Полное собрание сочинений. Том 5

Н – Не хорошо, Даниил Сергеевич, стыдно должно быть.

Д – Не хорошо (в сторону, еле слышно)

Настя уходит. Даниил вздыхает и устало потирает глаза.

Сцена 5

Обстановка: дом, утро.

Действующие лица: Даниил, Анна, Елизавета

Даниил обувается в прихожей. Рядом, немного в стороне, стоит Анна, покорно ожидая возможных указаний.

Даниил заканчивает обуваться, распрямляется, на секунду задумывается.

Д – Анна…

А – Да.

Д – Позовите, пожалуйста, Елизавету Павловну. Я на улице буду.

А – Хорошо.

Анна уходит.

Даниил выходи на улицу; ждёт, опустив голову и о чём-то усердно думая.

Через некоторое время выходит Елизавета.

Е – Анна сказала, что вы меня звали.

Д – Да, я её просил. А проводите меня до машины (улыбается).

Е – Разумеется.

Неспешно направляются в сторону ворот.

Д – Я вообще… Конечно, не ряди того, чтобы вы меня проводили, звал. Я, Елизавета Павловна, извиниться хотел.

Е – Не стоит…

Д – Нет, я был не прав и я хочу извиниться.

Елизавета начинает улыбаться.

Е – Извинения приняты.

Д – Я вчера всё лежал и думал… Да, не прав я был, наговорил лишнего, не подумавши. Действительно, если представить…

Елизавета вздыхает.

Е – Лучше даже не представляйте. Это очень больно.

Д – Это я и понял. А Мария Фёдоровна часто… просила?

Е – Раньше ещё не очень; думала, конечно, но просить стеснялась. Потом, когда надежда в ней совсем угасла, она решилась и попросила… Владимира, вы же знаете, да?

Д – Да.

Е – Владимир мне рассказал. И мама всё ждала. А я ещё понять не могла, что она в последнее время так косо на Владимира смотрит? Только вчера, когда он про своё обещание рассказал, я всё поняла. Но я его не виню, я… Понимаю. Да, он должен был, но не смог, так же, как и я не смогла. Я представляю, как ему было трудно решиться, потому что мне было трудно точно так же. И вы, прошу, не судите Владимира строго за его слабость (улыбается).

Д – Я не осуждаю.

Е – И меня не осуждайте, я тоже слабая. А как мама просила… Да, в последнее время часто. Тут всё наложилось. И боль её, от которой невозможно было никуда деться, и наша боль, душевная, и то, что Владимир обещание не выполнил, и, а это, прежде всего, её смирение. Она уже распрощалась с жизнью, и жить не хотела. Потому, в последнее время, очень часто меня просила. И так, между делом, и намёкам, и на серьёзный разговор звала.

Д – Даже варианты предлагала?

Е – Конечно! Она рассудительная была. Самый её любимый вариант был – передозировка обезболивающего. Она не могла сама себе внутривенно укол сделать, поэтому и просила. Или ещё предлагала подушкой задушить, мол, у неё опять приступ был удушья, а я не успела. Тогда она говорила, что ты главное подушку не отпускай, как бы я ни брыкалась (грустно улыбается). Или даже предлагала ударить чем-нибудь тяжёлым в основание черепа, а потом сбросить с лестницы, мол, она сама с лестницы упала, споткнулась и головой неудачно ударилась.

Д – Страшные вы вещи рассказываете.

Е – А как слушать это страшно? Нет, не то, что она умрёт в итоге, это как раз и не страшно, а как вот я своими руками… Трусость человеческая, самая обычная трусость. А мама мне и так, и так, всё пыталась достучаться, а я… Боюсь, не могу и всё тут.

Даниил кивает.

Д – Да уж…

Е – Знаете…

Елизавета задумывается.

Е – Одно время мама почти совсем не ела. Просила, чтобы ей еду оставляли, а она потихонечку… Действительно, еда отбавлялась. А потом Анна не выдержала и призналась, что мама приказала ей еду понемногу отбавлять, чтобы незаметно было, что она не ест совсем и чтобы тем самым истощить себя, чтобы болезнь добила её наконец… Но Анна добрая. И болтушка. Не выдержала. Я тогда к маме пришла, говорю, заметила я, как Анна сегодня еду выбрасывает, объяснись, а сама улыбаюсь, мол чего это ты удумала… Да так с улыбкой дело и кончилось. А потом я ночь напролёт ревела.

Некоторое время идут молча.

Д – Не тираньте себя, я всё понимаю.

Е – Нет, мне и самой высказаться хорошо. Это всё… Чтобы вы слабость мою осознали, в какой ситуации я человеку не помогла. И почему помощь моя требовалась. Мне на душе легче становится, если вы знаете, вроде как прощения в вас нахожу.

Д – Да кто я такой…

Е – Вы тот, кто должен разобраться, у кого всё-таки хватило жалости и духу помочь моей бедной маме. Мы на вас все очень надеемся. Нам интересно.

Даниил усмехается.

Д – Да-а, всё равно как-то…

Е – Не продолжайте. Действительно, я становлюсь навязчивой.