Любовь и роскошь

Дрейк направился в дальний конец комнаты. Молодые женщины болтали, как старые подруги, когда неожиданно Дрейк закричал:

– Господи, кажется, нашел!

Они вскочили на ноги и подбежали к нему. Он возбужденно указал на раму:

– Вот! Русская маслина, или лох узколистный. Рама сделана из этого дерева! Очевидный ключ, если кто-то знаком с дворцом. Иначе никто не поймет.

Главная лестница во дворце сделана из русской маслины, – объяснил он. – Это дерево растет только в южных районах Европы, но когда Екатерина Великая сто лет назад поручила итальянцу Кваренги построить дворец, она настояла на том, чтобы перила главной лестницы были выполнены из русской маслины, – хотела чего-нибудь изысканного, особенного.

Перебирая воспоминания своего детства, он рассказал о том, как дед Николая, царь Александр II, распекал их однажды за то, что они с Николаем катались по перилам, и поведал о том, как эти деревья были привезены из Греции.

Переводя счастливый взгляд с одной женщины на другую, он сказал:

– Русскую маслину не так-то просто раздобыть, и, черт побери, Коротич не смог бы найти ее в Сибири. Скорее всего он вытащил одну из балясин лестницы, прежде чем его поймали. Я помню, они расположены так близко друг к другу, что едва ли заметишь, что одной не хватает.

Яйцо, – с убеждением промолвил он, – должно быть спрятано где-то возле тех ступенек, потому что это единственная конструкция во всем дворце, которая выполнена из русской маслины.

Дрейк благоговейно взглянул на картину. Зигмунд Коротич был действительно умен. Теперь кошмар прошлого Дрейка может закончиться… и, возможно, начнется будущее с Дани.

Он повернулся и обнял ее, не обращая внимания на присутствие Джейд.

– Кто хочет отправиться со мной в Александровский дворец?

Дани смеясь сказала, что он мог бы и не спрашивать. Джейд отклонила предложение, объяснив, что сейчас более важным для нее было встретиться с Колтом.

– Драгомир, но ведь тебе будет трудно проникнуть во дворец, – напомнила ему Дани. – Все знают, что ты был изгнан, и ты, видимо, не сможешь пройти туда без разрешения.

Взгляд Дрейка при горьком воспоминании стал жестким.

– Тогда мне придется направиться к царю и получить разрешение.

Джейд была понятливой.

– Тебе придется сказать, зачем оно тебе, и царь наверняка откажет, – возразила Джейд.

Дани щелкнула пальцами:

– Ты можешь пойти к Николаю и попросить его о помощи. – Она вспомнила о бале в Зимнем дворце, когда Николай водил ее по залам, а она, увидев фреску, поведала ему историю о своей находке в Монако.

Николай не удивится, когда узнает, что я поблизости. Несмотря ни на что, я верю, что он все еще мой друг и будет рад помочь, – обрадовался Дрейк и тут же отправил Дани обратно в посольство. – Оденься потеплее. До Царского Села около двадцати километров, а мы отправимся на санях.

Джейд он постарался по-дружески успокоить:

– Я верю, что как только ты объяснишь все Колту, он не рассердится, потому что любит тебя. Скажи ему, что если он хочет выместить на ком-то свою злобу, пусть это буду я, а я все улажу позже. – Он подмигнул девушке.

Джейд и Дани простились с Дрейком и вышли из дома. В сумерках искрился снег. В такой поздний час извозчиков не было видно, и девушки направились в посольство пешком, осторожно ступая по скользкому льду.

Дани предложила Джейд вместе пойти к Колту, но та отказалась. Дани пожелала новой подруге удачи и отправилась в свои апартаменты, приняла ванну и надела теплый шерстяной костюм для верховой езды и кожаные ботинки до колен. Затем она взяла толстую накидку из волчьей шкуры и рукавицы из шелковистого кроличьего меха.

Она попросила служанку принести горячий чай, легкую закуску и стала ждать Дрейка.

Дани не находила себе места от возбуждения: переживала за Дрейка, зная, как много значит для него развязка этой давней истории.

Прошло уже почти три часа с тех пор, как она вернулась в посольство, когда в дверь раздался стук. Думая, что это Дрейк, она бросилась навстречу… и увидела Сирила Арпела. Он виновато смотрел на нее, стоя в дверях и теребя в руках плотную меховую накидку.

Она не смогла прогнать его: он быстро просунул ногу в дверь, чтобы ее нельзя было закрыть, и начал ныть:

– Я пришел извиниться, Дани, сказать, как я сожалею о произошедшем. Ты простишь меня? Мы будем снова друзьями?

Его горестная мольба не тронула Дани. Она решительно покачала головой:

– Ты столько всего натворил, Сирил… зашел слишком далеко. Я не вижу, каким образом мы можем быть друзьями. А теперь, пожалуйста, уходи.

– Нет! – Он со всей силы нажал на дверь, когда она попыталась закрыть ее. – Дай мне шанс все исправить, Дани, – умолял он. – Вспомни, я привез тебя в Россию, везде водил, представлял людям, делал для тебя все. Я прошу прощения, но, клянусь, я никогда не хотел навредить кому-либо. Позволь мне попытаться искупить вину, оказав тебе и Драгомиру помощь в поиске яйца Фаберже. Мне оно не нужно. Хочу только, чтобы все знали, что честь находки принадлежит мне. Неужели я прошу слишком многого?

Дани не на шутку разгневалась и напомнила ему, что, если бы он с самого начала признался ей, она, возможно, была бы рада сотрудничать с ним.

– Сейчас слишком поздно. Так что уходи, или я позову охрану, – предупредила она.

Взгляды их встретились. Его – полный слез и отчаяния; ее – холодный и решительный.

Сирил понял, что она не передумает, отступил от двери и понуро побрел к выходу. Увы, он все испортил, потерял и Дани, и картину. Ничего не поделаешь.

Он был уже почти в конце коридора и открыл входную дверь, когда через стекло увидел Драгомира, выбирающегося из саней, запряженных лошадьми.

Сирил мгновенно отступил назад, прижался к стене и стал ждать.

Дрейк открыл дверь и поспешил к Дани.

Сирил судорожно размышлял: Драгомир прибыл на санях, а Дани тепло одета, очевидно, собиралась куда-то отправиться. Они едут в Царское Село, во дворец… искать яйцо!

Ему не пришлось ждать долго, через несколько минут оба появились.

Он услышал, как Драгомир произнес:

– …все произошло так, как мы и думали. Как только ты сказала Николаю о картине, он понял, что я должен быть где-то поблизости. Он был рад пойти со мной к своему отцу, и тот с удовольствием выразил желание сотрудничать. Сказал, что будет счастлив, как и я, если все это закончится и наши отцы будут покоиться в мире…

Дрейк с Дани открыли дверь и вышли на улицу.

Сирил бросился к стеклу, увидел, как они отъехали в санях, и решил действовать. Он еще не имел ясного плана, но в одном был уверен: когда знаменитое яйцо Фаберже будет найдено, он будет рядом, чтобы потребовать признания… а возможно, и само яйцо.

Глава 34

Был уже вечер, когда они наконец добрались до Царского Села. Вокруг них простиралось серое море льда и снега. От луны, спрятавшейся за мрачной пеленой, исходило слабое свечение, благодаря которому они видели очертания высокой ограды императорского парка. Лейб-гвардейцы верхом на лошадях объезжали парк.

– Здесь всегда охрана, – объяснил Дрейк, – но сейчас не такая усиленная, как в то время, когда в резиденции находится царь. Они постоянно должны быть начеку против революционеров.

Они въехали в парк, и, когда проезжали мимо Екатерининского дворца, Дрейк сказал, что в нем больше двухсот комнат.