Мне хочется поистерить ему в ответ. Легко сказать «не бойся», когда стоишь почти голой перед мужчиной, от которого во всем зависишь.
Одним легким движением он отстегивает крепление между чашечек лифчика и тянет с моих плеч бретели вниз.
Господи! Щеки вспыхивают горячим. И я снова, как последняя трусиха, прикрываю глаза. Это сколько же женщин нужно в своей жизни раздеть, чтобы с первого раза догадаться, где застежка.
Напрягаюсь, ожидая каких то пошлых или наглых прикосновений, но ничего такого не происходит. Губка в мягкой пене скользит по шее, потом по ключицам медленно и попадает в какие-то такие точки, что в моем затылке начинают вспыхивать фейерверки.
Что этот мужчина со мной делает? Зачем? И даже не убирает мою руку, которой я, защищаясь, прикрываю грудь.
Мочалка опускается ниже по моему животу, и когда она касается кромки трусиков, я не выдерживаю. Распахиваю глаза, сразу врезаясь взглядом в стеклянные глаза Алексея.
– Постучи… – он хрипло прокашливается, – как закончишь. Я помогу выйти.
Всовывает губку мне в руки и очень быстро выходит из ванной комнаты.
Я закрываю дверцу душевой кабины и с колотящимся сердцем стекаю по стеклянной стенке на дно.
Вода лупит по спине. Я падаю лицом в ладони и совершенно неожиданно понимаю, что мне немножечко жалко, что Алексей остановился. Потому что это было… красиво и… горячо. Совершенно не грязно, и не идёт даже в сравнение с теми впечатлениями, что случались в моей жизни ранее.
Именно с Никитой было пошло. Ему и никогда не были интересны мои эмоции. А Баринов… он достаёт их из меня и наслаждается. Как деликатесом.
Глава 14. Терпеливый зверь.
Барин
Скидываю вещи прямо на пол посреди своей спальни и захожу в ванную.
Душ. Мне срочно нужен холодный душ, или я за себя не отвечаю.
Закрываю створку кабины, поворачиваю кран и практически минуту стою под ледяной водой, пока болезненное напряжение в паху не начинает ослабевать.
Голова немного кружится от таких резких толчков давления вниз, а потом в вверх.
Как сейчас к ней возвращаться?
К нежной, распаренной, голой… Да там только хватать и тащить в ближайшую постель. Но я обещал не трогать.
Какого хрена я ей это обещал?
Заворачиваюсь в полотенце и выхожу. Быстро натягиваю футболку и спортивные штаны на голое тело и возвращаюсь в Анину спальню.
В ее ванной ещё шумит вода. И мое воображение снова обостряется.
Красивая. Не смог отказать себе в удовольствии посмотреть.
Меряю шагами комнату от окна до двери ванной. Черт! Даже на месте стоять нереально!
К моему облегчению в стену раздаётся стук.
Я чуть не срываю дверь с петель, когда залетаю в ванную . Мы сталкиваемся с Аней взглядами и синхронно выдыхаем.
Она крепче сжимает пальчиками на груди полотенце.
– Я старалась не мочить, – виновато звучит ее голос. – Но бинт все равно намок. Там внизу ещё оставили мне.
Говорить не могу. Киваю. Подхожу и снова подхватываю девочку на руки.
Она такая тёплая и напряженная, что меня накрывает странным чувством нежности. Хочется ее успокоить. Сердце начинает гулко «ухать», и я, повинуясь порыву, прижимаюсь губами к Аниным. Без продолжения. Просто длинное касание.
Вкусная. Кровь снова отливает от мозга вниз.
– Мне нужно одеться, – нервничает Аня.
– Идём, – киваю.
Выношу ее из ванной, сажаю на кровать и опускаюсь на корточки к ноге.
– Покажи, что тут у тебя.
Разрываю мокрую марлевую завязку и, успокаивающе поглаживая пальцами нежную ножку, раскручиваю бинт.
Отёк от щиколотки до пальцев. Растяжение.
– Болит? – поднимаю на неё глаза, осторожно поворачивая ногу в разные стороны.
– Да, – я вижу, как она морщится. – Вы не только в финансах, но и в травмах разбираетесь? – спрашивает сдавлено, явно намекая на то, какого хрена я ее трогаю?
– Мастер спорта по кикбоксингу. Травмы ног, считай, как дополнительная специализация.
– Вау, – скользит оценивающим взглядом по моим плечам и мышцам.
Я прячу улыбку и поднимаюсь на ноги.
– Что тебе дать из одежды?
– Белье в ванной на батарее, – краснеет Аня, – и мой сарафан в шкафу.
Исполняю ее просьбу.
Оглядываю полки с одеждой и отмечаю, что для девушки на них неприлично пусто. Нужно дать задание продавцам собрать Ане гардероб.
– Выйдете, пожалуйста, – просит она, тиская в руках белье.
– Я отвернусь.
Отхожу к окну и слушаю быстрое шуршание.
Мне хочется поржать над собой.