Повелительница тьмы в офисе

– Только по согласованию руководства, – сложила она руки на груди с явным намеком, что не согласует ни за что.

– Ладушки, – я сграбастала сумку обеими руками, – схожу к Варнавскому согласую…

Шаг, другой, третий. Алиса перегородила мне путь к коридору и процедила:

– Стой… – Тряхнула волосами и елейно произнесла: – Я разрешаю. Не надо беспокоить управляющего директора по пустякам. В нашей компании всегда входят в положение сотрудников и идут им навстречу.

Стас захохотал, она вспыхнула и сменила тон на более начальственный:

– Просто о таких вещах необходимо предупреждать заранее. И учти, Валентинова! Тебе придется увезти домой твою… хм… собачку, если она будет лаять или кого-либо отвлекать.

– Да вы ее и не заметите, – пообещала я уверенно. В конце концов, я и сама бы не заметила, если бы в сумку не полезла. – Я прослежу.

– Уж проследи, – угрожающе добавила Алиса, – чтобы мы не вляпались ни в какие ее… дела.

Ха! Куда она делает свои дела, вы и не найдете! Я вот дома третий день найти не могу…

Возвращение на рабочее место вышло триумфальным – с гордо поднятой головой, с сумкой в обнимку, под пристальным вниманием всей команды, которая вскоре чуть ли не полным составом наводнила мой угол, и вовсе не очередью за кофе. Все хотели рассмотреть собачку поближе. Обычно такая толпа смущала и раздражала, но не сейчас. Ведь в этот раз они не пытаются неловко поздравить меня с днем рождения, зачитывая стандартные пожелания. А как знатно перекосило Алису, м-м-м…

Я уселась в кресло, аки на трон, вынула Шушу из сумки и посадила себе на колени. Она задумчиво поводила носом по воздуху, глядя на собравшийся вокруг народ, и как-то нехорошо облизнулась.

– По-моему, она голодная, – догадливо сказала Света. – Давайте ее чем-нибудь покормим?

– У нас торт остался, – вспомнил щедрый Стас.

– Вы что… – возмутилась Диана. – Мой торт – и собаке скармливать!

Собака покосилась на нее с таким недовольством, будто вполне откусила бы голову, если бы та голова влезала в пасть.

– Да, собакам нельзя торт, – озвучила я очевидное. – Это вредно. И Шуша ела утром, она не голодная.

– Шуша? – хмыкнула шибко оригинальная хозяйка Ягодки. – Что это за имя?

– А что это за пятно? – Я мстительно кивнула на Дианину блузку. – Ты бы лучше переоделась.

Она поджала губы и ушла – видимо, в туалет, пытаться ликвидировать последствия от пролитого кофе.

– А какой Шуша породы? – бойко поинтересовался Никита. – Болонка? Пудель? Двортерьер?

– Э-э-э… – только и смогла ответить я, надеясь, что следом он не спросит, сколько ей лет и есть ли у нее прививка от бешенства.

– А я знаю породу! – Света деловито подняла палец вверх. – Это бельгийский грифон. Просто очень заросший и нечесаный.

– Вот чего ты, – обычно молчаливый Глеб тряхнул спутанной кудрявой шевелюрой, – красивая собака.

Ему достался несколько смягченный Шушин взгляд, по которому явственно читалось: так и быть, тебя я съем последним.

– У вас дел других нет? – не выдержала Алиса. – Давайте тогда пересмотрим сроки по текущим задачам.

Коллеги неохотно побрели обратно по местам, я же загуглила бельгийского грифона. Вправду похож… Маленький, черненький и пучеглазый. Страшно симпатичный! Я внимательно посмотрела на картинки из интернета, потом на Шушу и встретила неожиданно серьезный взгляд чернильных глазенок. Присматривающий такой. Зачем она залезла ко мне в сумку?.. Наверное, я ей все же понравилась! Ну или моя сумка…

Хорошо, что Шуша тут. Только сейчас дошло: после вчерашнего с дяди станется устроить настоящее ограбление! Книги и прочее не особо жалко – это всего лишь вещи, а вот собачка живая и может пострадать. Наверняка братец Вадик проговорился и о втором условии завещания – обязанности заботиться о Шуше. Значит, Якову выгодно от нее избавиться. Он пока не в курсе, что я собираюсь отказаться от наследства. И «культурного наследия» заодно.

Я потянулась за телефоном, намереваясь отойти в сторонку и набрать юриста. Шуша подпрыгнула и, хватанув провод от наушников, рванула их вниз – вместе с присоединенным девайсом. Он упал под стол, собачка слетела с моих коленей в том же направлении. И уселась мохнатой попой ровно на телефон. Я попыталась его забрать, но тихий недружелюбный рык заставил отдернуть руку. За провод тоже подтащить не удалось, Шуша вцепилась в него на совесть.

– А ну, отдай, – прошептала я, свесившись с кресла не в самой изящной позе. – Плохая девочка, фу.

Она не отдала, еще и задними лапами пропихнула телефон к стене. Попятившись следом за ним, плюхнулась сверху всей тушкой. Зараза!

– Гляжу, она у тебя послушная, – донесся ехидный голос возвращающейся из туалета Дианы. – И дрессированная.

Я не удостоила ее ответом. Выпрямилась, утешая себя тем, что лучше пусть Шуша погрызет телефон, чем моих коллег. Все равно он старый и кнопка громкости вон работает как попало. Хуже не будет! Юристу позже позвоню, не засела же собачка там навечно…

Пару часов я разгребала почтовый ящик, а Шуша не высовывалась из-под стола. Чавканья слышно не было, и пластиковые опилки во все стороны не летели, что обнадеживало. Потом случилось жуткое: телефон зазвонил. Рабочий стационарный. С моего стола.

Кошмар. Ужас. Катастрофа! Что за жестокие коллеги звонят несчастному интроверту, когда есть такая замечательная электронная почта? Изверги. Прикинулась бы отсутствующей… Но с тех, кто не сбрасывая названивает дольше минуты, станется и прийти, поэтому трубку я взяла. Из нее раздался мамин голос:

– Я тебе на мобильный дозвониться не могу! Почему ты ничего не рассказала нам с отцом про наследство?!

Ну, Вадик. Теперь я с тобой точно в разведку не пойду…

Угадала: родители узнали новости именно от него. Дорогое «такси» вышло, однако! Пришлось оправдываться перед мамой негромким и сугубо деловым тоном, дабы коллеги не навострили уши. Почему я не рассказала про наследство? Да потому что нечего говорить «гоп», пока не перепрыгнешь. Квартира еще не моя, есть странные условия, и не только они… Не сообщать же про местную мафию, повелевающую тьмой с помощью подозрительного печенья.

Маму озвученные аргументы ни капли не убедили, она посетовала, что с близкими принято делиться. В смысле не наследством, а новостями и тревогами. Призвала слать братца лесом с любыми его поползновениями, а дядю Якова слать еще дальше, причем теми выражениями, за которые, между прочим, всегда меня ругала. Я немного воспряла духом и извинилась за свое партизанское молчание. Мама меня простила, и я решила исправиться немедленно. Поделиться переживаниями хотя бы отчасти:

– Я до сих пор в шоке, что Агата сделала наследницей меня… Мы и не виделись-то никогда.

– Виделись, – огорошила мама, – ты совсем крошка была, вот и не помнишь. Она и на твой день рождения заявилась однажды, когда тебе три года исполнялось. Подарила какую-то книжку с дикими картинками! Мы ее тебе не дали.

Ничего себе, что выясняется! Агата не только была в курсе моего существования, но и подарки мне в детстве дарила.

– А где та книжка сейчас? – полюбопытствовала я. – Выкинули?

– Да нет, на даче валяется. На чердаке в коробках, наверное.

– Поищи, пожалуйста. Вдруг есть связь между книжкой с дикими картинками и квартирой с дикими интерьерами….

– У нее просто специфические вкусы, – фыркнула мама, – вот и связь. И собака у нее была та еще.

– Маленькая, черная и лохматая? – догадалась я по Шуше и найденной старой фотографии. – А что ненормального в ней было?

– Чудовище зловредное и нелюдимое. Никого не подпускала, рычала. Все боялись, а ты на семейном празднике полезла ее тискать с криком: «Ах ты мочалка непослушная». И с рук весь вечер не спускала, пока Агата тебе не пообещала такую же подарить, когда ты вырастешь.

– А ведь действительно подарила, – пробормотала я, заглядывая под стол.

Подарочка Агаты там не было. И мобильного телефона. Зато за моей спиной скакал на одной ноге Стас, пытаясь стряхнуть со штанины вцепившуюся в нее мертвой хваткой Шушу. Черт!

– У меня срочные дела, – выпалила я маме.