Живой ты не вернешься

Северин удивленно повел бровью, словно спрашивать у него подобное было странно. Чтобы суровые коменданты и тратили время на ерунду, когда из-под носа стражи пропадают и мрут от запретных чар? Я бесхитростно взмахнула ресницами, не ловя намек и с упрямством ожидая ответа.

– Нет, – дал он его, – я занят.

Уж не расследованием ли загадочной гибели Симона? Злой рок какой-то преследует – снова потерял подопечного, и снова от темного проклятия.

При императорском дворе Северин был личным охранником правящей семьи, а конкретно Анелии. Той самой. После ее смерти – «от болезни», как было объявлено публично, – его и сослали. Не за то, что недоглядел за принцессой.

Мне рассказала об этом бывшая придворная прорицательница, ушедшая на пенсии преподавать в Академию на юг. Потрепаться она любила, даже не зная толком, о чем рассуждает. Типичная предсказательница будущего. Поток слов, а полезного – крупицы, и те не разглядишь, если не понимаешь, куда смотреть. О проклятии ей не было известно, в отличие от Северина, который постоянно находился при Анелии и не мог не видеть ее состояния. Но напрашивался вывод, что он не был в курсе провалившейся попытки исцеления принцессы ценой чужой жизни. Задавал неудобные вопросы про гибель приставленного к ней жреца и требовал детального расследования. Император отказал. Либо догадался, при каких обстоятельствах погибла дочь… Либо знал, поскольку их семья связана с Культом. В обоих случаях им ни к чему, чтобы неприглядная правда вылезла наружу.

Северин не прислушался к настойчивым просьбам оставить эту историю в покое. Уперся и огреб – назначение в самый далекий гарнизон. Такой принципиальный или дело было личным? Поговаривали, что с Анелией его связывал не только долг, а нечто гораздо большее. Понятия не имею, несколько правдивы слухи и мои рассуждения. В любом случае лучше изображать дурочку и держать ухо востро. Отыскать то, за чем приехала, и прощайте, север и Северин.

– Так ты и к ужину не успеешь, – сказал он ехидно, и я поняла, что задумалась слишком надолго. Стоя напротив него и сверля невразумительным, к счастью, взглядом. Будто… – Тебе что-нибудь нужно?

Да. В твой отряд. Пока ты не получил ответ из Академии и не понял, что я самозванка. Потому что никого к вам не направляли и никакая Невьяна в этом году не выпускалась. Да и мое неприбытие во дворец по распределению скоро заметят, к моим поискам подключится не только Ковен, но и Надзор.

Вслух я произнесла другое, очень радостно и благодарно:

– У меня все есть. Спасибо за заботу!

Северин прикрыл глаза, словно моей нарочитой жизнерадостностью ему попало по голове. Я мазнула по одуванчику прощальным взглядом и удалилась – искать мясника. Испытывать терпение Цецилии сейчас все же не стоило. Оставлю это на ночь.

С мясником мне повезло, оказался чрезмерно общительным мужчиной. Почти круглым и щепетильно опрятным, никакого вам окровавленного фартука. Полез знакомиться, вываливая такое количество слов, что пришлось напрячься, чтобы вычленить из их потока дельное. Он посочувствовал мне по поводу назначения сюда и пожаловался, что сам в этой глуши лишь оттого, что на родном востоке погряз в долгах. А за работу в гарнизоне Империя платит двойной оклад, к тому же снимает все штрафы, наложенные судом за просрочку выплат. Трудиться на севере ему осталось немного, через пару месяцев расплатится. Вот уж действительно никто не селится тут добровольно…

Худосочную тушку мне подсунуть попытались, еще и не первой свежести, куда же без этого. По-моему, птичка скончалась от старости и была завидным долгожителем. Скандалить я не стала, объяснять ему, что он неправ, тоже. Сделала скорбное лицо и обронила, что Цецилия меня убьет, если плохую курицу принесу. Но вы добрый человек, сразу видно, и невесть что не подсунете, поэтому я спокойна. Мясник тут же вырвал из моих рук птичку-старушку и притащил другую – свежую и настолько упитанную, что тяжело держать было. Ласково потрепал меня по плечу и щедро поделился мнением о Цецилии.

«Чопорная баба, которая живет здесь целую вечность, шуток не понимает и за стены крепости носа не кажет, как заговорено ей там». О причинах «заговоренности» он не был осведомлен. Я узнала лишь, что приезжие девушки и женщины у главной целительницы жили регулярно. Конечно, настолько регулярно, насколько тех присылали в крепость. Все выли от ее строгости и бескомпромиссности, умоляя коменданта поселить их хоть в хлев, лишь бы от нее подальше. Последняя – гарнизонная повариха Теша – съехала в пристройку позади скотного двора и была счастлива. Ну… Будь я не в образе скромной девы, а собой, от нашего совместного проживания взвыла бы Цецилия. Так что Высшие Силы к ней благосклонны.

Непринужденно болтая, я расспросила ее и о других целителях. Тех троих, кого брали в вылазки в Пустоши. Один из них, Стефан, ничего не смыслил в травах и путал даже специи к мясу. Отлично, его вычеркиваю. Оставшиеся двое были толковее, звали их Аарон и Витан. Первый – молодой парень – являлся завсегдатаем таверны, второй был постарше и мужем швеи Софии. Я наверняка встречу его на карточной игре. Славно!

На обратном пути я задержалась на тренировочной площадке. Пустой, посреди которой ободранный котяра терзал пойманного воробья. Он-то мне и нужен! Не воробей, конечно, а кот… Я подманила его кусочком куриной кожи и, угостив, довела до дома Цецилии. На крыльце он дал себя погладить и улегся у груды подгнивших, накрытых тряпкой ящиков. Надеюсь, будет держаться неподалеку в надежде на добавку.

Цецилия отчитывала меня за опоздание все то время, что варила суп. Умолкла лишь когда сочла его достаточно наваристым, а курицу идеально мягкой. Отобедав, мы вернулись в подсобку, где провозились с травами и настоями до вечера. Я старалась, заслужив похвалу и дозволение провести остаток дня по своему усмотрению. Не уверена, что мне требовалось дозволение, но я покорно поблагодарила хозяйку и сообщила, что схожу к Софии на игру.

Прежде чем выйти из дома, заглянула к себе в комнату. Захватила из дорожной сумки маленькую, наполненную прозрачной жидкостью склянку и два пакетика с сухим, перетертым до состояния трухи зельем. Их я спрятала в рукавах, склянку – в карман платья. Главное, не перепутать, кому что предназначено. Иначе придется реализовывать вариант с лестницей на стену и прыжком с башни… А это экстремально, и непонятно, где потом брать лошадь. Моя-то в конюшне при таверне.

София была радушной хозяйкой и ничуть не смутилась тому, что я пришла без приглашения. Наоборот, обрадовалась, что новенькая жаждет свести знакомство. Гостей в тесном зале набилось человек пятнадцать, дивана, кресел и стульев на всех не хватало. Принесли табуретки из кухни, кое-кто сидел прямо на полу. Мне уступили место на диване, выдали чаю и плюшек. Правила игры были просты: вытягиваешь карточку и, как очередь доходит до тебя, объясняешь, рисуешь или изображаешь, что на ней написано. Забавное выходило действо, жаль, что Северин в подобном не участвует. Посмотрела бы я, как он изображает дымоход, ослика или вареник!

Мне попалось слово «маг», я честно сказала, что это про меня, получила с гору версий-комплиментов вроде «красавица». Милые люди, даже хорошо вечер провела. В конце игры две трети гостей разошлись по домам, остались подружки Софии и ее муж. Хозяйка заварила всем еще чаю, Витан наконец надкусил плюшку со своего блюда, на которую я просыпала тайком щепотку спрятанного в рукаве зелья, пока бегала по залу и махала руками, изображая мельницу. Доев, он быстро побледнел и удалился, сказав, что устал, а ему завтра рано вставать. В патруль выбрали его? Хорошо, если так. Не поедет. Усталость – это первая стадия, под утро будет вторая…

Мы остались сугубо женской компанией – вчетвером. Это был праздник! Сплетен, пересудов, обсуждений всего и вся. Я развесила уши, попивая чай и подогревая беседу ахами да вздохами. Участвовала в ней немало, то и дело просили: «Невьяна, расскажи про юг, про Академию, про выпуск из нее». Правильно я имя выбрала: на него я откликалась мигом. Невьяна, Сияна… Звучит похоже. Пусть последние пять лет я Дарина, никогда не чувствовала себя ею. Да и нельзя забывать, кто ты есть на самом деле.

На третьей кружке чая болтовня неминуемо коснулась мужчин, мне в подробностях изложили, какие стоят внимания, а какие нет. Свободных дев среди нас была половина: я и Марийка из гончарной мастерской. Она-то и сдала щедро явки с паролями, сказав, что все равно уезжает скоро, отработала в крепости свое. Я с азартом кивала, особенно интересуясь магами из стражи, с которыми могла попасть в отряд. Когда меня предупредили Северина в расчет не брать, я поперхнулась чаем – на фразе «он хороший, но тут дохлый вариант». Не надо мне дохлых вариантов… А так-то да, хорош собой. Некстати всплыли воспоминания о рельефных мышцах под рубашкой, обладатель которых, как выяснилось дальше, ничейный, одинокий и неприступный, аки его крепость. Пока я откашливалась, София поведала:

– Он уже год как ушел в работу с головой. Ничего, кроме Пустошей, не волнует.

– До того была у него в крепости девушка, – Марийка подняла чашку, смешно оттопыривая мизинец, – из боевых магичек.

– Зазнайка, надменная особа и карьеристка, – фыркнула третья в нашей компании. Анна, ответственная за чистоту полов в башнях. – Она оплошала в каком-то расследовании и в наказание угодила сюда. Через три года получила распределение обратно и отчалила.

– Бросила его, выходит, – вывела я.

– Решила, что мужчин вокруг много, а карьера одна, – развела та руками.

Да уж! Северина тянет на холодных проблемных стерв? Что эта, что Анелия…

Разговор зашел про отъезды и вылился в фантазии на тему того, кто куда отправится, вырвавшись из гарнизона. Спросили и меня. Прямо, в лоб: где бы я хотела жить. Честно ответила, что не знаю. Сотню раз думала над тем, в какие дали стоило бы сбежать, да и не существовало их – безопасных мест. Внутри Империи точно. А за ее пределами жизни почти не было.

Западное королевство омывало заливом, переходящим в Бескрайнее море. Есть ли что по ту сторону, никто не знал. Единицы рвались исследовать: уплывали и пропадали без вести. Сомневаюсь, что находили столь волшебный край, которым не хочется делиться, и жили там счастливо. Юг плавно переходил в раскаленные пески Непроходимой пустыни. К восточному королевству примыкали Холодные горы – крутые и высокие. А север… Пустоши и дикие племена, а за их владениями – гиблые болота, которых даже звери чураются. Бежать куда-то, чтобы сдохнуть? Это я и здесь могу. Но нет. Разберусь со своим даром, Велизаром, а потом… Обоснуюсь в каком-нибудь месте. Неважно где. Лишь бы живой.

Посиделки закончились поздно – в самое подходящее время для визита в таверну. Да простит меня Цецилия, но шанс застать там Аарона важнее ее благосклонности. Очень надеюсь, что он привычно пьянствует. Наведываться к нему домой будет подозрительно.

Компания в таверне собралась большая и шумная, вся за одним столом. Точнее, за несколькими сдвинутыми. Одинокие посетители были, но на молодого мага не тянул никто. Я не спешила подсаживаться туда, где наверняка был и Аарон. Посидела в грустной задумчивости одна, пока сами не позвали. За столом и познакомилась с ним – вторым гарнизонным целителем, смазливым на физиономию и небывало собранным для того, кто пришел залиться элем. Да и не шибко он заливался, сидел с единственной кружкой и гипнотизировал ее, будто тренировал силу воли. Я цедила по глотку вино и закидывала его через стол вопросами о северной Академии, которую он пять лет назад окончил. Не забывала стрелять глазками и жеманно поправлять воротник платья. Аарон предсказуемо уселся ко мне ближе, не догадываясь, что София с компанией знающих дев его забраковали, как раз из-за пристрастия к выпивке. Собственно, за пьяный безобразный дебош он в крепость и загремел.

Пока мы с ним сравнивали различия в обучении магов на юге и севере, а я стойко делала вид, что витающего вокруг перегара не существует, в его кружке осела щепотка зелья из другого пакетика. Переживая, что допивать Аарон не станет, я подняла свой бокал и, эффектно опустив ресницы, произнесла:

– Ну что, за знакомство?

Он, конечно, не отказал, и как приличный человек осушил по такому поводу кружку до дна. Я то же самое проделывать не рискнула – невинно закашлялась, мол, вино слишком крепкое. Поболтала с ним еще немного, чтобы не вызывать подозрения внезапным уходом, и лишь за полночь спохватилась, что Цецилия станет обо мне беспокоиться.

На крыльце ее дома я достала из кармана склянку, откупорила. Выпущенные в воздух пары вскоре вызвали реакцию: из-за темного угла раздалось бешеное: «Мяу». Кот выскочил с безумными глазами и потерся о мою ногу. Я ласково отодвинула его, спрятала склянку и быстро вошла в дом, закрыв перед кошачьей мордой дверь.

Цецилия не беспокоилась – рвала и метала из-за моего позднего возвращения и того, в каких злачных местах я пропадала. Унюхала, что немудрено. И куда только ее скупость на слова делась? Теперь силу воли тренировала я, глядя в пол и пристыженно вздыхая. Ссориться с ней сейчас нельзя, следующим пунктом значилось другое.

Высказав мне все, что она думает, Цецилия удалилась к себе в спальню, а я юркнула в подсобку с травами. Половицы подло скрипнули, бдительная хозяйка рявкнула:

– Что ты там забыла? Поработать на ночь глядя вздумалось?!

– Нет… Комнаты перепутала, извините.

Дом-то для меня новый, и я из таверны навеселе, как она думает. Прежде чем выйти, я капнула из склянки на связку трав на тумбочке. Готово! Дальше – на кухню. Забраться аккуратно на подоконник, открыть форточку.

– Опять заплутала? – раздалось из спальни Цецилии раздраженное.

Да чтоб ее…

– Водички захотелось.

– А то, – прошипела целительница, – мало мне Аарона, так еще эта!

Водички я попила, шумно повозив стаканом по столу, после пошла в свою комнату. Переоделась в ночную рубашку, забралась под одеяло. Засыпать не стоило, все равно это было бы ненадолго…

Грохот из подсобки донесся знатный. Сопровождаемый звоном упавших банок, треском и истошным мяуканьем. Цецилия подорвалась из спальни, скрип половиц сообщил, что побежала в подсобку. Я выждала минуту и высунулась в коридор, где столкнулась с ней. В накинутом халате, со зверским выражением лица она пыталась достать веником уворачивающегося кота. Я громко взвизгнула, Цецилия отвлеклась на меня. Кот воспользовался ситуацией, скользнул между моими ногами, укрываясь от ее веника, и рванул на кухню.

– Гаденыш! – прикрикнула она, припуская за ним. – Как он сюда попал?!

Ответ ждал ее на кухне, в открытой форточке как раз мелькнула филейная котовья часть. Спасся, молодец.

– Кто окно трогал? – Цецилия уперла руки в бока, не выпуская веника.