Танцы Атиктеи

и очищается в светлой воде осязаний.

Грустные нити разлук
все оплетают, но тонкие линии рук
снова являются – воображенью, —

так же все тают, как камня следы на воде,
как угасающий свет на далекой звезде,
тише и тише, до полного изнеможенья.

Ветра дуновения в саду

Ach, die Garten bist du.

    R.M.Rilke

Ветра дуновения в саду —
тихий шепот чувств неизреченных
и в дыханье тайно заключенных
так, что сердца тайны – на виду.

Орхидеи тонкие цветут,
заплетая дивные узоры
и навек приковывая взоры
тех, на миг кто задержался тут.

Наяву ли этот сад, цветенье
орхидей, волнительные грезы
красотою данных мук?

Или это – хрупкое виденье,
тела и души метаморфозы,
в танце явленные вдруг?

«Словно смутное воспоминание…»

Словно смутное воспоминание,
которое не находит своего предмета
в проблесках образов и их мерцающего света,
тело танцует, и танец тот – узнавание,

узнавание формы своей потерявшейся,
в окружении звуков, в пространстве,
и обретение полноты и постоянства
в круговороте стихии, всегда изменявшейся,

и, океану подобное, тело,
переливается ритмами-волнами,
и в изгибах своих забывается,

и порывами, безмыслием полными,
разлетается, чистыми, смело
и вновь, как во сне, заплетается.

«Облака налетели на небо метелью…»

Облака налетели на небо метелью,
налетели, белея, на небо ночное,
и очи небесные глядят колыбелью
того, что священное, того, что земное.

облака то слетаются, то разлетаются,
от дыхания неба, небо дышит ветрами,
и звездными вздохами оно обнажается
своими движеньями, своими мечтами.

И, страстным покоем своим изумленная,
стихия являет себя в полноте,
и, тихо снегами в ночи окрыленная,
в первоначальной летит темноте,
и, музыкой тающей благословленная,
затем замирает она в немоте.

«Неповторимые картины…»

Неповторимые картины
рисуют кисти обнаженных рук,
сплетая чувства все в единый
невидимый, неизъяснимый круг.

Печали, радости, тревоги,
сомненья, счастье – сердца целый сад —
так просто отбивают ноги,
как будто давят спелый виноград.

И танец льется, как вино,
в нем – истина. Обман в нем неуместен,
души и тела неуместен торг,

притворство в нем запрещено,
ведь неизменно – откровенно честен
дионисийства чувственный восторг.

«Там, где тела – моря…»

Там, где тела – моря,
там, где руки – реки

(чертит стопой заря
тающее навеки),