Фосс

Иностранный язык, на котором ему пришлось изъясняться, его ужасно расстраивал.

– Конечно, уехал, – радостно кивнула миссис Боннер, – да только вовсе не домой!

При случае она любила поозоровать. Белла захихикала и отвернулась к горячей обивке темного салона. Экипаж дарил превосходную защиту.

– Как жаль, что вас ввели в заблуждение! – продолжала куражиться миссис Боннер. – Мистер Боннер уехал на пикник к своим друзьям Принглам, где мы вскоре к нему присоединимся.

– Не важно, – вздохнул Фосс.

Он был даже рад. Племянница сидела в карете и смотрела на его лицо так, будто оно вырезано из дерева. Она разглядывала корни волос и поры кожи, причем весьма беспристрастно.

– Вот ведь незадача, – сказала миссис Боннер.

– Ничего страшного, это не важно.

Фосс надел шляпу.

– Разве что вы сядете с нами. Вот именно! – воскликнула миссис Боннер, обожавшая принимать неожиданные решения. – Вы отправитесь с нами! И тогда сможете сообщить мистеру Боннеру сведения, ради которых пришли. То-то он обомлеет!

Ступеньку кареты призывно опустили, и теперь уже Фосс обомлел. В тот день он шел к своему покровителю не столько с новостями, сколько с желанием пообщаться, и вовсе не рассчитывал на компанию всех этих женщин.

Немец стукнулся головой, и его поглотил закрытый экипаж, полный запахов и голосов леди. Ситуация вышла престранная и неловкая: сидеть приходилось, сдвинув колени, чтобы не задеть многочисленных юбок, со всех сторон раздавались заботливые предложения.

Он очутился подле красивой девушки, мисс Беллы, которая продолжала хихикать и сидела, сложив руки в замок. Напротив благовоспитанно покачивались в такт движению экипажа мать и племянница. Хотя черты последней Фоссу были знакомы, он никак не мог вспомнить ее имя. Впрочем, это не имело значения. Так они и ехали. Однажды в окошко ворвался запах гниющих водорослей и наполнил весь салон. Мисс Белла закусила губу, отвернулась и вспыхнула, в то время как две другие леди сделали вид, что ничего не заметили.

– Представляете, – внезапно оживилась миссис Боннер, – не так давно один джентльмен с женой – имени не помню – ехал в своей карете по Саут-Хэд-роуд и какой-то человек, кажется, беглый каторжник, напал и отнял у несчастных супругов все ценные вещи до единой!

Все слушали с таким видом, будто тема их не касается. Они покачивались в такт движению и попытку завязать разговор восприняли как должное. По крайней мере, миссис Боннер выполнила долг хозяйки. Она поглядывала на своих спутников с тем же гордым видом, который научилась принимать, когда супруги Боннеры только обзавелись собственным экипажем. Что же касается беглых каторжников, то лично ей подобные типы не встречались, и она не верила, что в ее благополучной жизни таковой день вообще наступит. Столь внезапные потрясения происходят лишь с другими людьми.

Вскоре они свернули на песчаную дорогу, ведущую к оконечности мыса Пайпер. Колеса экипажа переваливались, будто падали с одной плиты песчаника на другую. Чинно сидевшие пассажиры бесславно сбились в кучу, словно их кости разом расплавились. При определенных обстоятельствах это было бы даже забавно, однако нынешнее положение дел веселью отнюдь не способствовало, судя по мрачному лицу юной леди. Остальные тоже подтянулись. Лора Тревельян предельно аккуратно убрала подол своей пышной юбки с грубой ткани брюк на выступающих далеко вперед коленях немца.

Из кустов выскочили детишки Принглов, чтобы показать дорогу, и побежали рядом с каретой, смеясь и крича в окна, бросая довольно-таки нахальные взгляды на незнакомца, который вряд ли пользовался полным покровительством Боннеров. Принглы всегда и всюду приезжали первыми. Будучи женщиной весьма состоятельной и сама по себе, и по мужу, миссис Прингл испытывала непреодолимую потребность на всех обижаться. Во время сборов, расхаживая с часиками в руках взад-вперед, миссис Прингл гневно покрикивала на слуг, но намерения при этом у нее были самые благие. Раздражение свидетельствовало о ее глубокой привязанности. К мужу она была чрезвычайно строга, могла поднять на него голос в компании и постоянно требовала доказательств превосходства, коим он не обладал. Подобные демонстрации чувств супруг встречал с терпением и любовью и недавно подарил ей одиннадцатого ребенка, чем немного ее смягчил.

– А, вот и вы! – воскликнула миссис Прингл, которая вместе с помощниками распаковывала провизию, стоя за кустами в кругу из карет и кабриолетов.

В ее тоне было ровно столько осуждения, сколько дозволяла вежливость. Подле нее, как почти всегда, находилась старшая дочь, Уна.

– Да, моя дорогая, – кивнула миссис Боннер, которой недавние события придали вид таинственный и невинный. – Если мы и опоздали, то лишь по вине маленького домашнего переполоха. Простите, что заставили вас переживать.

Когда Боннеры вышли из кареты, девушки расцеловались весьма радушно, хотя Уна Прингл никогда не доверяла Лоре, потому что та была худая как палка и, хуже того, с мозгами. В целом, Уна предпочитала противоположный пол и все же была слишком благонравна, чтобы признаться в этом даже своему дневнику, не говоря уже о подруге. И вот теперь, якобы прикрывая глаза от слепящего солнца, она вовсю рассматривала джентльмена или просто человека, сопровождавшего Боннеров. Вот уж кто был палка так палка! Верная своей природе, Уна Прингл незамедлительно решила несложную математическую задачку с двумя «палками».

Миссис Боннер поняла, что настал момент объяснить присутствие немца, и сказала:

– Это тот самый мистер Фосс, исследователь, который скоро отправится в буш.

Вполне официальная вначале фраза закончилась почти комично, поскольку ни миссис Боннер, ни миссис Прингл не могли воспринимать всерьез деяние, столь далекое от их привычной жизни.

– Джентльмены там, внизу, – проговорила миссис Прингл, пытаясь избавиться от этого недоразумения. – Что-то обсуждают. Приехал также мистер Питт, и Уоберн Макалистер, и один или два наших племянника.

Повсюду бегали дети, цепляясь одеждой за ветки. В подлеске раздавался веселый смех.

Фосс предпочел бы углубиться в собственные мысли, что отчасти ему и удалось. Вид у него при этом стал диковатый. Потрепанный цилиндр, дешевый черный костюм, угловатая фигура – никто решительно не знал, что с ним делать, разве что он сам.

Поэтому миссис Прингл и миссис Боннер с надеждой обратили взгляды в том направлении, где вроде бы находились джентльмены.

– Девочки, сходите-ка с мистером Фоссом, – велела миссис Прингл, мобилизуя свои лучшие войска, – пока мы с миссис Боннер немного побеседуем.

– Пойдем? – спросила Уна, хотя указание матери было недвусмысленным.

И девушки чинно отправились к берегу. Длинные юбки проделывали дорожки в песке, выравнивая по ходу движения упавшие веточки и беспрестанно сметая с курса муравьев.

– Тебе нравятся пикники? – поинтересовалась Уна Прингл.

– Иногда, – ответила Белла. – Смотря какие.

– Где лейтенант Рэдклиф?

– Сегодня он на службе, – с важным видом проговорила Белла.

Уна кивнула. Она была рослой девушкой без особых достоинств, которую родителям легко удастся выдать замуж.

– Ты знакома с капитаном Нортоном с брига «Отважный»?

– Пока нет, – зевнула Белла, ничуть не интересуясь дальнейшими завоеваниями мужских сердец.

Лицо Беллы Боннер приняло ровное и при этом немного высокомерное выражение, поскольку Уна Прингл принадлежала к тем девушкам, до которых ей не было дела, но обстоятельства вынуждали ее с ними знаться. В самом деле, сила обстоятельств того и гляди грозила испортить весь пикник. И тут к ним подбежали дети, начали радостно галдеть, скакать вокруг и тянуть Беллу в разные стороны, чуя в ней заводилу, отчаянно скучающую по тем играм, в которые она играла совсем недавно. Разбушевавшийся вихрь детворы вскоре подхватил ее и закружил между неподвижных деревьев. Кровь прилила к кончикам пальцев девушки, довольно толстая, крепкая шея раздулась от радостных криков.

– До чего же Белла энергичная, – вздохнула Уна, оставшись с Лорой и иностранцем. – А вам случается бегать и прыгать, мистер Фосс? – спросила она с легкой ехидцей.

– Прошу прощения? – не понял немец.

– Думаю, что да, – сказала Лора Тревельян, – при необходимости. И без посторонних глаз. Невидимый бег и невидимые прыжки. Я и сама этим занимаюсь.

Фосс, которого слишком грубо оторвали от размышлений, полный смысл ее слов уразуметь не успел и все же понял, что эта красивая девушка – его союзник. Хотя на него она даже не взглянула. Лора выписывала в воздухе какую-то фигуру муфтой из морского котика, захваченной на случай перемены погоды и в качестве защиты от опасностей куда менее очевидных.

Ее зовут Лора Тревельян, вспомнил он, племянница Боннера.

Радостный день, полный солнца и ветра, пронзил поверхность ее сумрачной зелени, и она засветилась. Выходя из клети темных сучьев, девушка уже мерцала, сама не осознавая произошедшей в ней перемены. Незнание своей неотразимости придало ее лицу мягкость, обычно ему несвойственную. Вокруг скалистого берега, по которому они брели, вздымались нежные волны. Шум моря стал отчетлив. Когда они вышли из-под сени деревьев и замигали на солнце, Лора Тревельян улыбнулась.

– Они вон там, – довольно мрачно проговорила Уна и даже не удосужилась прищуриться, поскольку все эти джентльмены были ей знакомы. Фосс и Лора прикрыли глаза от солнца ладонью и разглядели расположившихся на золотистых скалах джентльменов и молодых людей, снявших шляпы, и мальчиков, которые боролись друг с другом или бросали камешки в море. На фоне красочного дня обряженный во все черное чужак смотрелся особенно неуместно.

– Нам лучше спуститься, – заметила Лора, – и передать мистера Фосса с рук на руки.

– Я могу им помешать! – запротестовал немец. – Что они обсуждают?

– То же, что и всегда обсуждают мужчины, – сказала Лора.

– Сделки, – предположила Уна.