Искусники

Мужчина встал спиной и развернул плащ во всю ширину.

– Согласилась бы умереть за такой, да?

– Это вряд ли, – мрачно откликнулась Гатор. – А если ты ко мне, то ошибся адресом. Я не делаю тату-мультипликаций.

– Собственно, я тут кое-кого искал. – Он быстро придвинулся к кадру, все так же мешком сидевшему в кресле, и вгляделся ему в лицо. – Нет, не он. Ну и ладно.

Выпрямившись, он еще раз взмахнул плащом. Тот запульсировал муаровыми узорами.

– Если тебя интересует, мы направляемся в Фэрфакс.

– Фэрфакс – дыра.

– Мы устроим там достойную вечеринку. – Мужчина расплылся в предвкушении.

– Я в курсе, кто ты такой, – откликнулась она, будто в ответ на его слова. – Спасибо за приглашение, но, как видишь, я занята.

Он перевел взгляд с кадра на Джоунза, по-прежнему зачарованного плащом.

– Странный вы тут народ, на Мимозе.

– Не тебе бы говорить.

– В последний раз зову. Точно не поедешь? – Он слегка наклонился. – Поцелуешь на прощание?

– Пусть это останется твоей мечтой. – Улыбнулась она.

– Ладно. Я включу тебя в свое видео.

– Вальжан! – раздался крик снаружи. – Идешь?

– Бегу изо всех сил, – отозвался он и вылетел в окружении роя фракталов.

– Давай, массируй. Никто тебя пока не отпускал.

Джоунз послушно возобновил массаж. Уличные музыканты ушли, наступило относительное затишье. Только откуда-то издалека доносилась минорная импровизация на синтезаторе.

– Вот что я думаю, – помолчав еще немного, сказала девушка, – тебе нужно примириться с Создателем, хочешь ты этого или нет. Исповедаться по всей форме.

Джоунз резко хохотнул.

– Ну, конечно. И святой Дисмас [2 - Святой Дисмас – один из распятых с Христом разбойников, который попросил у него благословения (Лука 23:39–43). Считается покровителем приговоренных к смерти, воров, могильщиков, заключенных. В мире «Искусников» его покровительство распространяется на тех, чей разум не выдержал обрушившихся на него информационных потоков.] мне сразу поможет.

– Как знать.

– Я не из его паствы. Ему нет до меня дела.

– Теперь есть. Ты определенно попадаешь в его ведение как неизлечимо информированный. Дай-ка мне снова посмотреть записку Кили.

Джоунз передал ей бумажку, и, пока он прорабатывал пальцами шейные позвонки снизу до самого основания черепа, она всматривалась в текст.

– «Удиви, У-Ди-Ви» может означать только… В общем, ясно. «Разделить, накрыть, немного зеленых яиц сверху, и вперед. Бдии-бдии». Вот это «бдии-бдии» – особенно умиляет.

Джоунз снова рассмеялся.

– Да уж. Кили нужна помощь, а не мне. Это его чертово «бдение». Я ведь говорил ему, что однажды он влипнет. И умолял его обратиться за помощью.

– К тем же, кто и тебе «помог»? Всадить себе имплантат какой-то богадельни, которой до тебя и дела нет, пока твоя страховая компания исправно платит?

Она сбросила его руки с плеч и направилась к портативному компьютеру в углу палатки. На экране вращалось изображение веточки плюща, позволяя рассмотреть ее со всех сторон. Гатор пробежала пальцами по клавиатуре. К веточке добавилось несколько листиков. Нажала какую-то клавишу, и экран разделился на две части – плющ отодвинулся вправо, а в левой половине появилось меню.

– Посмотрим, может, кто-нибудь что-то знает, – сказала она, коснувшись одной из строк меню мизинцем. – Съешь записку.

– Не хотелось бы умирать на полный желудок.

Гатор вздохнула, но отвечать не стала. Меню в левой части экрана сменилось надписью большими квадратными буквами: «Автоответчик Доктора Фиша». Одной рукой она набрала слово «татуировки».

В ответ высветилось: «Ю/1 или Ди/1?»

«Ю/1», – напечатала она и, подождав немного, нажала еще одну клавишу. Линия, разделяющая экран, пропала. Вращающаяся веточка застыла и медленно исчезла.

«Доктор благодарит вас за посещение и напоминает, что необходимо правильно питаться, не переутомляться, регулярно проходить детокс и обязательно консультироваться с лечащим врачом, прежде чем приступать к новой программе упражнений».

Экран очистился, Гатор потянулась за сигаретой.

– Никто ничего не знает, – сказала она. – Завтра еще раз выйду на автоответчик, и посмотрим…

За ее спиной послышался мягкий удар о землю. Джоунз лежал на утоптанном песке, мертвый. Девушка застонала.

– Ах, ты, дерьмо. Ты все-таки сделал это, никчемный мерзавец. Надо бы тебя просто выбросить на помойку. И я могла бы так поступить, но только ведь Кили о тебе заботился. Бог знает почему.

Она вновь повернулась к компьютеру и вызвала на экран узор с черепом в венке из роз. Любопытно, что Джоунз выбрал именно его. Это подтверждало ее теорию о том, что каждому человеку соответствует своя татуировка – по крайней мере, одна, – нанесенная или нет. Правда, в его состоянии вид черепа мог притягивать взгляд сильнее, но в ее коллекции были и другие узоры, гораздо откровеннее символизирующие смерть, на которые он не обратил ни малейшего внимания.

Снова разделив экран на две половины, Гатор открыла меню почты и загрузила узор с черепом и розами, сопроводив его коротким письмом:

В приложении – новый узор, который мы предлагаем вам как члену клуба «Татуировка месяца». Вы можете нанести его, когда вам будет удобно, но прежде чем нарушать целостность кожных покровов, не забудьте проконсультироваться с врачом.

Затем нажала ввод и стала ждать. Экран снова опустел, только в правом нижнем углу мигал небольшой квадратик. Шли минуты. Оставив буфер открытым, она подошла к кадру в кресле. Тот либо спал, либо перешел в бессознательное состояние. Перетащила его к входу и там оставила. Скоро придут мальчишки, собирающие мелочь на еду, можно будет заплатить им, чтобы они отволокли его обратно под пирс. Потом усадила на место кадра Джоунза и обнажила его левую руку.

Может, стоит украсить его тем черепом с розами, просто чтобы он себя лучше чувствовал, решила было она, но затем передумала. Если уж такой разборчивый, пусть платит. Гатор помнила Джоунза еще в те времена, когда он пытался взламывать видео, а потом просто болтался без дела, регулярно принимая наркотики сам и помогая их доставать другим. Единственная разница между ним и такими, как Вальжан, заключалась в том, что последний довольно долго ничего не употреблял и даже смог сколотить себе неплохую рок-группу. Или, может, она просто завидовала ему, потому что ей самой по роду работы приходилось всегда оставаться трезвой.

Компьютер тихо пикнул, девушка подошла к нему.

Еду. Слово мигнуло пару раз и исчезло. Снова вызвав узор плюща, она установила нужный размер и отправила его на печать. Маленький кубик принтера выплюнул полоску бумаги. Художница прижала ее к предплечью Джоунза и разгладила двумя пальцами. Минутой позже отклеила бумажку и всмотрелась в рисунок на бледной коже. Качество отменное. Она взялась за иглу.

Входное полотнище палатки откинулось и пропустило двоих мальчишек. Мрачного пятнадцатилетнего парня она уже знала, а его костлявого дружка видела впервые. От силы двенадцать. «Да, стареем», – подумалось ей.

– Отнесите его туда, откуда брали, – сказала она, указывая на лежащего на полу кадра. – Если не дотащите, то спрячьте где-нибудь по дороге и хорошо запомните место, чтобы мне смогли объяснить.