Воин Марса

– Я буду благодарен вам, если вы поможете мне отыскать Тэйну, дочь вила Мирадона, – отвечал Торн. – Я – рад таккорский.

Услышав его титул, ульфы все как один отсалютовали ему.

– Нам выпала двойная честь, – сказал Флисвин, – ибо ты не только Носящий Кольцо, но и владыка Таккора. Что касается Тэйны, если только она на таккорских болотах, наш вил отыщет ее. Позволь мне провести тебя к нему.

Послав вперед гонца возвестить об их прибытии и оставив одного из воинов командовать лучниками в свое отсутствие, Флисвин повел Торна за собой. Вскоре землянин услышал, как привычный гул насекомых и птичье пение перекрыл чарующий звук – словно перезвон тысячи серебряных колокольчиков. Однако, подойдя ближе, Торн понял, что это вовсе не колокольчики, а слитный хор ульфийских голосов. Скоро он уже мог различить слова песни и с изумлением понял, что это приветственный гимн в его честь.

Торн и его проводник вышли в живописную долину с крутыми зелеными склонами. В долине толпилось, а вернее сказать – роилось множество ульфов, мужчин и женщин, и все они пели – одни при этом парили в воздухе и трепетали крыльями, другие сидели на деревьях или на камнях, выступавших из зеленых склонов, третьи стояли у входов в пещеры, которыми были усеяны склоны, а прочие толпились на мшистом ковре долины.

Флисвин теперь вышагивал решительно и важно, словно на него возложили в высшей степени почетную миссию. Когда Торн поравнялся с первыми певцами, те принялись осыпать его мелкими благоуханными белыми лепестками. Затем стайка десятка в два ульфиек подлетела к Торну, и одни девушки принялись украшать его цветочными гирляндами, а другие сыпали цветы ему под ноги.

Вдруг пение оборвалось, и Торн, весь обвитый цветочными гирляндами, очутился перед добродушным толстеньким старым ульфом. Весело поблескивая глазками, тот восседал, как на троне, на лепестке огромной лилии.

– Приветствую тебя, Шеб Таккор! – вскричал пухленький старичок, отвечая на салют Торна. – Эстабиль, вил ульфов, рад видеть тебя в пределах Ульфии и желает прилюдно поблагодарить тебя за спасение его дражайшей дочери Эринэ. Если Эстабиль может хоть что-то сделать для тебя, лишь назови свое желание.

– Я хочу найти… – начал Торн.

– Я избавлю тебя от необходимости тратить лишние слова, – прервал его Эстабиль. – Ты хочешь найти Тэйну. В этом мы тебе поможем.

Он проворно соскочил с трона-лилии и продолжал:

– А теперь, когда все улажено, не откажешься ли разделить с нами трапезу?

– Охотно сделал бы это, – заверил его Торн, – но поверь, я должен как можно скорее отыскать Тэйну. Я бы предпочел задержаться лишь настолько, чтобы выпить с тобой чашу дружбы, хотя если бы я так не спешил, то с радостью принял бы твое приглашение. Уверен, что ты понимаешь меня.

– О да, конечно же, понимаю, – ответил Эстабиль. Повернувшись, он поднял руку, и маленький бородатый ульф тотчас ударил в гонг.

Из пещеры на склоне холма выпорхнула хрупкая фигурка – Торн тотчас же узнал Эринэ. За ней следовала юная ульфийка, которая несла на золотом подносе три крохотных кубка из платины, искрящихся драгоценными камнями, и кувшинчик. Торн отсалютовал дочери вила, и девушка улыбнулась ему.

– Я надеялась, что сяду с тобой за пиршественный стол, – сказала она, – но раз уж ты не можешь задержаться, прими эту чашу дружбы и прощания.

С этими словами Эринэ наполнила кубки, подала один Торну, другой своему отцу, а третий взяла сама.

Эстабиль поднял кубок.

– Был некогда рад таккорский, – начал он, – который, бродя по болотам, увидел, что ульфийской деве грозит опасность: на нее напало кровожадное летающее чудовище. Рад убил чудовище и спас ульфийскую деву, а оказалась она дочерью вила ульфов. Все ульфы, от вила до последнего его подданного, никогда этого не забудут. И этой чашей мы клянемся раду таккорскому в нашей вечной дружбе.

Вил и Эринэ поднесли кубки к губам, и Торн последовал их примеру.

– Рад таккорский с благодарностью принимает клятву дружбы от ульфов, – сказал он, – и глубоко гордится честью, которой был удостоен. В свою очередь он клянется в вечной дружбе Эстабилю, его прекрасной дочери и его верным подданным.

Когда они осушили кубки, Эстабиль снова поднял руку. Дважды прозвучал гонг за его спиной, и двенадцать ульфийских воинов, летевших по два в ряд, выпорхнули из пещеры у самой вершины холма. Воины несли кусок шелковой ткани длиной около восьми футов и шириной в четыре. Они приземлились перед вилом и отсалютовали.

– Рад таккорский готов к тому, чтобы его перенесли к дому Тэйны, – заговорил вил и повернулся к Торну: – Сядь посередине этого покрывала, мой господин, и тебя скоро и благополучно перенесут туда, где ты желаешь оказаться.

Торн был не слишком уверен в надежности этого средства передвижения, но сделал так, как ему было сказано.

Вил поднял руку. Трижды прозвучал гонг, крылья двенадцати ульфов стремительно зажужжали, и Торн почувствовал, что поднимается в воздух. Все ульфы, сколько их было в долине, залились песней. Торн помахал им на прощанье. Спустя мгновение он уже скользил над вершинами деревьев, и ульфийская песня замирала вдали.

Наконец внизу появилось озеро, посреди которого находился остров. Ульфы полетели прямо к озеру и опустили Торна в самом центре острова, на небольшой лужайке.

Один из ульфов указующе вытянул руку:

– Дом Тэйны вон там.

Торн напряг глаза, но не сразу сумел разглядеть то, что прежде совершенно ускользало от его внимания, – небольшой каменный домик, почти целиком заросший плющом и хмелем. Домик стоял в тесном окружении деревьев.

– А, – сказал он, – теперь вижу. Я весьма обязан вам и вашему виду за помощь. Передайте ему мою благодарность.

Маленький воин скатал покрывало, забросил сверток на плечо, и все двенадцать, отсалютовав Торну, молниеносно исчезли из вида.

Торн пересек лужайку и, подойдя к дому поближе, увидел среди зелени высеченный в камне круглый дверной проем. Дверь была распахнута настежь, и в проеме виднелась просторная комната с висячими креслами, диванами и очагом. Три круглые двери в стенах комнаты вели в соседние помещения.

– Тэйна! – позвал Торн и умолк, дожидаясь ответа.

Никто не откликнулся.

Он уже хотел позвать еще раз, но тут из дальней комнаты донеслось низкое раскатистое рычание. А потом оттуда молнией вылетел огромный мохнатый черный зверь с короткими перепончатыми лапами, шипастым, плоским, как весло, хвостом и крокодильей пастью. Торн мгновенно узнал псара.

Что было делать? Только одно – и побыстрее. Торн ухватился за ручку массивной входной двери и рывком захлопнул ее. И вовремя – здоровенная бестия тут же всей своей тяжестью ударилась в дверь изнутри. Торн крепко сжимал дверную ручку, и, как выяснилось, не напрасно – на нее нажимали с другой стороны. Вспомнив необыкновенную смышленость этих славных зверюшек, Торн не усомнился, что псар пытается открыть дверь.

Он озирался в поисках чего-то, чем можно было закрепить дверную ручку, когда вдруг опять услышал рычание, на сей раз позади себя. Торн развернулся и увидел второго псара. Черный, с кольцом ярко-желтой шерсти вокруг шеи, тот мчался прямо на землянина.

Глава 18

Увидев, что на него во весь опор мчится второй псар, землянин выхватил было меч, но тут же опустил его.

– Теззу! – воскликнул он.

Услышав свое имя, зверь резко остановился. Только что грозно мчавшийся на Торна псар игриво затрусил к нему и принялся прыгать вокруг землянина. В горле его зарокотало.

В этот миг завеса листьев раздвинулась, и оттуда, откуда только что вылетел Теззу, появилась стройная фигурка с корзиной, полной рыбы, и трезубцем в руках.

– Тэйна! – воскликнул Торн.

– Гар Ри Торн! Это ты!.. О, как я рада!

Швырнув на землю трезубец и корзину, Тэйна бросилась к нему, обвила руками его шею и, к немалому его замешательству, крепко расцеловала.

– Я уж думала, ты никогда не придешь… Я так боялась, что тебя убили!

– Пытались, и еще как, – отозвался Торн, – но я улизнул и вернулся – так быстро, как только смог.

– О, я верю, что ты торопился! Пойдем в дом, и я состряпаю что-нибудь поесть. Отчего ты стоишь под дверью и держишься за ручку?

– Оттого, что один из твоих псаров пытается открыть ее и добраться до меня.

– Это Ним. Пока я здесь, он не причинит тебе вреда.