Секреты глобального путинизма

Президент также изложил «доктрину Буша» в ее новом варианте, присвоив США право не допускать, чтобы какая-либо страна сумела достичь такого уровня развития, на котором она могла бы бросить вызов стратегическому превосходству Соединенных Штатов:

«Соперничество между великими державами неизбежно, но вооруженных конфликтов всегда можно избежать… Америка располагает неоспоримым военным перевесом, который она намерена сохранять и впредь. Этот перевес лишает смысла дестабилизирующую гонку вооружений, свойственную предыдущим эпохам, и ограничивает соперничество между странами сферами торговли и других мирных занятий».

Поразительно! Президент Буш открытым текстом сообщил Пекину, Москве и Дели: вы можете конкурировать с нами в торговле, но мы не позволим вам стать настолько сильными, чтобы вы смогли бросить вызов нашему превосходству.

Это декларативное заявление – мы не потерпим соперничества, в будущем есть место только одному гегемону, и им будет Америка, – представляет собой перчатку, брошенную в лицо всем реальным и потенциальным конкурентам, и вызов малым странам, которым не остается ничего другого, как объединяться против нас. Проводи Великобритания такую политику в девятнадцатом столетии, английскому парламенту пришлось бы принять закон, по которому Королевский флот получал бы полную свободу действий, дабы не допустить возрастания морской мощи Соединенных Штатов.

Представитель фонда Гувера Тод Линдберг назвал заявление Буша о перманентном превосходстве США «отрезвляющим, если не пугающим».

Но президент еще не закончил. Там же, в Вест-Пойнте, он продолжил:

«Все государства, причастные к терроризму и агрессии, дорого за это заплатят. Мы не оставим мир на планете на откуп кучке обезумевших террористов и тиранов. Мы избавим нашу страну и весь мир от этой угрозы».

Давайте разберемся, что именно сказал президент. Всякий акт агрессии, где бы он ни был совершен, обернется возмездием со стороны США; всякий террористический акт повлечет за собой наши действия. Поскольку мы несем ответственность за «мир во всем мире». И мы избавим человечество от угрозы терроризма и тирании. Но разве под силу такое какому-либо государству?..

Но Буш все еще не закончил.

«Моральные ценности едины для всех мест, всех времен и всех культур», – заявил он. Но когда одна страна из 190 присваивает себе право определять мораль всех народов во все времена и пытается утвердить свои ценности для всего человечества – это моральный империализм, неизбежно влекущий за собой катастрофы и трагедии.

В нашей наихристианнейшей из стран секс до брака, гомосексуальные союзы и аборты считаются морально допустимыми с точки зрения культурной элиты. Исламские же общества признают их недопустимыми. И кто, по мнению президента Буша, прав? В Организации Объединенных Наций христиане объединяются с мусульманами, чтобы противостоять американским и европейским прогрессистам. И кто, по мнению президента, занимает сторону «моральных ценностей»? Если последние и вправду едины «для всех мест, всех времен и всех культур», почему люди расходятся во мнениях относительно этичности того, что мы учинили в Гамбурге и Дрездене, Хиросиме и Нагасаки?

«Мы – участники конфликта между добром и злом, и Америка откроет миру истинных злодеев», – пообещал президент Буш кадетам. Но в нашем манихейском мире кто олицетворяет зло в Чечне, на Шри-Ланке, в Кашмире? В войне против «злодеев» на чьей стороне Пекин? В Афганистане Америку поддерживали Иран, Пакистан и Северный альянс во главе с полководцами, повинными в массовых убийствах. Во Второй мировой войне нашим союзником был Сталин, в войне в Заливе – Хафез Асад, в «холодной войне» – иранский шах и генерал Пиночет. Америка восторжествовала, запихнув «моральную чистоплотность» на дальнюю полку и подбирая союзников без слишком пристального изучения списка их прегрешений перед человечеством. Действовали ли мы аморально?

В Рейгановской библиотеке в ноябре 1999 года кандидат в президенты Буш отрекся от хвалебной риторики администрации Клинтона, вещавшей во всеуслышание о нашей «важнейшей» нации. «Давайте проводить такую внешнюю политику, которая будет отражать американский характер, – заявил Буш. – Скромность истинной силы. Смирение истинного могущества. В этом заключается американский дух. И именно он станет духом моей администрации».

В предвыборных дебатах против Эла Гора Буш говорил:

«Один из способов превратиться в глазах окружающих в „грязных американцев“ состоит в том, чтобы бродить по миру и поучать – мол, мы делаем так, и вы повторяйте за нами… Соединенным Штатам нужно быть скромнее… скромнее в своих взаимоотношениях с другими странами, которые развиваются собственным путем».

Таков был консерватор, которого нация выбрала президентом.

Но в Вест-Пойнте скромность уступила место наглости: «Двадцатый век завершился, и мы видим, что в мире сохранилась одна-единственная модель развития. Исламский мир… должен осознать необходимость свободы».

По замечанию Тода Линдберга, перед нами «основополагающий документ нового мирового порядка с Америкой во главе и насаждением свободы в качестве важнейшей цели. Вы слыхали о доктрине Монро? Выступление президента перед кадетами Вест-Пойнта с изложением доктрины насильственной свободы войдет в историю как нечто не менее знаменательное».

Под «свободой» президент подразумевал американскую концепцию свободы. Право поклоняться богам, которых мы сами выбрали, право писать все, что захотим, говорить все, что пожелаем, право жить, как нам нравится. Однако само слово «ислам» означает «подчинение» – подчинение воле Аллаха. Мусульмане запрещают христианским миссионерам проповедовать в своих землях. В некоторых исламских странах попытка обратить мусульманина в иную веру карается смертью. Миллионы людей отвергают тезис об отделении церкви (мечети) от государства. Шариат – исламские правила поведения в повседневной жизни – должен, по убеждению миллионов мусульман, стать единым сводом законов для всех исламских стран. Вспомним реакцию мусульман по всему миру на кощунственные «Сатанинские стихи» Салмана Рушди.

Если президент Буш полагает наше общество «единственной сохранившейся моделью развития» и считает, что наше представление о свободе «должно быть осознано исламским миром», мы движемся к бесконечным войнам с исламским миром, в котором вера становится все более воинственной, а люди все громче возмущаются социальным, культурным и нравственным упадком, который для них олицетворяют Америка и Запад.

«Мы будем защищать мир, который обеспечит нам прогресс», – сообщил президент кадетам.

Однако в присяге вооруженных сил США нет упоминания о защите «мира, который обеспечит нам прогресс». Присяга требует защиты конституции Соединенных Штатов. Но президент утверждает, что вооруженные силы США, численностью 1,4 миллиона человек, отныне ответственны за искоренение терроризма, уничтожение тирании, сохранение «мира во всем мире» и недопущение какого бы то ни было соперничества с нами – поскольку нам, американцам, принадлежит единственная дорога к «прогрессу человечества».

«Стратегия национальной безопасности»

21 сентября 2002 года Белый дом опубликовал документ в тридцать три страницы, озаглавленный «Стратегия национальной безопасности Соединенных Штатов»; этот документ представляет собой кодификацию идей, высказанных президентом Бушем в Вест-Пойнте. Взаимоотношения со странами-изгоями, стремящимися приобрести оружие массового уничтожения, должны, по этому документу, строиться в полном соответствии со следующим положением из выступления Буша: «Мы живем в новом мире, где единственным путем к миру и безопасности является путь действия… Мы будем действовать в одиночку, если придется, осуществляя свое право на самозащиту через предупредительные акции».

В документе о стратегии национальной безопасности (далее для краткости СНБ) говорится:

«Сдерживание с меньшей вероятностью окажется эффективным против лидеров стран-изгоев, готовых рисковать, играющих жизнями своих подданных и богатствами своих государств…

Наши враги рассматривают оружие массового уничтожения как „оружие отбора“. Для стран-изгоев это оружие служит средством запугивания и военной агрессии против соседей. Данное оружие позволит этим странам шантажировать Соединенные Штаты… дабы помешать нам сдерживать агрессивное поведение стран-изгоев и принимать иные адекватные меры».

Но ведь политика сдерживания доказала свою эффективность! Исключение лишь одно – Корея, где Сталин и Ким Ир Сен посчитали, что мы не будем вмешиваться: во всех остальных случаях эта тактика себя оправдала. Ни одна страна-изгой никогда не нападала на Соединенные Штаты, опасаясь неизбежного и, скажем так, массированного возмездия…

СНБ практически дословно воспроизводит предостережение Буша: всякое государство, стремящееся к соперничеству с нами, рискует оказаться в состоянии войны с Америкой. «Наши силы достаточно велики для того, чтобы убедить потенциальных противников в бесперспективности наращивания военной мощи в надежде превзойти военную мощь Соединенных Штатов или хотя бы сравняться с ней».

Это имперский эдикт сверхдержавы, кичащейся собственным превосходством и стремящейся стать вечным лордом-протектором вселенной. Но против кого направлена эта угроза? Единственные сверхдержавы, претендующие на соперничество с США, – это Китай и Россия. Можно предположить, что СНБ тщательно изучили и в Пекине, и в Москве.

Историк из Йельского университета Джон Льюис Гэддис пишет:

«Не было ничего подобного этой дерзости, этому размаху, этой перспективе с тех самых пор, как американцы более полувека назад приняли на себя бремя демократизации Германии и Японии, тем самым запустив процесс, остаться в стороне от которого сумели лишь немногие, в том числе мусульманский Ближний Восток».

Эндрю Бацевич, специалист по международным отношениям из Бостонского университета, рассуждая о стратегии национальной безопасности, восхищается «…Документ читается так, словно он составлен не трезвомыслящими, закосневшими в своем консерватизме республиканцами, а неким гибридом президента Вудро Вильсона и фельдмаршала фон Мольтке-старшего».

Трумэн ввел политику сдерживания в употребление 12 марта 1947 года: именно в этот день он заявил, что Соединенные Штаты придут на помощь Греции и Турции, где произошли инспирированные Москвой мятежи. Свою речь он завершил знаменитой фразой: «Я полагаю, что Соединенные Штаты должны поддерживать свободных людей, которые сопротивляются попыткам отобрать у них свободу со стороны вооруженного меньшинства или давления извне». Такова была доктрина Трумэна: сдерживать распространение коммунизма, оказывая помощь воющим народам на границах коммунистической империи.

Опираясь на доктрину Трумэна, мы отправились в Корею. Эйзенхауэр использовал эту доктрину на Ближнем Востоке. Та же доктрина усилиями Джона Ф. Кеннеди и Линдона Б. Джонсона привела нас во Вьетнам. Доктрина Рейгана представляла собой стратегию «отбрасывания»; применяя эту стратегию, США помогали антикоммунистическим режимам и сражались с вассальными режимами Советов на рубежах империи – в Никарагуа, Анголе и Афганистане.

Консерваторы считают, что Рейган и его доктрина сыграли решающую роль в победе Америки в «холодной войне». Тем не менее Рейган никогда не присваивал Америке права наносить превентивные удары или вести предупредительные войны с государствами, не нападавшими на Соединенные Штаты.

К превентивным ударом часто прибегали государства-агрессоры – например, Япония в 1904 году в Порт-Артуре и в 1941 году в Перл-Харборе или гитлеровская Германия в 1939 году в Польше. Либо подобная тактика становилась уделом государств, которые не могли позволить себе проиграть войну, – например, Израиль в Шестидневной войне 1967 года. Но американцы никогда превентивными ударами не пользовались.

Специалист по международной политике Уолтер Рассел Мид сказал о стратегии национальной безопасности Джорджа У. Буша, что она «в нашем мире после „холодной войны“, вероятнее всего, сохранится в качестве основополагающего элемента американского мышления». Все возможно; но, на мой взгляд, вывод, вытекающий из этой стратегии, окажется той самой эпохой, которую историк Гарри Элмер Барнс назвал «эпохой перманентной войны за перманентный мир».

Возродить идею Джефферсона!

Таков установленный порядок вещей, что, когда государство достигает зенита своего могущества и становится опасным для человечества, оно неизбежно утрачивает мудрость, справедливость и умеренность, а наряду с этим оно также теряет и свое могущество, которое, впрочем, может вернуться, если будут восстановлены указанные добродетели.

Если попробовать описать нынешнее состояние государства одним словом, этим словом окажется «нежизнеспособность». Нам не под силу текущие уровни расходов на здравоохранение и социальное обеспечение, которые влекут страну к финансовому краху. Мы не можем допустить массовой иммиграции, легальной и нелегальной, не превратив Америку в новый Вавилон, где смешаются люди всех цветов кожи, всех языков и всех вероисповеданий, имеющие между собой мало общего. Мы не в состоянии нести бремя превентивных ударов против стран-изгоев, дабы не допустить появления у них оружия массового уничтожения, и нам не выстоять под бременем предупредительных войн с государствами, посягающими на наше превосходство, при численности армии менее 500 000 человек. Наконец, мы не можем проводить имперскую политику, имея за плечами 500-миллиардный дефицит бюджета…

Мы должны отказаться от имперских амбиций, вернуть домой наших солдат, разорвать соглашения, восходящие к временам «холодной войны». Будучи величайшей в истории человечества республикой, Америка никогда не провозглашала и не станет провозглашать своей политикой самоизоляцию. Но мы должны отказаться от бесконечных интервенций. Мы должны покончить с практикой добровольного «встревания» в войны других народов, перестать защищать границы других государств и платить по чужим счетам, иначе мы проследуем путем, которым прошли до нас великие европейские империи, – и по той же причине. О кайзере Вильгельме говорили, что он не выносил, если где-либо в мире случался конфликт, а он в нем не участвовал. Подобные лидеры и их страны вечно балансируют на краю гибели. Нам следует чаще вспоминать предостережение Мэдисона:

«Из всех врагов свободы войны, по-видимому, нужно страшиться наипаче, потому что она является прародительницей всех прочих врагов. Войну ведут армии, на содержание которых требуются налоги и берутся займы, а армии, налоги и займы суть хорошо известные средства подчинения большинства меньшинству… Никакая нация не в состоянии сохранить свободу при беспрерывных войнах».

Если Америка и стремится к чему-то, она стремится к свободе. В зловещем министерстве национальной безопасности, в ужесточении контроля в аэропортах и во введении системы цветовых степеней угрозы мы усматриваем ущемление нашей свободы. Нам нужно возродить джефферсоновскую идею «мира, торговли и честной дружбы со всеми нациями, но обременительных союзов ни с кем не заключать»…

Часть 1. За что борется Америка

Американская мечта убивает Запад

(из интервью П. Бьюкенена журналу «Профиль», 2007 г.)

– В чем вы видите главное отличие нынешней внешней политики США от политики времен «холодной войны»?

– Традиционная внешняя политика Америки до «холодной войны» основывалась на принципе невмешательства во внутренние дела других государств и невмешательства в те войны, которые не затрагивают жизненные интересы Соединенных Штатов. В течение «холодной войны» существовало убеждение, что Советская империя и коммунизм представляют угрозу западному миру в целом и Соединенным Штатам в частности. Мы руководствовались глобальной стратегией сдерживания. Но те из нас, кто относил себя к традиционалистам, были убеждены, что, если Советская империя рухнет и Красная армия вернется домой, Соединенные Штаты тоже должны вернуться домой: мы должны закрыть наши базы за границей и вернуть войска в Соединенные Штаты. Это традиционная позиция, которая не раз высмеивалась за банальный изоляционизм. Внешняя политика нынешней администрации находится в противоречии с данной концепцией. Это интервенционистская политика, которая ведет начало от Вудро Вильсона, а не от Джорджа Вашингтона. Она ставит целью перестроить мир, исходя из американских представлений, и готова использовать все наше богатство и власть, чтобы сделать это. Некоторые из нас считают, что эта политика пагубна для Америки и может привести к тому, что ученые в 30-е годы прошлого столетия называли «вечной войной за вечный мир».

– Кто может быть противником Соединенных Штатов в «однополярном мире»?