Шёпот сердца

На тропку вышел царь оленей гордо,
Взглянув с горы высокой на меня.

Рисунок

Отец, волнуясь, в комнату вошёл,
Держа в ладонях фолиант старинный,
Был переплёт пергаментный тяжёл,
Труд драгоценный, временем хранимый.

Отец тихонько дочке прошептал:
«Скопируешь рисунок, мастерица?»
Он взглядом на фигуру указал,
Менялись свет и тени на страницах.

Разглядывая странное письмо,
Старославянский прочитать пытаясь,
Спросила дочь: «А это, папа, кто?» —
«Сам царь Давид»! – ответил, улыбаясь.

Девчонка карандаш и лист взяла,
Перенесла усердно все детали,
Художница была ещё мала,
Но чудеса в рисунке воскресали.

Давид был облачён в льняной хитон,
А сверху риза складками спадала,
Спускался пояс длинный на подол,
Блестела диадема сверх кидара.

В руках держал гусиное перо,
А перед ним Псалтырь лежал открытый,
Стоял в раздумье, в облике его
Узором дивным истина сокрыта.

***

Я в памяти его с тех пор храню,
Теперь поняв и мысли подытожив,
Тот образ – тайна, за всю жизнь мою
Я никогда не встретила похожий.

Ошибка

Мне в почту, видно, по ошибке
Красивый бросили журнал.
Взяла я в руки свёрток гибкий,
Гадая, как ко мне попал.

Взглянула. Это невозможно!
Но память – раскалённый жгут,
Улыбки глянцевой обложки
Сильней пощёчин душу бьют.

Твоё лицо едва узнала —
Так безмятежностью храним!
Страницы модного журнала
Вещали: «Счастлив и любим»

Ну отчего так сохнут губы,
Алеет ревность на щеке?
Мой разум вдребезги изрублен
Судьбой на жизненном витке.