Океан Николь

– Время для чего? Вы помните то, что сделали?

– Какие-то вещи мы неизбежно забываем. Какие-то неизбежно помним. Если бы мне было дано начать все сначала, я бы все повторила. Знаете, почему? Потому что это неизбежность. Вся наша жизнь – неизбежность. Родиться – неизбежность. Не родиться трудно.

Он посмотрел на нее. Длинные, немного какие-то небрежно спутанные волосы, падающие локонами на ее плечи и грудь… Она медленно подняла голову…

– Ладно. Потом разберемся. Вам нужно в палату.

– Я не хочу.

– Ну, что вы. Я вас сам отвезу. Хорошо?

– Не могу однозначно на это ответить.

Он усмехнулся.

– Давайте я вас отвезу, а вы мне еще что-нибудь расскажете.

– Что?

– Что угодно.

– Кому угодно?

– Не придирайтесь к словам.

– Слова быстрые хлысты

Их посади

Они растут

И трепещут на ветру

– Тогда расскажите то, что хотите, то, что вы думаете, то, что будет приходить вам в голову, хоть что-нибудь!

Он рассердился. Она вдруг улыбнулась.

– Я попробую…

*** *** ***

2.

Доктор Сезанн Вайс сидел на диване с бокалом вина в руке. (Он всегда пил вечером один бокал красного вина).

На белом потолке – серые тени. Раскрытое окно. Ветер треплет синие занавески. В другой руке доктор Вайс держал сигарету. Он курил, рассматривая причудливые рисунки дыма под потолком. Рабочий день был закончен. Опустели больничные коридоры. Дежурные медсестры выключили свет и длинные коридоры освещались тусклыми лампами.

Доктор Вайс – подпольная кличка – Доктор Смерть. Потому что женщины умирали от любви к нему, сходили по нему с ума или просто мечтали оказаться с ним в постели на одну ночь. И умереть. Он был явно лучше Парижа.

Доктор Вайс с удивлением думал о своей новой пациентке. Он закрыл глаза, и с закрытыми глазами он тоже видел ее. Он рисовал ее в своем воображении. Вайс усмехнулся. Вот, пожалуйста, пообщался с художницей, и даже мысли складываются как-то по-художественному. Эта Изабель рисовалась в его воображении русалкой. Такая хрупкая, но с довольно объемной, красивой грудью. И с большим изумрудным хвостом. Вайс тряхнул головой. Хрупкая девушка с красивой грудью, длинными, в некотором беспорядке рассыпанными по плечам волосами… как это называется? Художественный беспорядок? Художественно созданная небрежность? Навряд ли эта Изабель только что из салона. Значит, ее руки так привыкли творить, что даже волосы у нее смотрятся не как волосы, а как живопись. Вайс вздохнул. Что ж, начал говорить как художник, а не как врач. И почему? Потому что пропал. Увидел эту русалку – и утонул в ее больших, светлых, но ярких, зеленых глазах. Нет, не зеленых. Глаза у нее были как море и меняли цвет. То голубые, то бирюзовые, то голубовато-зеленоватые, то ярко-зеленые, то ярко-голубые. Совершенно фантастические глаза. И вообще она сама походила на инопланетянку. Инопланетянка Изабель с русалочьим хвостом. Все, пора спать, иначе неизвестно, куда заведут эти мысли. И имя Изабель ей совсем не подходит. Она Николь. Николь. Николь. Доктор Вайс понял, что обязательно вылечит ее. Хотя, разве она больна? Нет, она просто с другой планеты. А он сделает ее земной. Николь, которая сможет жить на Земле и быть простым человеком. С фантастическими морскими глазами. Целый океан. Океан Николь…

***

Белый, длинный, узкий коридор. Тусклые бабульки с отсутствующим видом. Всклоченные мужчины с безумными взглядами. Старые халаты. Стоптанные тапки, бьющие по пяткам. Доктора. Медсестры в белых халатах.

Он везет Ее в коляске, а Она смотрит прямо перед собой и говорит:

– Смерти нет. Есть только рождение. Мы умираем, чтобы родиться. И всегда – боль. Мы рождаемся и умираем с болью. Боль – новый этап жизни. Переход. Черта. Дверь. Мы открываем эти двери своей болью. Ведь если бы не было боли, не было бы ничего нового. Не было бы жизни. Но что такое боль? Боль может быть такой, когда не больно. Порог чувствительности. Я не чувствую боли. Никогда не чувствовала. Но всегда знала, когда больно.

Он завозит Ее в палату, укладывает в постель, укрывает одеялом.

– Весь мир состоит из цветов. Нет ни черного, ни белого. Есть только оттенки. Просто для них придумано одно слово – так легче. Наш мир – акварель. Вся наша жизнь состоит из цветов. Из оттенков цвета. Смешайте две краски – и получите новую. Жизнь начинается с белого листа. Каждая новая жизнь – с нового белого листа. И новой коробки акварели. Какие краски нам достаются при рождении? Те, которые мы сами себе выбираем.

Он выключил свет.

– Спокойной ночи, Изабель. Мне очень интересно все, что вы говорите, но мы поговорим завтра. И послезавтра. Мы будем говорить с вами столько, сколько вам будет нужно. Но сейчас вашему организму нужно отдохнуть. Вы – художник. Я – врач. Я верю вам. А вы поверьте мне.

– Хорошо.

В темноте прозвучали шаги. Хлопнула дверь. Она привстала на постели и приглушенно крикнула в тишину:

– А как вас зовут?..

*** *** ***

3.

Молоденькая медсестра Кити, работающая в «Клинике нервных расстройств доктора Вайса» хорошо запомнила этот день, когда в ее смену поступила девушка, решившая покончить с собой, приняв впервые достаточно большую дозу наркотиков. Ее еле откачали.

Кити – подпольная кличка – Мисс Кис – Кис, которой ее наградил мужской персонал больницы. Или просто Киска, как ее звали пациенты, не слишком ушедшие в себя. Или те пациенты, которые хотели избавиться от сексуальной зависимости. Впрочем, Кити прекрасно знала о кличках и относилась к этому с легкой улыбкой на лице. Жалко, что ли?

С этого самого дня судьба Кити переменилась. Она поняла, что любой человек, в той или иной мере, страдает нервными расстройствами. Просто одни в этом признаются. Другие скрывают, порой даже от самих себя. Некоторые смакуют свое состояние. И если им не помочь, это может привести и к психическим расстройствам. А это уже – диагноз. И с тех пор, как Кити поняла, что нервные расстройства – это, в общем-то, не страшно и, конечно, излечимо в большинстве случаев, жить ей стало гораздо проще. И веселее. Для девушки из маленькой деревеньки жизнь засияла яркими красками. Кити стала внимательно присматриваться к пациентам. Какой из них подойдет ей для семейной жизни? Кити мечтала о муже и детях. И чем больше будет детей, тем лучше. Трое – обязательно. И пусть муж будет звать ее Киской. Жалко, что ли? Напротив, очень даже мило.

***

Медсестры хлопочут над кроватью, подтыкают одеяло. Склоняются над кроватью. Огромные лица, огромные красные губы, и они наперебой говорят:

– Мадемуазель, вы сегодня ничего не ели.

– Хотите бульона, мадемуазель?

– Может, мадемуазель поспит?

– Мадемуазель Изабель, вы слышите?

– Звезды – это цветы. А цветы – люди. Все люди – цветы. А цветы всегда рождаются вновь.

*** *** ***