возникнуть какие-нибудь непредвиденные ситуации, она может, в конце концов, просто растеряться или напугаться чего-нибудь! Да ведь и риск большой, – мы же не знаем, кто убийца и где он скрывается. Как бы она своими неумелыми действиями не спугнула его!

– Полностью согласен с Вами, – честно признался Кошко, – но я точно знаю, что Аннет – единственный человек, кто безошибочно может определить этого тайного «эстета», любителя театральных убийств. Кроме того – она внимательный и наблюдательный человек, не склонный к иллюзиям и пустым мечтаниям, в отличие от большинства современных молодых девиц. Аннет на самом деле очень надежный помощник! Думаю, что при её содействии мы выйдем на след преступника.

– Каким образом? – недоумевал Филиппов. – Ведь сам Славин – искушённый театрал, танцовщицы тоже – после таких-то учебных заведений! Бельский в молодости считал себя непризнанным гением-трагиком. Даже директор – и тот в прошлом театральный художник!

Здесь, пожалуй, не лишне будет добавить, что всякому человеку от рождения Бог даёт самые разные способности и таланты. А вот как человек распорядится этим даром, как он сможет раскрыть, развить и реализовать этот дар – это уже зависит только от самого человека! Но тут уж – у кого как получится…

Однако вернёмся к разговору двух великих сыщиков:

– Не совсем так! Понимаете, тут дело не в образовании, – терпеливо уточнил Кошко, – кроме всех прочих качеств, этот убийца любитель и ценитель высшей формы красоты во всём, даже в смерти. Здесь, так сказать, важным является не столько образование убийцы, сколько сама театральность этих смертей. Да и кто гарантирует, что это сделал один человек? Здесь, в кабаре, все артисты, все творцы, если можно так выразиться! И где Вы, сударь, видели ещё такие элегантные убийства?

Филиппов сосредоточенно задумался:

– Пожалуй, нигде… Как-то не обращал внимания на элегантность покойников, верите ли… Тогда что? Получается – маньяк, что ли? Серийный убийца?

– Очень возможно, что и маньяк тоже. Причём – не лишённый художественных задатков!

– …Тоже?

– Думаю, что скоро мы это узнаем. А теперь давайте подумаем, кого нам послать в кабаре, чтобы вести дополнительное наблюдение. Да и Аннет будет под прикрытием, в случае чего, так что будет не лишним подстраховать её!

– Женщины меньше попадают под подозрение, – прокомментировал Филиппов, обдумывая предложение Кошко, – хотя мне думается, что сейчас лучше послать двоих.

– Кого Вы предлагаете?

– Надо поговорить с Севастьяновым. Если из его агентов нужные нам люди свободны, то я думаю, что направить туда следует Шубину Веру Леонтьевну, – она очень хороший и умный агент, и нашего русского богатыря Ломова Глеба Кальяновича. За его простоватой внешностью скрывается острый и цепкий ум, – он чрезвычайно надёжный человек! И в случае опасности он не растеряется, а быстро примет единственно верное решение! Тем более что Ломов умеет играть в картишки, и может свободно находиться на втором этаже кабаре в игорном зале и играть наравне со всеми. А Шубина в это время будет вести наблюдение за всеми посетителями на первом этаже. Так что я бы хотел подключить к делу именно этих двоих! Хотя и про двоих других агентов Севастьянова не могу сказать ничего плохого, все они не на один раз уже проверенные люди.

Ну да, конечно, Вяземского Кошко уже знал. Видимо, и четвёртый постоянный агент Севастьянова – из того же теста! Ну что же, честь и хвала Севастьянову за такой подбор сотрудников! Да и самому работается легче и спокойнее, когда есть на кого опереться…

– Хорошо, давайте так и сделаем, – Кошко охотно поддержал Филиппова, – только надо всё обговорить и детально уточнить, на что именно им следует обращать внимание, чтобы не распыляться понапрасну, а сосредоточиться на выполнении задания. Итак: прежде всего нам необходимо сейчас выявить завсегдатаев этого заведения, самых заядлых игроков, их отношения, взаимосвязи и так далее – здесь следует исключить все случайности! Сами знаете – карты, деньги, слепой азарт, – как правило, всё это имеет одну точку соприкосновения. Агентам придётся быть крайне осторожными. Нам очень важно – не спугнуть главную птицу!

С этим Филиппов был полностью согласен. Система, отработанная самим Кошко, всегда давала большую результативность. Да и Севастьянов дал нужных людей, так что пока всё складывалось благоприятно. И хотя пока, по сути, не было сделано ничего особенного, в душе Филиппова возникло весьма приятное устойчивое чувство, – что, наконец-то, дело сдвинулось с мёртвой точки!

В штате сыскной полиции состояли гримёр и парикмахер, настоящие мастера своего дела, а также имелся обширнейший гардероб всевозможной одежды, используемой для перевоплощения агентов в различные образы, как того требовала какая-либо конкретная ситуация. И потому вечером этого же дня, проинструктировав самым подробнейшим образом агентов, которым умелые руки уже придали шикарный светский вид, Филиппов отправил Шубину и Ломова в кабаре «Медуза». А Кошко вынужден был срочно уехать по другим делам, намереваясь быть снова не ранее, чем через три дня. Тут уж ничего не поделаешь, – другие дела тоже требовали его личного присутствия!

Элегантная хорошенькая Аннет не спеша подходила к «Медузе», оценивая намётанным глазом архитектуру сооружения. Она ожидала увидеть здесь что-нибудь наподобие парижского кабаре «Мулен Руж» с его красной мельницей, открытого для поклонников варьете на бульваре Клиши, близ площади Пигаль. Аннет слышала, что основной достопримечательностью «Мулен руж» стал знаменитый канкан, и там красный цвет крыльев мельницы недвусмысленно намекал на район красных фонарей! Вспомнив об этом, Аннет сейчас приближалась к кабаре с некоторым страхом и смятением в душе. Но совершенно неожиданно в отличие от парижского кабаре она обнаружила здесь не легкомысленную мельницу, а вполне приличное солидное здание, окрашенное в приятный жёлтый цвет, и большие окна с цветными витражами, которые сразу же напомнили ей картины Врубеля. Почему-то врубелевские «Демоны» всегда непонятным образом тревожили ей душу! …Так что же ждёт её за этими стенами? С трепетом в душе приближалась она к новому месту своей работы…

Тут её внимание привлекли яркие афиши, размещённые на фасаде заведения. На одной из них ослепительная красотка со жгучими чёрными глазами, в белом пенном кружеве многочисленных оборок, исполняла ошеломительный канкан. Краткая надпись над её изображением гласила: «Графиня-цыганка». Перед другой афишей просто хотелось остановиться и долго-долго любоваться сказочно красивой танцовщицей, настолько она завораживала. На этой афише тоже вполне лаконично было написано «Софья Гордеевна Коралли». Она была настолько хороша, что здесь даже ничего не требовалось добавлять, – всё было бы лишним! Да, конкуренция обрисовывалась вполне серьёзная! Аннет на минуту призадумалась, – сможет ли она встать с ними в один ряд? Но девушка тут же постаралась отогнать от себя лёгкую тень набежавшего сомнения и решительно шагнула к двери.

У входа в кабаре, немного не доходя до охраны, она увидела невысокого полноватого мужчину, который стоял рядом с афишей и чёрной краской аккуратно пририсовывал новую дату. Она сразу поняла, что это какой-то работник заведения и что он тут должен всё знать, и подошла к нему поближе. Это был подсобный рабочий сцены, Ждан Зосимович Абросимов. Он настолько старательно выписывал цифры тонкой кистью, настолько был увлечён своим занятием, что даже не сразу заметил присутствие рядом с собой молодой француженки.

– Простите, сударь, – Аннет слегка наклонила голову, уходя от прямого взгляда, – Вы не подскажите, – могу я увидеть директора кабаре?

– Конечно, можете увидеть, отчего же нельзя, – толстый человечек решительно направился к двери, и охрана пропустила его вместе с Аннет. – Вы к директору – по какому вопросу? По личному или служебному?

– Я по объявлению, – уверенно ответила Аннет, – узнала, что в кабаре «Медуза» требуются танцовщицы, вот и пришла устраиваться на работу.

Она быстро сняла перчатки и наскоро отряхнула снег с плеч и воротника пальто, а толстячок уже совсем по-другому взглянул на неё, сверху вниз, – по-новому оценивая посетительницу.

– Тогда Вам следует пойти туда, за сцену, – он взмахнул коротенькой ручкой в левую сторону. – Там по коридору кабинеты и директора, и бухгалтера, – потом повернулся к охраннику, – Аристарх Филитонович, проводите, пожалуйста, мадемуазель к господину директору.

Охранник кивнул головой, и Аннет, поблагодарив толстячка, последовала за сопровождающим. За сценой она увидела, как двое мужчин затягивали холстом рекламный щит, на котором была изображена ещё одна потрясающая красавица, и здесь тоже присутствовала только коротенькая надпись: «Александра Марковна Горец». Рядом, прислонённый к стене, стоял ещё один щит – Аннет на несколько секунд приостановилась перед этой афишей и не без удивления прочла: мюзикл «Кармен». Видимо, сейчас этот щит будут прикреплять у входа в кабаре…

На сцене шла репетиция, и все танцовщицы стройным рядом в одинаковых юбочках выполняли одинаковые движения, разучивая новый танец. Всем этим действом умело руководил стройный, красивый и очень пластичный мужчина, элегантный, как парижский щёголь – и Аннет сразу поняла, что перед ней стоит ни кто иной, как сам Невзор Игнатьевич Славин, постановщик номеров и художественный руководитель этого коллектива. Девушка сразу почувствовала в нём классическую французскую школу балета и невольно залюбовалась Славиным. Невзор Игнатьевич тут же уловил на себе её пристальный взгляд и быстро обернулся, но Аннет со своим сопровождающим уже исчезли за кулисами.

Директор кабаре благосклонно отнёсся к трудоустройству этой новой танцовщицы, и через некоторое время Бельский Нестор Трофимович уже знакомил её со Славиным. Она внутренне готова была к тому, что Славин прикажет ей переодеться в балетный костюм и станцевать что-нибудь наподобие канкана, чтобы, так сказать, наглядно оценить её способности, и даже не исключала того, что она ему не понравится. Но к своему огромному удивлению, она услышала совсем другое!

– Невзор Игнатьевич, когда Вам будет угодно дать резюме по поводу мадемуазель Булон? От Вашего решения зависим все мы, – вкрадчиво и вместе с тем довольно настойчиво произнёс Бельский.

На это Славин совершенно спокойно посмотрел в маленькие глазки Нестора Трофимовича и твёрдо ответил:

– Оформляйте мадемуазель Булон на работу прямо сейчас. Я согласен.

– Да… но… она раньше работала только гувернанткой и не танцевала ни в каких балетах… – чуть не поперхнувшись от такой решительности Славина, растерянно промямлил бухгалтер. – Вы уверены, что у Вас не будет с ней проблем?