Запах счастья. Рассказы взрослого мальчика

Папа и мама разговаривают со знакомыми и смеются. А потом мы идём завтракать кофе, пирогами с капустой и красной икрой.

24 декабря 2013 г.

Печка

Дрова хранятся под роялем. Уже немного, а раньше – Петя слышал это от папы – дрова занимали всё: от педалей до задней ножки. Но теперь есть батареи. Правда, их топят неважно, и приходится топить ещё и печку. Вот сегодня будут топить!

Папа вытаскивает несколько поленьев из-под рояля, и они с Петей несут их в коридор. Возле печной дверцы, совсем чёрной и с лязгающим засовом, папа кладет поленья на металлическую пластину и начинает рубить их на тонкие брусочки. Ловко так! Ставит полено на пол, на пластину, и легко бьёт небольшим топориком, оно и раскалывается.

– Убери руки! – строго говорит он Пете. – А то, не дай Бог… Я так себе большой палец чуть не отрубил во время войны. Видишь шрам?

Петя молча смотрит на палец, но мало что видит: в коридоре горит лишь одна лампочка.

Но вот брусочки и щепочки нарублены, и Петя засовывает их в топку – это его работа.

– Давай сюда газету! – велит папа и подкладывает её между щепочек снизу. Потом чиркает спичкой: – Ну!..

Оба кочегара присаживаются на корточки и следят, как огонёк охватывает газету, потом щепки, чуть потрескивая. Петя боится и полслова произнести: вдруг погаснет?! В коридоре тихо-тихо. Папа тоже молча смотрит на пламя. Но вот послышался слабый гул, потом всё сильнее, сильнее. Пламя разгорается, и печка начинает шуметь и петь! Ух как здорово!

– Давай закроем дверцу, пусть огонь набирает силу! – говорит папа.

Чёрная дверца закрывается на засов, но сквозь щели в ней видно, как в топке играет оранжевое пламя. Папа встаёт на ноги, Петя за ним.

В большой комнате папа щупает рукой изразцы голландской печи. Они крупные, белые, и в них даже немного видно отражение, а отдушины и задвижки – медные. Но печка ещё холодная.

Петя бежит в коридор подложить дров и… ай! – засов-то у дверцы горяченный.

– Возьми-ка варежку! – посмеивается папа.

Ещё раза два Петя подкладывает дрова, и вот, наконец, папа из комнаты весело кричит:

– Всё, хватит, уже нагрелась, иди сюда!

Петя прикладывает руки к изразцам, но они только чуть тёплые.

– Нет, ты повыше пощупай! – советует ему папа и поднимает его за подмышки.

О! тут совсем другое дело: изразцы горячие. Папа становится спиной к печке и греет поясницу…

Постепенно воздух в комнате делается таким… Петя не знает, как сказать, что воздух становится добрым.

27 декабря 2013 г.

Пимен

Парадная лестница у нас особенная, думал Петя: сначала восемь ступенек, потом надо повернуть налево, пройти немного – и ещё шестнадцать ступенек. Это когда вниз идёшь. Перила узорные, с накладными коричневыми деревяшками, а в конце эта деревяшка загибается таким рогом, но он болтается, скоро отвалится, наверное… Ступеньки серые и могучие, прямо это видно, хотя местами они стёрты и можно поскользнуться.

Однажды Петя даже попробовал съехать по этим шестнадцати ступенькам на санках, пока никто не видел! Но санки скользили плохо, и к тому же шуму было много.

Внизу в парадной плитка – красная и жёлтая, тоже отлетела местами… Зато есть чёрный ход! В него можно попасть из кухни, там есть дверь слева от раковины. Мама иногда берёт с собой Петю на чердак вешать бельё. Мама несёт таз с бельём, а Петя свечку.

Чёрная лестница и в самом деле какая-то чёрная. Говорят, это потому, что по ней носили уголь. И перила чёрные и без узоров. Но главное то, что лестница винтовая! Если по ней спуститься до первого этажа, попадёшь на задний двор. Только там надо из двери прыгать, так как ступеньки снесли. А потом и дверь забили, и чёрную лестницу сломали и устроили на её месте ванну и новую уборную.

Но это было много позже. А сегодня Петя берёт санки и идёт гулять, потому что морозы кончились, на улице тепло: всего пять градусов. Взрослые говорят – это оттепель. Ага, значит, если пять градусов и идёт снег, то это оттепель. Во дворе действительно много снега, на сараях целые шапки, и даже надпись на красной стене завода «9 мая конец войны! Ура! Слава Сталину!» – и та припорошена пушистым снежком. Петя оглядывается, чтобы посмотреть, какие следы оставляют на снегу полозья и его валенки. Навстречу Пете идет Полковник (так зовут дядю в шинели и в очках).

– Здравствуйте! – Петю научили быть вежливым.

– Здравствуй, школьник! Молодец, школьник! Хороший школьник! А тот школьник – мерзавец! – говорит Полковник.

– Какой это «тот школьник»? – недоумевает Петя.

Но неважно: Полковник, как всегда, «выпимши». Такое слово Петя знает от няни Фени.

Впереди деревянный дом. Он двухэтажный, а дом, где живёт Петя и ещё один рядом – они трехэтажные и каменные, из красного кирпича, и между первым и вторым этажом по всему дому идёт такой красивый узор из кирпичей. У подъезда деревянного дома сидит на стульчике Примус. Примус – это старенький дедушка с круглым красным лицом и хитрющими глазами. Он уж точно Петю не пропустит, чтобы не спросить о чём-то.

– Доброго здоровья, молодой человек!

– Здравствуйте! – кивает Петя и хочет поскорее уйти, потому что Примус говорит очень медленно, высоким скрипучим голосом, но надо его слушать, просто так взять и уйти неудобно.

– Как поживают Ваши мамочка, папочка? Как здоровье Александры Ивановны? Кланяйтесь им, молодой человек. Вы уже скоро совсем студенты будете…

Уф… Примус любит ездить по монастырям, он очень богомольный, но папа как-то сказал, что он связан «с органами». С какими органами? Непонятно…

Наконец-то можно вырваться на волю, перейти Таганку и – в Маленький парк. Улица заметена ровным снегом и поэтому тихо, машины едут почти бесшумно, да их и мало совсем. Маленький парк – имени Прямикова, и на чугунных воротах его красуется огромный пионерский значок со звездой и костром из неё. Значок покрашен серебрянкой. Эти ворота открывают только летом, вернее, весной – на 1 мая. А так есть узкая и тяжёлая чугунная калитка с огромным кольцом, вытертым детскими руками. Петя открывает скрипучую калитку, прыгает через три ступеньки, занесённые снегом, и… вот это да: Ленин-то в белой шапке из снега! Не сразу заметишь, так как Ленин выкрашен белой краской. Да…

«А однажды, недавно, Примус был в гостях у Владимирваныча из соседней квартиры через площадку» – вспоминает Петя. И сказал странную-странную фразу всё таким же своим скрипучим фальцетом: «Я был в Печорах и видел там будущего патриарха…» И добавил ещё какие-то странные слова совсем умильным голоском: «Сподобился… благодать…»

Его все наперебой стали спрашивать имя. Примус долго отнекивался и, наконец, произнес, совсем сощурив свои узенькие голубые глазки: «Пимен».