Семья врага

–Я не поняла? – Делает в воздухе пальчиками. – Ты собираешься кухню убирать? А полы мыть? – Спрашивает с претензией.

По привычке быть благодарной я сначала начинаю думать, как бы все успеть, но потом останавливаю себя. Так! Хватит! Ради чего? Если мы живем тут на правах шантажистов, а не семьи. То зачем убиваться?

–Вечером сделаю, – пожимаю плечами. – Или завтра.

–То есть я должна нюхать весь день грязный, обосранный пол? – Искренне оскорбляется свекровь.

–А вы окно откройте, – советую мстительно. – Я сегодня, кстати, на свидании с Борисом была. Говорила ему, как у нас все хорошо. А в следующий раз расскажу правду.

–Дрянь! – Оскаливается. – Нужно было не следить сегодня за выродком твоим. Может, убилась бы. Но она так орала.

–И это обязательно расскажу, – прищуриваюсь. – Бориса как раз пока никуда не отправили.

Фыркнув, свекровь уходит в коридор, а я закрываю дверь и обессилено стекаю по стене.

Какой кошмар! Господи, куда я попала? У меня начинает развиваться ощущение, что кто-то здесь точно сумасшедший. Хорошо, если не я.

Глава 7.

Юля

Домашние дела заканчиваются поздней ночью. Решив сотворить тонкую месть, свекровь, в добавок ко всем своим выкрутасам, откручивает сливной шланг от стиральной машины, и мне приходится стирать детские грязные вещи руками.

Вспоминаю, что сегодня даже не ужинала, но сил готовить нет. Выпиваю чашку сладкого чая с детским печеньем, убираю демонстративно разбросанные по столешнице таблетки свекрови и иду в постель. Буквально падаю под одеяло, целую дочку и… понимаю, что что-то не так! Алиска горячая, как вскипевший чайник!

Поймав волну усталой безнадежности, я закрываю глаза и пытаюсь не заплакать. Этого следовало ожидать.

Ставлю дочке свечку жаропонижающего и, растирая глаза, чтобы не уснуть, беру в руки телефон. Нужно подождать пока температура спадет.

Листаю картинки красивой, дизайнерской одежды. Иногда мне нравится посидеть в подобных группах. Бабушка говорила, что у меня врожденное чувство стиля, говорила, что мне нужно идти в манекенщицы, а не нитки путать, но я так и не смогла побороть стеснительность. Мой предел – это конкурс красоты в институте, который я, кстати, достаточно легко выиграла.

Меня иногда приводят в абсолютное уныние решения, которые предлагают девочкам стилисты. Зачем прятать и так невысокий рост под мужским пиджаком с огромными плечами? Чтобы казаться квадратным карликом со спины? А эти платья-ночнушки? Куда с них делся верхний слой одежды?

Сохраняю в избранное удачные на мой взгляд образы и проверяю лоб дочери. Ещё горячий! Так, сколько прошло времени? Сорок минут?

Бегу на кухню за другим жаропонижающим. Оно в виде сиропа, поэтому Алиску приходится разбудить.

Наливаю лекарство в крышечку до краев.

–Давай малыш, – поддерживаю головку дочери. – Открой ротик…

Конечно, спросонья, да ещё и под градусом высокой температуры, Алиска просыпаться не желает. Мне приходится раздать ей рот и влить лекарство.

Но все идет не по плану, потому что маленькая фонтаном все срыгивает обратно. И лекарство, и ужин, и молоко.

–Детка, что же ты творишь! – Спохватываюсь я.

Алиска пугается и начинает рыдать.

Я быстро снимаю белье и одежду, пока не пропитался матрас, и стелю новое. Грязное постельное отношу в отключенную стиральную машину.

Пытаюсь нацедить дочке новую порцию жаропонижающего, но не выходит и половины дозы.

Вспоминаю круглосуточные аптеки, но они далеко. На сорок минут я оставить ребенка не могу. Свекровь, какой бы она не была, можно было бы попросить присмотреть, но она накидалась снотворным и спит.

Меряю Алиске температуру, чтобы знать точную. Тридцать восемь и девять. У меня не остаётся другого выбора кроме того, как позвонить в скорую.

–Ждите, – отвечает мне оператор.

И я жду. Ношу дочку на руках, обтираю мокрыми тряпочками, пытаюсь растолочь и влить из ложки взрослую таблетку – ничего не помогает.

Через сорок минут я снова набираю скорую.

–Ждите, приедут, – чуть раздраженно и устало отвечает женщина, – на дорогах видели что творится? Сплошные аварии по городу.

Я пытаюсь вызвать такси, чтобы доехать в детскую больницу, но с ребенком меня брать никто не желает. За любые деньги. Звоню девочкам-коллегам. У двух есть машины, но они, конечно, спят. Не отвечают.

Паника накрывает меня, когда у Алиски начинают холодеть руки и ноги, а температура переваливает за тридцать девять и три.

Опять звоню в скорую и получаю ответ:»ждите».

Я уже одеваю дочь, решая, что просто выйду на дорогу и буду искать попутку, когда мой взгляд падает на визитку Колосова.

Позвонить? После того, что я ему наговорила в машине, после того, что он сделал, помощь кажется невозможной! Но с другой стороны, выбирать не приходится…

Засунув поглубже все свои высокопарные эмоции ради дочери, я набираю номер следователя. Жду длинные гудки. Не бросаю трубку даже после четвертого и, наконец, слышу в трубке заветное «Алло».

Набираю в лёгкие побольше воздуха и выдыхаю:

–Здравствуйте, это Юля. Простите, что так поздно…

Слышу на заднем фоне женский голос и окончательно теряюсь.

–Минуту… – холодно отвечает Колосов.

Несколько секунд из динамика доносится шуршание и щелканите дверного замка.

–Говорите, Юлия…

Глава 8.

Тимур

Интересно, бывает ли сильный, независимый мужчина с котом? Или ему обязательно нужна собака?

–На, на, чудовище, – скармливаю Оскару последний кусок буженины и допиваю томатный сок.

Не люблю есть дома, потому что не люблю есть один. Но заявляться каждый день к родителям – это перебор, а в столовую я опоздал.