Лирика янтарной особы

Иду на запах ванилина, а ем корицу. Я в чай кладу одну малину, и вновь за пиццу. Потом увижу я гвоздику, хмели-сунели, В пельмени – перец – это лихо. А вы так ели? Еще люблю я вкус имбиря, но только с кофе. И вес отличный. Только гиря под ребра колет.

Мужчина с рюкзаком зашел в подъезд, словно исчез в деревянной пещере, так показалось Анфисе. Она вышла из машины, зашла в булочную, а когда она вышла из магазина, то увидела того же молодого человека, но не с рюкзаком, а со спортивной сумкой, из которой выглядывал березовый веник. Он улыбался.

– В баню подвезете?

– Садитесь.

Она отвезла мужчину в баню, а сама поехала домой. Дома она залечила ранки, легла в ванну, отмылась от чужих запахов. Мокрые волосы закрутила в полотенце. Звонок прозвенел неожиданно громко.

– Анфиса, я уже чистый! Заберите меня из бани.

– И я чистая, но с мокрыми волосами. Высушу – приеду за Вами. Где Вы взяли мой номер телефона? Как Вы узнали мое имя?

– У Вас в машине лежала стопка Ваших визиток.

– Уберу. А Вы кто?

– Семейный детектив Лис, Илья Львович.

Анфиса подъехала к бане. На крыльце бани стоял неизвестный мужчина, но она заметила знакомую сумку в его руке.

Осенний ворох листвы и шорох, мелькают тени среди берез. Любовный трепет, воркует шепот, а мы все ближе и все всерьез. Блаженна нежность в листве украдкой, крадем минуты, крадем часы. Они летают строкой в тетрадке, но привлекают твои усы. Усы колючи, почти красивы, ты в них мужчина без лишних слов, в твоих объятьях таится сила, вновь шорох листьев поверх голов. И красный отсвет на белом фоне, стена белеет среди берез, и исчезает в объятьях воля, и исчезают уловки поз. Мы просто вместе, мы просто рядом, среди мелькания теней ветвей. Но вот дождинки по листьям градом, и замолкает петь соловей. Часы проходят, проснулась совесть, миг расставания, идем домой. На наших чувствах родится повесть, в ней станем ближе, но лишь зимой.

Теперь он был дважды известный. Стройный мужчина с идеальной стрижкой, с чистым лицом, в джинсах и ковбойке был необыкновенно привлекателен…

Глава 2

На газоне стояла сухая трава, коротко подстриженная. Листья на деревьях лениво шевелились в легких порывах ветра. Вода со свинцовым оттенком тихо отражала аналогичное небо. Середина лета собственной персоной бродила по земле, и рядом с летом ходила Анфиса. Она находилась в зените молодости.

Вязкий воздух согрет теплом, листья стихли под желтым налетом, то пыльца своим первым полетом говорила: «Знакома с цветком». Проревел самолет над землею, что знаком с небесами, грозой, что в ладах он с богемной средою, но унес свои связи с собой. Я, молчу, похвалить себя нечем, я тиха, как вода без волны. С чайкой дружбу не водит кречет, мои мысли покоем полны. Суета из сует земная, знать про все и бывать везде. Не под силу мне жизнь такая. Суета так подобна узде…

Походка ее еще легка, но уже не суетлива. Она много знает и обладает неплохой памятью. Фигура под одеждой не манит, но и не отталкивает. Это ситуация в значительной мере зависит от выбранной одежды. За ней струится тот запах духов, который подарил последний ее мужчина. Анфиса – нормальная девушка. Она с тоской посмотрела на берег городского пляжа и не заметила загорающих людей, значит, они не заметили, что идет середина лета.

Недалеко от Анфисы, за прибрежными кустами сидел на скамейке независимый детектив Илья Лис. Он пил воду, вот и сидел на берегу пруда, который на карте называют рекой, но все в городе его называют главный городской пруд.

Рыжие кудри девицы, листьям осенним наряд, можно красе удивиться, ягодам красным наград. Солнце искрится, играет в вихрах красивых волос. Юный красавец страдает, зная один лишь вопрос: «Сколько девица младая будет огнем полыхать?» Клен, от рябины страдая, будет зимы только ждать.

Рыжеволосая девушка привлекла внимание Лиса. Он невольно вздрогнул, ему показалось, что с ней он еще встретится. Он не видел мужчины, лежащего в траве. Загорает мужик и ладно. Детектив медленно ушел с пляжа по берегу пруда. Рыжеволосая женщина его не заметила.

Он шел и думал, что надо найти событие, например ограбление банка. Дано: сожженный автомобиль инкассаторов, исчезнувшие мешки с деньгами, живые инкассаторы, чьи показания не совпадают. Кому-то нужны были деньги в большом количестве. Ей нужно для счастья 1.5 миллиона рублей. Для этого банк грабить не надо, но эти деньги у нее вряд ли появятся.

А есть те, кто строят не просто усадьбы, а целые многоэтажные комплексы, квартиры в них продать трудно, хозяева делают акции, но народ не в состоянии купить все квартиры в новых домах. Поэтому, при социализме, квартиры давали людям. Можно было пойти на фирму и работать за квартиру. Сейчас квартиры дают за выселением, но выселение из пятиэтажек с каждым годом уменьшаются, стали дома надстраивать, чтобы не сносить.

Если жилой комплекс построили на пустыре, то хозяева никому ничего не должны, семнадцати этажные корпуса стоят на мизерном пространстве земли. Еще не вся вода поднимается выше пятого этажа. Внешне комплекс из десятка домов необыкновенно красив, но внутри дома: квартиры без отделки, без хорошей работы лифтов и санузлов, без горячей воды. Красота домов внешняя – за счет удобств внутренних.

Дома стоят, как чудесные картинки, а квартирки продаются с трудом. Хозяева в большом убытке. Они вполне пойдут на ограбление банка, им точно надо пять мешков денег для продолжения работ. Выход без ограбления? Пойти на переговоры с руководителем, которому принадлежит земля исключительно по службе. Короче, банк ограбили по большой необходимости. Как? Это дело следователей, их много подключится к этому делу. Разногласия по деньгам 55 миллионов рублей или 1 миллион рублей. Показали в новостях, что инкассаторская машина управляется из кабины шофера. Человек с деньгами сидит в сейфе. Пожар в машине тушится нажатием кнопки. Значит, шофер был дилетант. Грабители вскрыли мешки, то есть они знали, как это сделать, потом на глазах у пешеходов, под их камерами телефонов, разбежались кто куда. Люди не пострадали, машина сгорела. А было ли ограбление или это реклама инкассаторской машины? В голове Лиса опять всплыл образ рыжеволосой женщины, он подумал, что с ней он еще встретится.

Анфиса знакома с жизнью, и жизнь ее знает. И этот пляж она помнит своим телом. Сколько часов она на нем загорала! Сколько она смотрела на этот пруд с пляжа! На него она приходила в жаркие дни, когда ехать куда-либо было слишком для нее жарко. Да. Однажды она дней пять подряд одна ходила на пляж и ложилась на одно место.

В пяти метрах от нее лежал великолепный мужчина. Его накачанное тело излучало столько энергии, что она утром вскакивала, смотрела на небо и бежала на пляж. Он приходил утром. Тело его уже было бронзовым от загара. Она смотрела на него и вставала поодаль. Она вообще любила стоять на пляже и только иногда ложилась ногами к солнцу.

Когда мужчина лежал, он ей нравился, но стоило ему подняться на ноги, он становился ей не интересным. Интеллекта в нем казалось маловато. Физически он ей импонировал, но его лицо и лоб не вызывали умиления. Он ее тоже заметил, но помалкивал. Волосы у него были как эта трава – сухие, коротко подстриженные. Они так и не познакомились.

Середина лета.

И центр напрасной ревности. Да, она последние дни страдала от ревности, то ли это любовь не уходила и держалась в ее душе остатками ревности. Родион был с интеллектуальным лицом, но без особых признаков мускулатуры. Лицо ее устраивало, но тело не привлекало. Однако она его любила некоторое время и ревновала ко всем женщинам, с кем его видела. И вот сейчас, глядя на пустой пляж, она почувствовала, что и ревность ее больше не интересует. Настроение стало похожим на свинцовые облака.

Что дальше?

Как люблю я солнечное утро, легкий запах листьев и тепла! Жизнь прекрасна, в ней тепло и мудро, и дорога с солнышком светла. Все цветы вдыхают с упоением теплые, наземные лучи. Я их поливаю с вдохновением, а ты, друг, сегодня помолчи. У меня сегодня другом – солнце! С ним веду строптивый разговор, на свету поблескивают кольца, ты молчи, ты счастья нынче вор. Ты замкнулся солнцу нелюбимый, хмурый и задумчивый чудак. Ладно, я куплю сегодня сливы, темные плоды. Что в них не так? Оба вы темны, как эти сливы, лучше абрикосы прихвачу, в них от солнца стынут переливы, я еще оливы захвачу.

Почему жизнь женщины обязательно должна крутиться рядом с мужчиной? Она что, сама вокруг себя не может покрутиться? Да запросто! И чего она вчера весь вечер давила на кнопки телефона, а слышала одни гудки? Родион ей не отвечал. И зачем ей в Интернете высматривать его письма? Она остановилась на берегу пустого пруда, лодки и те не бороздили его просторы.

Девушка повернула голову и увидела в траве мужчину. Он лежал спиной к ней. Эту спину она уже видела! Давно, но видела на песчаном пляже, а сейчас спина виднелась из травы. Ей стало страшно. Захотелось убежать. Но глаза заворожено смотрели на мужскую спину, ей неудержимо захотелось коснуться пальцами его кожи.

А кто мешает?

Он один. Она одна. И лето, хоть и не жаркое, но лето. Она подошла ближе, заметила его рубашку на ветках дерева. Он лежал в брюках.

– Вы живы? – спросила Анфиса дрожащим голосом.

В ответ она услышала оглушающую тишину. Ей захотелось убежать, но некогда обожаемая спина тянула к себе. Она нагнулась к мужчине, он резко повернулся, и она оказалась на его груди.

– Здравствуй, любимая! Долго же я тебя ждал!

Она лежала на его крепкой груди, их глаза смотрели в упор.

– Ты не из трусливых баб! Я люблю тебя, женщина! Понимаешь! Я два года не мог тебя найти! Я не знал, где тебя искать! Я шел на пляж в любой теплый день. Я ждал тебя!

Она попыталась скатиться с его груди, но он судорожно обнимал любимое тело, которым бредил так долго!

– Почему ты перестала ходить на пляж?

– Мой молодой человек не пускал меня на пляж и сам не ходил на него.

– А я?!

– Простите, но мы не знакомы! Да, я помню Вас на пляже! Да, мы пять дней рядом загорали, но мы не разговаривали и не знакомились! Да, мы вместе работали!

– А! Помнишь! Ты меня не забыла!

– Пока еще не забыла, поэтому и нагнулась. Я подумала, что Вам плохо.

– Мне было плохо, но теперь я чувствую себя отлично под твоей тяжестью!

– Отпустите меня, и я поднимусь, Вам станет легче.

– Я не отпущу тебя! Я тебя поймал! Ты моя! – и он впился в ее губы с такой страстью, что она невольно ему ответила.