Двадцать восьмая осень

И будет ли спокоен водоём,

Иль возмущение собой заменит гладь,

Но ворон вновь отбросит тень крылом,

Как будто лично в этом всём замешан…

Прекрасна жизнь в течении своём,

Когда её антоним неизбежен…

Суета

Нас учат гуру жить не торопясь,

Чтоб успевать прекрасным насладиться.

Шумит, роится город, суетится,

А ты поодаль, тихо, не толпясь,

Иди, да так, чтоб скорость жизни бренной

Была неспешной, словно рябь пруда,

И чтоб твои моменты драгоценные,

Не отбирала эта суета…

Всегда легко советы раздавать,

Смотря на всех презренно свысока,

Когда реальность – горная река,

На деле сложно скорость подобрать.

Восход, надежды, красочный пролог.

Зенит, закат, смиренье, некролог…

Меж этим – путь до вечной тишины,

Живой найдёт, что в этом созерцать:

Восторг новоявленной глубины,

Великий смысл, просто пустоту,

А кто-то по привычке – суету…

Вечность

Нет ничего на этом свете вечного,

За исключеньем вечности самой!

И детство наше слишком скоротечное,

А значит, в жизни временной земной

Не навсегда и рабство ипотечное,

Не навсегда и облик молодой!

Навязывает быстрое взросление

(Когда пришлось наивности уйти)

Нелёгкое по жизни ощущение,

Что годы лучшие давно уж позади,

Что время отчего-то ускоряется,

И ход его замедлить не дано,

Что непременно седина появится,

Слабей здоровье станет заодно.

Ещё одним знакомым стало меньше —

Спеша, нечаянно под поезд угодил

Да друга давнего внезапно погубил

Проклятый рак. А парень был добрейший…

Так верить хочется, что это не конец:

Ну как же так? Я был – меня не стало?!

Ни снов, ни мыслей – только темнота…

А может, в песнях будет жить своих певец,

Оставшись в них душою навсегда,