Волшебная сила любви

Как только затих ясный приятный звон, в дверном проходе возникла стройная мулатка. Ее высокие скулы и сравнительно тонкие губы совсем не соответствовали янтарно-коричневой коже и черным волосам, правда не очень курчавым. Волосы были собраны сзади в узел.

Ребекка попыталась скрыть свое невольное восхищение необычной красотой этой женщины.

– Это Люти. Экономка, горничная и повар в одном лице. – Арман слабо улыбнулся. Казалось, его забавлял эффект, какой произвела на Ребекку и Маргарет эта женщина.

Ребекка слегка помрачнела. Эта женщина – она так прекрасно выглядит, хотя, наверное, старше Армана на добрый десяток лет. Возможно ли такое, чтобы она жила одна в доме с холостым мужчиной? У Ребекки тут же возник вопрос: уход за домом – единственная услуга, какую она оказывает Арману? Чувствуя, что это ее почему-то вывело из равновесия, Ребекка холодно кивнула и резко отвернулась, давая понять, что насмотрелась на нее достаточно.

Затем Арман повел их смотреть постройки, какие были на плантации, и само хлопковое поле. Впереди, насколько хватало глаз, простирались ряды растений с длинными стеблями, почти лишенными листьев; на фоне этих коричневых стеблей взорвавшиеся коробочки хлопка казались поразительно белыми, создавая впечатление изобилия и порядка.

На поле трудились рабы, мужчины и женщины. У каждого за спиной был большой мешок. Их плавные и грациозные движения приятно оживляли и без того довольно живописную картину. Ребекка не преминула сообщить об этом.

– Возможно, для вас это выглядит как-то романтически, но на самом деле сбор хлопка – чертовски тяжелая работа, – мрачно заметил Арман. – Хлопковые коробочки очень колючие, даже острые, из-за чего руки рабочих бывают сильно изранены. А представьте, каково это – ходить вот так, согнувшись, по полю целый день.

Ребекка, которая после прекрасного обеда с вином чувствовала себя совсем расслабленной, недовольно повернулась к нему. Ну почему ему всегда хочется все испортить? Создается впечатление, что его выводит из себя, если он видит кого-нибудь – и прежде всего себя – счастливым дольше пятнадцати секунд.

Она повернулась к нему спиной и улыбнулась Жаку.

– Я хочу поехать туда, на холм, где стоял дом, и осмотреть руины. Кто будет меня сопровождать?

– Что касается меня, то я бы предпочла вернуться к ручью и немного отдохнуть, – сказала Маргарет. – Нам ведь еще предстоит обратный путь, а это довольно утомительно, так что вздремнуть перед обратной дорогой совсем не помешает.

Жак улыбнулся:

– Она права, Ребекка. Нам действительно скоро пора возвращаться домой, и небольшой отдых будет очень кстати, если учесть, как рано мы поднялись сегодня утром. А кроме того, там абсолютно не на что смотреть.

Ребекка, не ожидавшая от Жака такого ответа, почувствовала, что у нее запылали щеки.

– Ну что ж, – она резко вскинула голову, – лично я ни в каком отдыхе не нуждаюсь и спать тоже не собираюсь. Я чувствую себя превосходно и поэтому, если вы не возражаете, поеду туда одна. Встретимся у ручья.

Жак приподнял брови:

– Но вам нельзя ехать туда одной…

– Сочту за счастье поехать туда с вами, Ребекка, – вмешался Арман, и Ребекке показалось, что в его голосе прозвучала неподдельная радость. – Нельзя допускать, чтобы вы ехали туда одна. Жак и вы, Маргарет, поезжайте вперед, а мы присоединимся к вам примерно через полчаса. У нас будет достаточно времени, чтобы до темноты вернуться назад к судну.

Взбешенная Ребекка хлестнула лошадь. Получается так, что она перехитрила саму себя. Сознание этого лишь усилило ее ярость. Правда, такие промахи случались с ней нечасто, но сейчас именно это и произошло. Сегодня Ребекка намеревалась обязательно сделать так, чтобы они остались с Жаком наедине. И вот теперь она оказалась наедине… с Арманом.

Со злости она снова хлестнула лошадь, на этот раз сильнее, чем намеревалась. Лошадь испуганно всхрапнула и понесла. Ребекка вскрикнула, затем попыталась натянуть поводья, однако безуспешно. Она напрягла ноги, но, поскольку седло было дамское, оставалось только уцепиться за него обеими руками.

Почему женщины обязательно должны ездить в дамском седле? Если бы оно было нормальным, то по крайней мере можно было бы обхватить бока лошади ногами.

Сзади был слышен топот коня. Охваченная ужасом, она все же сделала над собой усилие и рискнула обернуться. К ней приближался Арман. Наклонившись низко к гриве своего коня, он резко понукал его ускорить бег.

Ребекка что было сил вцепилась в лошадь. Как глупо, как бессмысленно погибнуть такой смертью. Краем глаза она заметила, что справа показалась голова коня Армана.

А затем Арман крикнул:

– Держитесь! – И вот он уже рядом с ней, рванувшись влево, обхватил ее рукой и… – Все в порядке, Ребекка, отпустите руки. Я вас держу.

Разжать пальцы ей стоило большого труда, затем последовал рывок, и сильная рука Армана выхватила ее из седла бешено мчащейся лошади. Затаив дыхание, она несколько мгновений висела в воздухе, ошеломленно глядя, как внизу проносится земля, а потом Арман остановил своего коня. Спустив Ребекку на землю, он соскочил с седла сам. Обмякшая, пока еще даже не чувствующая облегчения, потрясенная Ребекка припала к' нему, а он обхватил ее руками. От него пахло мужским потом, а тело его казалось крепким и надежным, как скала. Они стояли несколько мгновений, застыв в этой позе, не произнося ни слова.

– Вы поступили очень неразумно, Ребекка. – Арман, кажется, очнулся первым. Его голос был хриплым, напряженным.

– Я знаю. Я… извините. Я вовсе не хотела… – Ее голос ослабел, она едва могла говорить.

«Почему я извиняюсь перед этим человеком? И почему спас меня он, а не Жак?» – пронеслась в голове Ребекки смутная мысль.

Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Он все еще прижимал ее к себе, и теперь она могла уже это осознать. Его темные глаза блестели, но не гнев в них горел, а желание. Лицо было настолько близко, что она могла чувствовать его горячее дыхание на своей щеке.

Наконец опомнившись, она отпрянула от него, сделала шаг назад, поправила сбившееся платье, а затем, не поднимая глаз, тихо произнесла:

– Спасибо, Арман.

– Это совсем не шутки, вы могли серьезно пострадать, понимаете? – проговорил он резко.

Она не ответила, посмотрела назад и, увидев скачущего к ним Жака, нахмурилась. «Ты опоздал, дружок, чуть-чуть опоздал». Сейчас ей не хотелось ни видеть его, ни говорить с ним. Она махнула рукой и крикнула:

– Все в порядке, Жак! Со мной все в порядке!

Он натянул поводья, несколько секунд внимательно смотрел в ее сторону, а затем развернулся и пустил коня к тому месту, где его ждала Маргарет.

Ребекка оглянулась и увидела свою кобылу, которая мирно паслась метрах в пятидесяти поодаль. Теперь было ясно, что лошадь понесла ее прямо к холму.

– Что ж, по крайней мере мы двигались в верном направлении. – Она слабо улыбнулась и наконец посмотрела на Армана: – Поехали дальше?

Его лицо опять не выражало никаких эмоций, огонь, который мгновение назад горел в его глазах, погас.

– Поехали.

Он протянул руку. Ребекка вложила в нее свою, и они направились к лошади, которая, подняв голову, настороженно смотрела в их сторону.

С вершины холма вид действительно был потрясающий, но внимание Ребекки в основном привлекали останки дома. Они ходили вокруг осыпавшихся, обуглившихся стен разрушенного особняка. Ребекка изображала большой интерес к этим руинам, только бы не встречаться взглядом с Арманом.

Огромный очаг казался почти нетронутым, он странно смотрелся здесь, среди этих руин, как уцелевший одинокий часовой у знамени погибшего полка. И внезапно Ребекку охватил приступ меланхолии – чувство, обычно не свойственное ее натуре. Несмотря на живописный ландшафт, это место таило в себе что-то глубоко печальное. А вдруг здесь до сих пор витают души погибших? Эти руины служили напоминанием о том, что все может быть разрушено – и здание, каким бы величественным оно ни было, и твои планы… они тоже могут быть расстроены, разрушены жестоко и неожиданно. И вообще, все может рухнуть в один момент.

Она посмотрела в сторону ручья, пытаясь различить маленькие фигурки Жака и Маргарет, укрывшихся в тени дуба, а затем, почувствовав какое-то беспокойство, начала обходить руины с другой стороны.