– А что в последнее время? – не понял Санёк.
– Деградация всего человечества.
– Ну, это ты загнул, аж самому страшно стало.
– А что? Разве я что-то не так сказал?
– Как-то слишком уж…
– Ещё в прошлом, вернее уже в позапрошлом веке за честь незнакомой дамы могли жизнь отдать, слово стоило жизни. А сейчас всё обесценилось, позабылось, померкло. Сейчас я могу говорить что угодно, и мне за это, в принципе, ничего не будет.
– Будет, – уверенно заявил Санёк, – посадят.
– Это всё не то.
– Вот ты, Васёк, говоришь – в прошлом веке, в прошлом веке, – а разве тогда не было борделей, разве тогда не убивали за деньги?
– Не без этого конечно, но…
– Одна скорлупа, а суть та же– деньги и власть. Конечно, духовное может быть и важно, но если у людей спросить, чтобы они выбрали, книжку написать или получить миллион, девяносто девять процентов выбрали бы второе. Это реальность, это жизнь, и никто меня не убедит, что какие-то там знания важнее еды.
– С таким вот всечеловеческим менталитетом мы скоро все позабудем и литературу, и историю, да и вообще самих себя. А зачем всё это? Да?
– Действительно, зачем? – искренне удивился Санёк. – Опять же, художники картины свои не для небес писали, а чтоб денег заработать.
– Большинство художников и так были богаты, и картины никакой роли особо не играли.
– Да нет, – не согласился Михалыч. – Способ самовыражения это, и всё.
– Это ты так говоришь, потому что власти хочешь, но не можешь.
– Да ладно уж…
– Хочется тебе, что б тебя уважали, да? – Санёк засмеялся.
– А ну тебя.
– Ладно, молчу.
Михалыч затушил папиросу и, расстегнув куртку, облокотился на стол.
– В мире же всё просто, это мы всё постоянно усложняем.
Никто не поддержал эту мысль, в виду её простоты.
– Да и вообще, Вась, бред мы какой-то несём. Мир вечен и непоколебим, его нельзя сбить с намеченного пути развития.
– Мир нельзя, но себя можно.
– Да и себя, как часть мира, тоже вряд ли.
– Ну, это ты зря.
– Много ты кого знаешь, кто встал на путь истинный?
– Но так жить, а, вернее, существовать тоже нельзя.
– Вся история говорит о том, что можно, а жизнь говорит, что нужно, – уверенно произнёс Михалыч. – Деньги – это всё, а всякие эти мысли – это так, от нечего делать.
Они ещё немного посидели и, допив водку, разошлись по домам.
Лишь Василий всю дорогу удивлялся: «Вот так-то, оказывается, весь духовный прогресс человечества происходит из-за того, что некоторым людям нечего делать».
– Министр внутренних дел на месте?
– А кто его спрашивает?
– А вы, я вижу, новенькая?
– Да, – кокетливо ответила она.
– Тогда скажите, что пришёл заведующий жилищно-коммунальным хозяйством Симеон, Пётр.
– По какому вопросу?
– Мне назначено.
Секретарша позвонила Павлу и, сказав, кто пришёл, кивнула и положила трубку обратно.
– Проходите.
Пётр зашёл в кабинет Павла, который в это время внимательно читал какие-то бумаги.
– Здорово.
– Заходи.
Пётр прошёл и сел в кресло напротив.
– Что читаешь?
Павел вздохнул.
– Доклад по Земле.
– А-а.
– Читал?