Чужие грехи

– Только один член нашего семейства не оставил меня, – продолжил он. – Это моя сестра Ксюния, которая с самого начала сочувственно относилась к моим замыслам. Со всей возможной быстротой я приготовил дубликаты тел для моих последователей. Заметьте, что телу надо давать схожие черты, как и соответствующий ум, иначе личность может просто не войти в него. Но у меня всегда про запас хранилось много тел для себя и сестры, так что мы были готовы к чрезвычайной ситуации. И если бы тело, которое я занимал, приходило в негодность, я мгновенно мог переместиться в следующее. А если и то ломалось или подвергалось уничтожению, я перемещался в следующее, и так далее. Единственный класс, который я так до конца и не обессмертил, – рабы. Ныне бессмертие раба зависит от его преданности. Теперь вы понимаете, почему я могу предложить вам достаточно скудный стол, потому что вынужден кормить вас так же, как и рабов.

– Ну что вы, пища прекрасная, – ответил я, – вполне подходящая для королевского сына.

– Но если вы хоть немного поживете тут, я надеюсь улучшить стол. И собираюсь предложить вам великую честь.

– Вот как?

– Поясню. Как вы, должно быть, заметили, среди расы моих бессмертных не существует такого явления, как размножение. В плане материальном мне это не нужно. Когда я теряю какого-то из моих последователей – а случается это редко, поскольку у каждого есть запасное тело, а то и несколько, – я тут же замещаю его кем-нибудь из рабов. Но у нас отсутствует любовь. И вот по прошествии почти трех тысяч лет эта проблема начала меня волновать – в эмоциональном плане. Я понимал, что стоящая передо мною задача намного серьезнее всех тех, что приходилось мне решать ранее, но я бесстрашно приступил к изучению проблемы. Две тысячи лет исследований по анатомии, гистологии, эмбрионологии, биологии, биохимии и психологии принесли свои плоды. И пусть мое нынешнее тело и отличается от вашего, однако я встроил в самые последние мои тела и тела моей сестры сексуальные характеристики обычных человеческих существ. И сегодня я отправил Пангара на поиски необходимых мне для браков с членами королевской фамилии двух людей. И путешествие его кончилось, не успев начаться. Он привел мне вас и принцессу. Таким образом, я предлагаю вам руку моей сестры, а я, со своей стороны, предложу половину трона принцессе Лорали.

– Но если мы отклоним предложенную нам честь?

– Немыслимо. Но даже если кто-то из вас и откажется, я найду средство убедить вас передумать.

Вытащив электроды из ушей и опустошив свою чашу, он встал из-за стола и подозвал двух пажей. Первому он сказал:

– Предупреди принцессу Лорали о моем визите к ней. – Когда этот посланец удалился, он обратился к другому: – А ты проводишь его высочество, торрого Зинло из Олбы, в апартаменты ее высочества Ксюнии, торрогини Доравии.

Пока маленький паж вел меня к апартаментам принцессы Ксюнии, я размышлял о странной истории, рассказанной Тандором, и о ее революционных последствиях. Ведь я шел к девушке, которая умерла пять тысяч лет назад и чья душа заключалась теперь в механизме. В прекрасно и умно сделанной машине, но все же в механическом устройстве, в аппарате с колесиками и крючками, рычагами и шарнирами, в конструкции, питаемой электрической энергией и пьющей дымящуюся кислоту. И ожидалось, что я – в условиях прикрытой угрозы – займусь любовью с этим жизненным суррогатом.

Но Лорали! Я должен был что-то придумать, чтобы выжить и спасти ее.

Паж остановился перед изукрашенным входом, два стражника отсалютовали и распахнули массивные двери. Раздвинулись розовые занавеси, открывая роскошный будуар.

– Его высочество Зинло из Олбы, – объявил паж, когда я вошел в комнату.

Занавеси позади меня опустились на место. Я слышал, как стражники закрыли двери.

Глянув на красивое, мертвое заживо существо, раскинувшееся на розовом с золотом диване с подушечками, я ощутил отвращение; но, как ни странно, к этому ощущению примешивалось и восхищение. Меня возмущала сама мысль о близости с этим живым покойником, но я не мог не восхищаться тем изумительным искусством, создавшим столь великолепную имитацию человека.

Я понимал, что вынужден играть роль, если хочу остаться в живых и спасти Лорали.

Ксюния улыбнулась томно и соблазнительно. С кошачьей фацией протянула она изящную, в ямочках руку. Невольно содрогнувшись, я взял ее, ожидая ощутить холодную липкую влажность покойника. Но рука была столь же тепла и естественна, как и моя собственная, – от белого запястья с проступающими голубыми сосудами до кончиков розовых ногтей. Я поднес ее к губам и отпустил, но она на мгновение придержала мои пальцы, мягко подтягивая к себе, чтобы я сел на пуфик перед ее диваном.

– Долго же я ждала тебя, принц моего сердца, – сказала она. – Но не бойся приблизиться ко мне, поскольку я сама того желаю и даже приказываю.

– Быть принцем вашего сердца – безусловно, честь для меня, – ответил я, – но ведь вы только сегодня увидели меня.

– В тот самый момент, как я увидела тебя, я поняла, что так оно и есть. Не бойся, любимый, не кори меня за то, что до тебя были другие. Не думай, это не так. Душой и телом я остаюсь девственницей. Да, некогда я была влюблена, но это все в далеком прошлом, чуть ли не в детстве.

– И тем не менее я ощущаю ужасную ревность, – сказал я, помня о той роли, которую я вынужден играть.

– Клянусь, любимый, я на самом деле и не любила его.

Она ласково провела рукой по моим волосам, так естественно, так по-женски, что мне трудно было представить ее чем-то другим, а не настоящей принцессой, из плоти и крови. И тут же, не дав мне опомниться, она обвила руки вокруг моей шеи и поцеловала в губы.

Поцелуй этот вовсе не отдавал кислотой, как мне представлялось, и губы принадлежали нормальной, здоровой девушке, но все же мне с трудом удавалось подавлять растущее отвращение.

– А теперь, любимый, я пойду и приготовлюсь… – сказала она. – Подожди меня здесь.

Я встал, а она оперлась о мою руку и грациозно поднялась с дивана. Пора было действовать. И все же, глядя на эту изящную фигуру, на глаза под длинными ресницами, так доверчиво глядящие в мои, я не спешил приводить в действие план, составленный во время сидения перед нею на пуфике, план, с помощью которого я собирался достичь двойной цели – избавиться от этого механического монстра и оградить Лорали от ее братца. Скорее всего, они поддерживали связь телепатическим путем.

Я пытался заставить себя думать о ней как о мертвой машине, но тем не менее вот она стояла передо мною такая естественная, такая красивая. И все же мысль о Лорали и ожидающей ее опасности стальной рукой вела меня к осуществлению задуманного.

Ухватив Ксюнию за длинные черные волосы, я выхватил мой каменный нож и резанул по искусственным мышцам хрупкого белого горла. Она отозвалась испуганным вскриком, который я оборвал вторым ударом ножа, и застыла неподвижно, когда, рывком откинув ей голову назад, я с треском переломил металлическую конструкцию, поддерживающую голову вертикально. Вместо крови из разорванной шеи потек слабый ручеек чистой дымящейся жидкости, несколько капель которой, попав мне на руку, обожгли, как расплавленный металл.

Отпустив обмякшее тело, я повернулся и собрался уже подойти к занавескам посмотреть, можно ли безопасно сбежать, когда услышал позади негромкий звук. Быстро обернувшись, я увидел Ксюнию, совершенно невредимую. В правой руке она держала длинную саблю с прямым лезвием, готовым воткнуться в меня. Позади валялось только что уничтоженное мною тело.

Я успел отпрыгнуть, избегая опасного выпада. Затем, сорвав с пояса дубинку, я нанес удар, расколовший ей череп, как яйцо. Но едва это тело опустилось на пол, как в стене открылась панель и появилось третье вооруженное тело и атаковало меня.

– Дурень, – проговорила приближающаяся фигура. – Ты всерьез рассчитываешь прикончить бессмертного?

На этот раз она держала саблю двумя руками, нанося удар с намерением снести мне голову. Но я выбил оружие из ее рук. И тут же размозжил череп.

Сквозь открывшуюся панель в стене я ворвался в помещение, где лежали на розовых кушетках еще четыре точно таких же тела. Ближайшее ко мне начинало садиться. Я тут же ударил его дубинкой по голове. Затем быстро разобрался еще с двумя, не давая им времени подать признаки жизни. Но последнее тело успело скатиться с кушетки, нырнуло под моими руками и бросилось в комнату, из которой я только что появился.

– Братец! – вопило тело. – Братец! Он вот-вот уничтожит меня!

Успокоив эту последнюю фигуру ударом дубинки, я увидел, как вся стена, перед которой я стоял, вдруг взвилась вверх, как занавес. С другой стороны открылась комната, точно такая же, как та, в которой находился я, но в этой комнате находились Лорали и Тандор.

Прическа принцессы растрепалась, глаза горели гневом, и она изо всех сил пыталась вырваться из рук монарха, вцепившегося в ее хрупкие запястья.

Мгновенно оценив ситуацию, Тандор тут же отпустил Лорали, упавшую на пол. Выхватив саблю, он бросился на меня.

Забыв, что держу в руках лишь деревянную дубинку, я устремился ему навстречу. Усмешка искривила его черты ожившей статуи, и единым ударом он рассек мне дубинку пополам.

– Умри, выродок, – рявкнул он, вознося саблю для удара, который должен был покончить с моим существованием.

Прыжком назад я едва избежал смерти и тут же подхватил саблю, потерянную одним из тел Ксюнии.

Но моя атака натолкнулась на защиту, которая свидетельствовала о тысячах лет тренировок.

– В своем глупом невежестве, – сказал он, рубя, коля и парируя с поразительной точностью, – ты решил, что уже отправил мою сестру в неизведанное и что со своим искусством фехтовальщика ты сможешь то же самое сделать и со мной. Так знай же, безмозглый, решивший послать вызов бессмертному, что в одной из великих башен, стоящих рядом с водопадом, под неусыпной охраной хранятся еще двенадцать тел моей сестры. А если тебе удастся уничтожить шесть моих тел, находящихся в этом дворце – что вряд ли тебе по плечу, – то знай, что в противоположной башне под такой же неусыпной охраной хранятся еще двенадцать моих тел.

– А хоть бы и сто, мне плевать, ты, монстр, – огрызнулся я. – Выводи их одно за другим на кончик моей сабли, и я их всех постепенно отправлю туда, где тебе и полагалось быть пять тысяч лет назад.

– Ты настойчив и упрям точно так же, как и туп, – сказал Тандор. – Ты же, конечно, понимаешь, что я в любой момент могу кликнуть стражу, которая мгновенно изрубит тебя. Но чтобы было интереснее, я даже заключу с тобой сделку. Если тебе удастся справиться со всеми шестью моими телами, хранящимися здесь, во дворце, то обещаю тебе не поднимать тревоги до возвращения из башни в резервном теле. Если же я заставлю тебя сдаться, то ты станешь моим рабом на всю жизнь, душой и телом, и будешь делать то, что я пожелаю. Согласен?

– Идет, – ответил я сквозь сжатые зубы, отчаянно пытаясь отыскать хоть щелку в защите, равной по совершенству которой я еще не встречал.

Тандор лишь смеялся, когда я один за другим пускал в ход все те трюки, которым обучился на трех планетах.

– А ты хороший фехтовальщик, юноша, лучше любого из смертных, с которыми мне приходилось сталкиваться. Тем не менее пять тысяч лет тренировки позволяют мне просто играть с тобой. Вот смотри, я могу коснуться тебя, когда захочу.

И он кольнул меня в левое плечо.

Но этим же движением он открыл давно ожидаемую мною брешь в своей обороне. Не зная строения его тела, я выбрал резаный удар по шее.

Голова слетела с плеч и покатилась по полу, но тело не упало. А вместо этого, нагнувшись, подхватило голову и, держа ее под мышкой левой руки, возобновило сражение. Еще бы, ведь в этой голове содержался супермозг, способный одновременно контролировать несколько голов и тел.