Главный калибр. Книга мужчины

На участок… нет. Что в монастыре, на святой земле, произошло, то надо по возможности миром решать – я так для себя понял. Домой развести и сдать на руки родителям? Лекцию коротенькую и увесистую каждому. Можно. Но что-то сейчас сердце не лежит к этому. Они ж не понимают еще ничего.

А что, если в школу?

Пока думал, мы уже почти у школы и оказались – ноги как будто сами принесли, даже удивился. А, вот что! Утренник детский там у младшеньких! Стоят, симпатяги, в беленьких рубашечках, девочки в бантах, мальчики в жилетках. Вот что мы сейчас сделаем.

– Здравия желаю, товарищ директор!

– И вы здравствуйте, товарищ инспектор!

– Здравствуйте, товарищи орлы! (это я к ребяткам в беленьких рубашках)

– Здрааааа!

– Товарищ директор школы! Разрешите обратиться!

– Разрешаю. А что это у вас за… чего они натворили?

– Это, товарищ директор, наши с вами два гражданина. Настоящие, живые граждане России. Но один сегодня хочет нам рассказать, что никогда!!! больше не будет давать людям неизвестные жидкости! А второй… что никогда больше не будет РОЖАТЬ!!

И хлопнул Тапку по животу.

Из которого выпало сложное стальное устройство, утащенное с того корабля…

Я потом, еле сдерживаясь от смеха, долго просил прощения у директора за то, что утренник превратился в бурное веселье прямо на асфальте. Мальчишки и девчонки хохотали, подпрыгивали и показывали пальцем на наших героев…

* * *

Через два года я присутствовал в составе наряда полиции на освящении той красавицы – яхты монастырского детского парусного клуба. Было много народа, торжественных речей, флагов и детей в кадетской форме.

Мощный кран плавно поднял сияющую черным глянцем бортов яхту и аккуратно опустил на воду.

И… я был очень рад видеть в числе первых ее матросов, взошедших на борт, моих дорогих сердцу сорванцов – Степку и Эдика, в прошлой жизни «уксусянца» и «беременного пирата».

Космическая вахта

Космос всегда рядом

Волнение мое достигло предела. Мои гладкие темные волосы, кажется, потрескивают от скопившегося в них электричества. Говорят, что у меня узкие глаза, но сейчас они наверняка «по пять копеек». Нечасто бывает, что сердечко пытается выпрыгнуть из груди. Я впервые в жизни ощутил, как бьется мое сердце, где-то лет семь назад; с тех пор оно так стучало только один раз. Это когда меня зажали пятеро старшаков в пустом коридоре школы. Уже вечерело, видеокамера этот угол не брала, и я реально испугался – они и убить могли (я так думал). Среди своих-то я уверенно себя чувствую, а эти… давно и курят, и пьют, и ножи в карманах. Страшно было.