Орден Власти

Вороний гвалт выдернул Зою из дремотных воспоминаний о недавнем прошлом.

– Что случилось? – Она повернулась к сидящей рядом служанке по имени Лаура.

– Не знаю. – Лаура пожала плечами. – Птицы что-то возбудились.

Зоя отдернула занавеску и приоткрыла окно кареты. В окне показалось лицо Николая, свесившегося с коня.

– К Москве подъезжаем, хозяйка. Осталось верст пять-шесть пути.

Николай говорил по-русски. Зоя приказала ему говорить с ней только по-русски, чтобы быстрее освоить этот незнакомый ей и сложный язык. Многомесячный вояж не особо утомил принцессу. Она живо интересовалась особенностями жизни мелькавших, как в калейдоскопе, стран, постоянно терзая вопросами всезнайку Сержио, усиленно изучала русский язык и выстраивала линию поведения с будущим супругом. Вопреки увещеваниям папы Сикста, Зоя вовсе не собиралась склонять кого-либо на Руси к униатству – ошибся понтифик, считая, что за племянницей басилевса ничего не стоит, кроме титула, а деньги и политическая поддержка вынудят ее действовать по его плану. Зоя с детства впитала в себя православную веру, помнила заветы отца и пресвитера Анания, при этом, получив униатское образование, считала, что Христос для всех един, и не важно, в какую сторону креститься.

Отказав нескольким претендентам, она согласилась на это замужество вовсе не по любви, абсолютно не представляя, что за человек Иван Васильевич. Зоя выходила замуж не за великого князя, а за православную Русь.

Ее вновь отвлек шум за окном, но на этот раз кричали не взбудораженные птицы, а беснующаяся толпа, и отдельные злобные выкрики вовсе не были похожи на ликование по поводу приезда племянницы басилевса.

В окне вновь показалась голова Николая:

– Беда, хозяйка! Местные бушуют по поводу католического креста. Прелат впереди обоза крест несет.

– Так скажи, чтобы убрал, старый дурак. Себя не жалко, так пускай хоть других пожалеет! – Зоя сдвинула брови и посмотрела на Николая взглядом разъяренной пантеры, а вовсе не испуганной девушки. Николай опешил – он никогда не наблюдал хозяйку в таком состоянии. – Дай-ка я выйду, посмотрю, что там.

– Не стоит, принцесса. Опасно.

– Не перечь и охраняй!

Зоя покинула карету и двинулась к голове обоза. За ней последовал Николай и охрана от Федора Хромого, который присоединился к ним по дороге. Впереди наметилось какое-то мельтешение. Зоя подошла ближе и увидела прелата, лежащего на снегу и накрытого католическим крестом. Его со сладострастными выкриками пинали ногами несколько парней в грубой одежде. Папская охрана благоразумно ретировалась, а люди Хромого молча наблюдали за экзекуцией, никак не желая вмешиваться.

К ним верхом подъехал младший боярин Вельяминов, вздыбил коня и выхватил саблю.

– Руби безбородого! – взревела толпа. Замелькали рогатины и дреколье.

Зоя посмотрела на возбужденного всадника, тот поймал ее взгляд, да так и застыл с обнаженной саблей.

– Уйди, боярин! – крикнул Николай. – Здесь не твоя воля.

«А ведь забьют деда до смерти – надо вмешаться», – подумала Зоя.

Она двинулась по направлению к разъяренной толпе, заметая снег длинной золотистой столой. Палла под диадемой развевалась на колючем ветру. Остановившись в десятке метров перед взбудораженными людьми, Зоя низко поклонилась и наложила на себя православный крест:

– Гой еси, люди добрые.

Толпа моментально притихла.

– Она по-нашему говорит, она нашей веры, – раздались возгласы.

– Эй, – обратилась Зоя к парням, избивавшим прелата. – Оставьте его, а крест себе заберите и делайте с ним, что хотите.

Она произнесла фразу по-гречески, но властные интонации не предполагали какого-либо иного понимания сказанного. Вездесущий Сержио тут же перевел слова принцессы. Крест пошел по рукам, на него плевали и пытались сломать. Откуда ни возьмись, появилась папская охрана, взяла под руки избитого прелата и повела его к посольской карете. Толпа вновь загалдела, но внезапно раздавшаяся команда заставила всех притихнуть.

– Расступись! Государь едет.

Иван Васильевич спешился, подошел к Зое и внимательно посмотрел на нее.

– А в жизни ты лучше, чем на парсуне. – Он уважительно посмотрел на свою невесту – ему уже доложили, как она утихомирила разбушевавшуюся толпу. – Ну, здравствуй, Зоя Фоминична. Извини, если не так приняли. Это Мамонов с митрополитом замутили, но я с ними позднее разберусь.

Сержио начал переводить слова князя, но Зоя его остановила:

– Не надо, я поняла.

– Ты по-русски разумеешь?! – Иван Васильевич удивленно приподнял брови.

– Плохо разумею, но буду хорошо разуметь, – ответила Зоя. – Я теперь русская.

Вскоре кавалькада двинулась дальше. Во главе ехал государь, сопровождаемый восторженными криками толпы. Люди, если собираются вместе, становятся капризными и непредсказуемыми.

Когда они остались одни в предоставленных Зое хоромах, невеста в упор посмотрела на жениха и спросила:

– Тебе передали «Орден Власти»? Ты знаешь его силу?

– Знаю, – ответил Иван Васильевич, играя желваками, и в упор посмотрел на Зою. – Нам вместе эту ношу нести. Но… – Государь на несколько секунд задумался. – Тебе надо будет покреститься.

– Я крещеная в православную веру в детстве, – возразила Зоя. – А к униатству пришлось приспосабливаться – а как еще можно жить в Риме.

– Знаю и верю тебе. Но другие не верят. У тебя ведь как бы два имени. В Сикстинской капелле тебя называли Софьей. Вот и станешь Софьей после крещения.

Иван Васильевич застыл в ожидании реакции невесты.

– А если откажусь, то прогонишь? – Зоя усмехнулась.

– Прогоню. – Князь усмехнулся в ответ.

Они прекрасно понимали друг друга, зная, что все давно решено и предопределено, но затеяли эту словесную дуэль, испытывая характеры и думая о будущей совместной жизни. Зоя Палеолог вторично прошла обряд крещения и стала Софьей. Митрополит Филипп, скрепя сердце, обвенчал молодых в Успенском соборе.

А потом был отказ платить дань Золотой Орде, стояние на Угре, присоединение Новгорода… Русское государство расширялось и усиливалось. Иван Третий стал основателем Третьего Рима. А может, Второй Византии? Им был принят свод законов государства – «Судебник», дающий право русским людям на справедливый суд, построен нынешний Московский Кремль и главный кафедральный собор Русского государства – Успенский. Московская держава стала надежным местом для сохранности и безопасности ценного, но опасного артефакта. «Орден Власти» великий князь всегда держал при себе.

Но однажды пришла беда. Артефакт выкрали, и в этом действе оказалась замешанной сноха Ивана Елена Волошанка. Орден сумели вернуть, а Волошанка неожиданно умерла. Поговаривали, что ее отравила княгиня Софья. Но не факт, не доказано, не знаю, не знаю…

Когда Мирский оформил отпуска, Друбич торжественно заявила:

– Ну все. Теперь нет никаких начальников и подчиненных, теперь мы компаньоны с равными пакетами акций.

– Согласен, – сказал Мирский. – Только нужно, чтобы фирма заработала. Кстати, как мы ее назовем?

– Мирский, Друбич и КО. – Марина подняла сжатый кулак. – На том стоим!

– А КО это кто? – поинтересовался Мирский.

– Как это кто! – демонстративно возмутилась Друбич. – «Братство Змеи». Они ведь тоже участвуют в поисках артефакта. Заклятые партнеры, и неизвестно, кто друг другу бо́льшую пользу принесет.

– Скорее конкуренты, – возразил Мирский.

– Значит, заклятые конкуренты – не вижу большой разницы. Так победим! – Марина вновь подняла сжатый кулак.

– Какая-то ты сегодня игривая, Маша. Есть чему радоваться?

– Еще как! – Марина открыла сумочку и вынула лист с печатным текстом. – На твое имя пришло письмо. Я взяла его у секретарши, мол, тебе передам, ну и вскрыла по дороге. Ты не обидишься?

– Смотря что за письмо.

Мирский развернул лист и начал читать. А прочитал он вот что.

Уважаемый Алексей Борисович!

Я пишу это письмо, потому что являюсь истинным патриотом России и радею о ее процветании. Прочитав статью в интернете под названием «Конструируем историю», я сначала не понял, о чем идет речь, посчитал этот материал обычной газетной «уткой». Но потом припомнил один эпизод из моей сложной жизни, который имел место быть в Иркутской области пару десятилетий назад. В то время произошло сильное наводнение, и я оказался на маленьком островке, куда вода еще не добралась. Но уровень неуклонно поднимался, и я молился Господу о спасении или о легкой смерти. Вместе со мной был монах престарелого возраста – уж как он там очутился, мне неведомо.

Я попросил его исповедать меня, что он и сделал. А потом сказал, что тоже бы хотел исповедаться, но некому принять исповедь. При этом добавил, что должен мне открыть одну тайну, некий факт, который может сильно отразиться на судьбе России, и если я выживу, то должен хранить ее, пока не настанет время перемен. Что это за время перемен, он не уточнил. А дело вот в чем…

В православной часовне рядом с деревней Глухово в Московской области он спрятал «Орден Власти». Надеюсь, что Вам не нужно объяснять ценность этого артефакта, которая для знающих людей выражается отнюдь не в денежном выражении. Третий кирпич во втором ряду от левого угла – и вы у цели. Ныне грядут исключительные события, и Орден неминуемо должен вмешаться в ход истории во благо России. Я, в силу непреодолимых препятствий, не имею возможности передать артефакт в нужные руки и, зная о Вашей порядочности, надеюсь, что это сделаете Вы. Это не перманентные иллюзии, а неоспоримая данность. Удачи.

Мирский несколько раз прочитал текст письма, а потом заявил:

– Это либо глупая шутка, либо примитивная ловушка – силки для куликов. Заманят нас в глухомань, прикончат без свидетелей – и «никто не узнает, где могилка моя».

– Какая-то слишком заумная шутка, да с такими подробностями. Проще и эффективнее подложить кусок жвачки кому-нибудь под задницу, – сказала Марина и добавила, немного подумав: – А вот насчет ловушки… Может быть, может быть… Но зачем нас гнать так далеко? Для достоверности? А если это не ловушка, а неоспоримая данность, как пишет автор? В конце концов, надо с чего-то начинать поиски артефакта.

– А как на меня вышел этот анонимный доброжелатель? – спросил Мирский.

– Да проще простого! Через монастырь узнал твое имя и написал письмо в музей.

– Логично. И вот еще… Автор пишет добротным русским языком девятнадцатого века, а в конце эти «перманентные иллюзии, неоспоримая данность…». Журналистские шаблоны. Где-то я уже это слышал, – задумчиво проговорил Мирский. – Ну да ладно. Предлагаешь проверить?

– Без сомнений, – сказала Марина.

– Ну да, альтернатив не просматривается. Будем рисковать. Кстати, пару лет назад у нас проходила тема по православным строениям. Глухово, Глухово… Так ведь это урочище – деревни там уже нет бог знает с какого времени, поэтому туда не проложит маршрут ни один даже самый крутой навигатор. А часовня вроде бы еще жива в каком-то виде. Очень приблизительно я знаю, где ее искать…

– Ну да, приблизительно, – подтвердила Марина. – В интернете я искала, но там как-то невнятно…

– Ну и поехали, проверим – чего время тянуть. Только пистолет прихвати.

– Он у меня уже стал чем-то вроде косметички, – усмехнулась Друбич.

Машина Марины неслась по шоссе. Мелькали рекламные щиты и дорожные знаки. Деревья зеленели, молодые листья набирали силу.

– Хвоста за нами нет, – сказала Друбич, взглянув в зеркало заднего вида. – Пока нет.

– Может быть, сектанты от нас отвязались? – спросил Алексей.

– Вряд ли. Просто сменили тактику, – предположила Марина.

Мирский уперся взглядом в лобовое стекло и увидел прогалину в лесном массиве, а потом крыши строений.

– Наблюдаю наличие признаков цивилизации, – прокомментировал он.

– Знаю я это место, – сказала Марина. – Ты как насчет перекусить?

Марина свернула на асфальтовую площадку. Там расположился мотель с вывеской на латыни, кафе «Грезы», шиномонтаж, продовольственный магазин и ларек с завлекательной надписью «Быстропища», где торговали шаурмой. На парковке стояла пара длинномерных фур, микроавтобус и несколько легковых автомобилей.

Вскоре они уже сидели за столиком в кафе в ожидании бизнес-ланча, включающего в себя борщ, куриные котлеты и салат с крабовыми палочками.

– Рассказывай, как мы доберемся до этой часовни? – попросила Марина. – Ну, урочище мы найдем, как-нибудь проберемся по стежкам-дорожкам – я на всякий случай лебедку прихватила. А дальше? В учетной карточке написано, что «не сохранена, координаты не заданы». Пойди туда, незнамо куда.

– На месте разберемся, – сказал Мирский, но в его голосе не чувствовалось уверенности.

Худенькая девушка привезла заказ на тележке.

– Дешево и обильно, – заметил Мирский, оценив размеры порций.

Молодые люди принялись за еду.

– Я хочу задать тебе неожиданный вопрос, – сказал Алексей, прижимая салфетку к губам. – Ты не хочешь выскочить замуж? За меня.

– Ухаживания перешли красную черту и штурмуют бастионы. – Марина в упор посмотрела на Мирского без тени насмешки. – Я подумаю. Вот как найдем артефакт, так и начну думать.

Мирский ожидал нечто подобное в ответ. Девушка отмахнулась от него как от назойливого слепня, хотя и дала призрачную надежду. Но надежда без действия подобна дереву без плодов, как говорили древние арабы. Вот он и действовал как мог.

Кроме них в кафе находились две супружеские пары средних лет, азиатская семья, компания то ли шоферов, то ли гастарбайтеров и одинокий мужчина крепкого телосложения в приличном костюме. Он появился здесь сразу же после Алексея и Марии.

Компашка за угловым столом вела себя развязно, крикливо, игнорируя присутствующих, недовольно поглядывающих в их сторону. На их столе появились две бутылки водки, которую парни немедленно употребили.

«Точно не водилы – какие-нибудь ремонтники или гастеры, – подумала Марина. – И на меня все время пялятся».

Парни действительно облизывали взглядами Друбич, раздавались возгласы: «Телка», «я бы ей…»…

От развеселого стола отделился мужик грузного телосложения, подошел к компаньонам и уставился на Марину, абсолютно игнорируя присутствие Мирского.

– Мы приглашаем мадам в нашу теплую компанию.

– Я не одна. Всех приглашаете? – В голосе девушки не чувствовалось даже тени страха, а лишь легкое презрение.

– Нет, только тебя, киска. А этот… – мужик бросил взгляд на Мирского, – пускай побудет в одиночестве.

Мирский привстал, но Марина его остановила:

– Не надо, Леша. Я сама разберусь с этим быдлом. – Она повернулась к назойливому мужику: – Шел бы ты с миром.

– Ну что ты, киска?! Как же пройти мимо такой цацы. – Из наглеца так и перла необузданная похоть. Он положил руку на плечо девушки. – Пойдем, не ломайся.

– Пойдем, – неожиданно согласилась Друбич. Она встала, сняла руку с плеча, но внезапно схватила его мизинец и резко надломила его. Мужик заверещал от боли и плюхнулся на колени. Марина тотчас подхватила вилку со стола и нацелила ее в глаз скулящему мужику. – Самый ценный на земле алмаз – это твой последний глаз, – продекламировала она с усмешкой.

– Не надо, я все понял, – простонал мужик. Он побледнел от ужаса.

Компашка за столом притихла. Мужчина в костюме, до сего времени вяло наблюдавший за конфликтом, внезапно встал, резко подошел к компании и что-то сказал. Сидящие уставились на него, а потом один из них крикнул:

– Эй, Гоша, отвали! Это не наша масть.

– Она меня не отпускает, – жалобно проблеял Гоша.

– Да нужен ты мне больно! – Марина отпустила палец страдальца и вернулась на свое место. Тот резко поднялся на ноги и метнулся к своим. Мужчина в костюме тем временем покинул компанию, уселся за свой столик и начал прихлебывать кофе, рассеянно поглядывая по сторонам.

Инцидент был исчерпан.

– Что это было? – спустя минуту спросил Мирский.

– Да ничего особенного, – отмахнулась Марина. – Жизнь такова, какова она есть. Ребята переоценили свои возможности.

– Я не про них, а про тебя. Как ты этого бугая… Научишь?

– Ничего сложного, – улыбнулась Марина. – Хватаешь за палец и просто ломаешь его, как карандаш… Конечно, можно дать по морде или кинуть через бедро. Есть много на свете интересных приемов, друг Мирский…

– Век живи, век учись, – вздохнул Алексей и подцепил вилкой куриную котлету.

Покончив с трапезой, компаньоны покинули кафе и вскоре мчались по шоссе.

День умирал. Искать урочище в темноте было чревато неожиданностями, и искатели приняли решение остановиться на ночлег.

Вскоре они въехали в город. В первой попавшейся гостинице сняли два номера.

Утром Мирский зашел в местный краеведческий музей и расспросил дорогу до несуществующей деревни Глухово. Ему сказали, что туда ведет разбитая грунтовка и ездят по ней на грузовиках, но сейчас вроде как просохло и можно попытаться доехать на легковой машине. Если машины не жалко. Самый молодой сотрудник уверенно поставил точку в интерактивной карте на смартфоне Мирского и заверил:

– Здесь ищите!

Доехали без особых приключений, правда, пришлось стаскивать с дороги упавшее дерево, но кое-как справились. Через десяток километров перед ними открылся унылый пейзаж урочища. Разруха и запустение: гнилые полуразрушенные срубы, раскуроченные кирпичные фундаменты, запах прели и гнили.

– А зачем сюда грузовики ездят? – спросил Мирский. – Что им здесь надо?

– За кирпичом, – пояснила Марина. – Видишь, половину фундаментов уже разобрали. Чего добру пропадать. Ну, это дело житейское, а где часовня?

– Найдем, – сказал Мирский неуверенно.

Алексей и Марина прошлись по краю урочища и обнаружили узкую тропу, уходящую в глубь леса.

– Ну вот, тропинка. А куда она может вести? Надеюсь, к часовне.

– Прихвати монтировку, чтобы третий кирпич слева выковырять. Ну и в качестве холодного оружия пригодится.

Мирский напрягся.

– Ты думаешь…

– Да ничего я не думаю, – перебила Друбич.

– Тогда ты не забудь прихватить пистолет, – напомнил Мирский.

– Все свое ношу с собой. – Марина хлопнула по сумке, висящей на плече.

Часовню нашли, пройдя километра четыре по едва заметной тропе. За святилищем явно кто-то ухаживал: бурелом вокруг был расчищен, а возле самой часовни росли два больших, но еще нераспустившихся розовых куста. Они зашли внутрь через узкий проем – двери не было.

Мирский подцепил нужный кирпич монтировкой, и на удивление кирпич легко поддался. В небольшой нише лежала промасленная тряпица, а в ней – Мирский аж задрожал от предвкушения – был завернут золотой медальон.

– «Орден Власти»! – воскликнул Мирский, рассматривая тяжелый золотой слиток неровной круглой формы с потемневшей гравировкой на нем. – Нас не обманули! Это революция в исторической науке! Ты вообще представляешь, что мы сейчас держим в руках?!

– Эту революцию нужно отдать на экспертизу, – холодно заметила Марина, что несколько охладило восторг Мирского.

Вернувшись из Глухово, Алексей отправился в университет и показал артефакт эксперту по древностям.

– Это штука золотая. Изготовлена еще в дохристианскую эру.

– Возможно, возможно, – задумчиво проговорил эксперт. – Вы можете мне его оставить на недельку?

– К сожалению, не могу. – Мирский покачал головой.

– Тогда подождите полчасика. Я сфотографирую этот образец, почищу ультразвуком, пропущу через спектрограф и возьму пробу материала, – сказал эксперт и добавил, увидев недовольную мину на лице Мирского. – Не волнуйтесь, это миллиграммы, что никак не повредит внешнему виду изделия.

Получив артефакт на руки, компаньоны вернулись в музей, где Мирский запер его в сейф.

Разговор по телефону:

– Это я, Арнольд. Тут произошли кое-какие события, которые требуют немедленной реакции.

– Слушаю тебя.

– От достоверного источника пришла информация, что наши друзья нашли артефакт. Надо что-то делать, Мастер.

– Где они его обнаружили?

– Где-то в Подмосковье, в какой-то часовне, да это и не важно. Артефакт у них.

– Разрешаю применить любые методы, но артефакт должен быть у нас. Желательно без лишних трупов.

– Понял вас, Мастер. У меня уже есть план.

Наутро Мирский получил по электронной почте ссылку на облачное хранилище от неизвестного. Там оказалось письмо и небольшой ролик.

Твоя подружка у нас. Готовы ее выменять на артефакт. Выполнишь наши инструкции – получишь ее обратно в целости и сохранности. Не вздумай звонить в полицию, иначе ты ее никогда больше не увидишь. Положишь артефакт в автоматическую камеру хранения на Курском вокзале и наберешь следующий защитный код 0988… Потом уезжай и жди. Мы тебе позвоним. Торговля бессмысленна.