Реальность третьего рода

– Что? – Не понял Шу.

– Читай. Табличка висела неровно, на одном гвозде, и под ней было видно, что когда-то дверь была другого цвета и не такая пыльная. Буквы гласили: «Демонстраторская».

– Ну, и что? Наверное, демонстрируют что-нибудь…

– Вот именно! Де-МОНСТР-рируют!

– Как? Как ты сказал?

– Так и сказал. Если здесь де-МОНСТРрируют, значит, где-то должны и МОНСТРИРОВАТЬ!

Шу почему-то вспомнил странный серый контейнер, что стоял во дворе у медиков. Похоже, что в нем должно было находиться какое-то медицинское оборудование вроде бормашины. Это было бы похоже не правду, если бы не надписи на нем. С одной его стороны было написано: «Открывать здесь». При этом с противоположной стороны была надпись «Стоять здесь». Сразу появлялось множество вопросов. Как умудриться открыть контейнер, стоя с противоположной стороны от дверцы? Почему нужно стоять там во время открывания? Может, это опасно? Ясное дело! Однажды, проходя мимо, он слышал слабый звук, как будто кто-то осторожно скрёбся изнутри… Но что это за таинственная опасность притаилась в контейнере? И при чем здесь тёмная комната с надписью «Демонстраторская»?

Шу подошел ближе и рванул за ручку.

Дверь была наглухо закрыта. Она даже не пошатнулась. И табличка на одном гвозде тоже.

Спускаясь по лестнице, Шу вспоминал тихие царапающие звуки, которые он слышал из контейнера. Ему стало не по себе.

– Горрб, – сказала первая жаба.

– Грроб, – сказала вторая жаба.

Слон не знал, как зашел сюда, где начиналась та дорога, которая его привела. С тех пор, как он психанул и ломанул через густые кусты, прошло довольно большое время. Все это время он шел вперед через лес, ничего не замечая, погруженный в собственные напрасные, как он сам понимал, переживания. Вряд ли можно что-то изменить. К человеку относятся не по тому, что он делает, а по тому, какой он, что бы он ни делал, это надо принять как факт. А он такой, ну да, и что, и надо с этим жить. Расслабиться и получать удовольствие. Искать его не в общении, а в чем-то другом… в творчестве, например. Это называется сублимация. Или вот, лес, например…

Слон вдруг почувствовал, что лес – это не просто лес. Это организм, который чувствует… И если бы удалось войти с ним в контакт… то наверное, можно было бы почувствовать то, что чувствует он. Мысли приняли другое, более приятное, направление и постепенно Слон обрел некоторое душевное равновесие, и, хотя его загрузы остались, конечно же, при нем, просто отступили куда-то вглубь, идти стало легко, словно лес сам вел его, услужливо подставляя тропинку под ноги, и убирая ветки с его пути.

Вероятно, это была одна из дорожек, что расползались по лесу от холма, протоптанные жизнепробами и еще неизвестно кем. Это была обычная лесная тропинка, но сойти с нее было нельзя. С обеих сторон было непроходимое болото, то тут, то там, желтые пузыри с глухим гулом поднимались из глубины и колыхали окресные кочки.

Можно было повернуть назад, но это было не в его правилах. Этому он научился у Мишеля, и оно ему очень нравилось. «Никогда не возвращайся по той же дороге, по которой пришел.» Это правило, хотя и было надуманным, делало жизнь безумно интересной. По крайней мере, он еще никогда не пожалел, что его соблюдал.

Тропинка была заросшей и узкой, попросту, тропинкой это называлось лишь потому, что по ней, в отличии[7 - оставлено авторское написание] от окружающего болота, можно было пройти. И еще как пройти! Комфортно, не замочив ног.

– Горрб, – сказала первая жаба.

– Грроб, – сказала вторая жаба.