Мастер Загадок

Они скреблись и отмывались за домом. Кое-как приведя себя в порядок, Элиард отправился на ферму Грима Окленда, чтобы помочь грузить зерно из амбара на телеги, а Моргон пошел по полевой стерне к прибрежной дороге, ведущей к Толу.

Только что на якорь стали три торговых корабля, паруса их были уже убраны. Как только Моргон ступил на причал, с одного из них тут же спустили прочный трап. Матрос осторожно свел по нему с палубы вороную лошадь – изумительной красоты длинноногое животное. Солнце отражалось в лоснящихся, гладких боках, играло самоцветами на уздечке.

Торговцы приветствовали Моргона с носа корабля, и он ускорил шаг, чтобы встретить их, когда они сойдут на берег.

Они приближались к нему плотной живописной группой: некоторые из купцов были одеты в длинные тонкой работы оранжевые херунские одежды, другие красовались в анском платье или в облегающих, богато расшитых рубашках из Имриса. Они носили кольца и цепочки из Исига, отороченные мехом шапки из Остерланда, которые при случае охотно раздавали вместе с костяными ножами и медными пряжками детям, стайками кружившим возле причала застенчиво наблюдая за приезжими. В числе других товаров на кораблях привезли железо из Исига и херунское вино.

Грим Окленд подошел на несколько минут позже, когда Моргон уже успел проверить качество вина.

– Мне бы тоже выпить глоточек после всего этого, – заметил Грим.

Моргон хотел было улыбнуться, но из-за разбитых губ передумал.

– Зерно погружено?

– Почти. Харл Стоун везет шерсть и кожи из твоего сарая. Было бы умно с твоей стороны взять весь металл, который они привезли.

Моргон кивнул, взгляд его снова скользнул в сторону вороной лошади, привязанной к поручням причала. Матрос притащил с корабля седло, уравновесил его на поручнях рядом с лошадью.

– Это чья же кобылка? – спросил Моргон, указывая на лошадь и суетящегося возле нее матроса. – Похоже, что кто-то прибыл к нам сюда вместе с торговцами. А иначе можно подумать, что Элиард тайно обменял ее на Акрен.

– Ну уж не знаю, – ответил Грим, и его рыжие седеющие брови медленно поползли вверх. – Парень, это, конечно, не мое дело, но пусть бы твои личные наклонности не мешали твоему долгу, который ты рожден исполнять.

Моргон пригубил из чаши.

– А они мне и не мешают.

– Было бы крайне неприятно, если бы ты… – Грим пожевал губами. – Если бы ты умер, – закончил он.

Моргон пожал плечами:

– Но есть же Элиард.

Грим тяжело вздохнул:

– Говорил ведь я твоему отцу, чтобы не посылал тебя в то училище. Оно все у тебя в голове перепутало. Так нет же. Он и слушать не хотел. Говорил я ему, что худо отпускать тебя с Хеда так надолго; никогда так не делалось, ничего хорошего не могло из этого выйти. И ведь я был прав. Как думал, так и вышло. Ничем хорошим поездка твоя не закончилась. Ты удираешь в какую-то чужую страну, играешь в загадки с… с человеком, который должен был бы иметь совесть, чтобы оставаться там, где он есть, раз уж помер и предан земле. Нехорошо, нехорошо… Не так, совсем не так подобает вести себя князю Хеда. Не делается так.

Моргон приложил край тяжелой металлической чаши к своим распухшим губам и после недолгого молчания сказал:

– Певен не мог найти упокоение в могиле, ведь из-за того, что он неправильно произнес заклинание, он нечаянно убил семерых своих сыновей, а потом он покончил с собой – от горя, тоски и позора. Как ему после всего этого успокоиться?! Певен говорил мне, что после стольких лет с трудом вспоминает имена сыновей. Это его тревожило. Я узнал их имена в Кэйтнарде и назвал ему. Это его приободрило.

Лицо Грима налилось кровью.

– Не подобает тебе так себя вести, – резко бросил он. Грим отошел в сторону, поднял крышку сундука, наполненного железными брусьями, и с грохотом захлопнул. Рядом с Моргоном возник торговец:

– Ты доволен вином, господин?

Моргон кивнул. На торговце был камзол тонкого зеленого, точно весенние листья, сукна, белая норковая шапка, через плечо его висела на белом кожаном ремне арфа черного дерева.

– Чья эта лошадь? – спросил Моргон. – И где ты взял эту арфу?

Купец с улыбкой снял арфу с плеча:

– Я помню, как ты, господин, любишь арфы, вот и отыскал эту в Ане. Для тебя. Она принадлежала арфисту владетеля Хела – Кола. Она очень старая, но посмотри, как хорошо сохранилась!

Моргон провел ладонями по изящным резным поверхностям, потрогал пальцами струны, слегка ущипнул одну из них.

– Уж больно много струн, – буркнул он. – Их тут, верно, больше тридцати.

– Тебе она нравится? – спросил купец. – Возьми ее себе на время, играй на ней.

– Я, наверное, не смогу…

Купец остановил его легким движением руки:

– Как можно определить цену такой арфы? Возьми ее, узнай ее. Нет нужды решать прямо сейчас. – Он помог Моргону перекинуть ремень через плечо. – Коли она тебе понравится, без сомнения, мы сможем прийти к соглашению, которое устроит нас обоих.

– Без сомнения. – Моргон посмотрел на Грима Окленда и покраснел.

Так и понес он арфу в торговый зал в Толе. Купцы пробовали его пиво, проверяли качество зерна и шерсти, ели сыр и фрукты и обсуждали с Моргоном условия сделок. Грим Окленд не отходил от него и зорко наблюдал за торгом. Когда, наконец, обо всем договорились, Моргон отправил пустые телеги к причалу, чтобы загрузить их металлом, бочками с вином и брусками соли из копей за Кэйтнардом.

Возле причала привязали тягловых лошадей, чтобы нагрузить возы и отправить в Херун и Ан; торговцы начали прикреплять ярлыки к мешкам с зерном и бочонкам с пивом. Неожиданно, уже ближе к полудню, по прибрежной дороге загромыхали телеги Уиндона Эймори.

Кеннон Мастер, сидевший на последней из телег, соскочил на землю и обратился к Моргону с объяснениями:

– Уиндон еще вчера их отправил, но у одной колесо сломалось, так что возчикам пришлось его чинить у Сила Уолда – вот и застряли на всю ночь. Я их по дороге встретил. Ты сговорился насчет этой арфы?

– Почти. Послушай ее.

– Моргон, ты же знаешь – я ничего в арфах не понимаю. А у тебя рот как раздавленная слива.

– Не смеши меня, – попросил Моргон. – Отвезете вы с Элиардом купцов в Акрен? Здесь они почти все закончили.

– А ты что собираешься делать?

– Лошадь куплю. И пару башмаков.

Кеннон поднял брови:

– И арфу?

– Возможно.

Кеннон усмехнулся:

– Хорошо. Ради тебя увезу Элиарда подальше.

Моргон спустился в трюм корабля, где на время путешествия было устроено стойло для полудюжины анских лошадей. В то время как люди складывали мешки с зерном под навес, он присматривался к великолепным животным. Там его и обнаружил один из купцов. Некоторое время они разговаривали. Моргон поглаживал пальцами гладкую шею жеребца цвета отполированного дерева. Наконец он вышел, глубоко вдыхая свежий воздух.