Лишь разумные свободны. Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 4

– Здесь. Безопасно. Для вас. На Земле. Для Грапетти. И всех.

Ему надоело подыскивать отдельные слова, и он опять запел, а Татьяна придвинулась ко мне и прошептала на ухо:

– Пожалуйста, Максим, если вы действительно хотите что-то узнать, не смотрите на него, как на привидение. Фарамон пророк, может быть, единственный в этой части Вселенной, вы понимаете, а пророкам нужно или верить, или…

– Или побивать камнями и распинать на кресте, – закончил я.

– Вот поэтому я и не могу вам объяснить… – Татьяна отодвинулась. – Вы не слышите, не понимаете, вы… чужой.

Теряем время, – подумал я. Глупо теряем время. И почему это я решил, что общение с Ландовской приблизит меня к решению проблемы? Она такой же шарлатан, как все прочие представители ее древнейшей професии. На Земле этот лежалый товар перестали покупать еще в прошлом веке – после странного бума века двадцатого земная астрология умерла постепенно и почила незаметно. На Альцине другой век, другие нравы, но при чем здесь я?

– Спасибо за угощение, – сказал я, вставая. – Было очень мило. Передайте уважаемому Фарамону, что я весьма благодарен за сообщенные им сведения.

Татьяна смотрела на меня растерянным взглядом, Ландовска – удивленным, а сам гадатель оставался спокоен, и во взгляде его мне почудилась насмешка. Естественно, это была игра воображения – что я мог понять во взгляде существа, с которым встречался в первый и, надо полагать, в последний раз?

Я обернулся на пороге.

– Таня, – сказал я, – мне непонятна роль госпожи Ландовской, но вы-то знаете о своем муже гораздо больше, чем сказали. Я буду признателен, если вы захотите этими сведениями поделиться. В конце концов, не думаю, чтобы безопасность Лучано была вам менее дорога, чем мне.

И вышел. Никто не бежал мне вслед. Никто даже не пошевелился.

* * *

В гостинцу я отправился по нуль-т, обнаружив кабинку в десяти метрах от дома Ландовской. Зачем нужно пользоваться махолетом, имея под боком современное транспортное средство? – с недоумением подумал я, входя в кабину.

Возможно, я неправильно набрал код. Возможно, код отеля был изменен за то время, что я отсутствовал. Может быть, нуль-т сеть оказалась неисправной. Не исключено, что была иная причина. Как бы то ни было, я вышел не в коридор гостиницы, а в огромных размеров ангар, абсолютно пустой и гулкий настолько, что даже дыхание отзывалось под высоким потолком странным многократным эхом. Свод был прозрачным, и видно было небо – сине-зеленое, с серо-золотистыми облаками.

– Черт! – сказал я и шагнул назад. На этот раз, набирая номер, я сверил его с записью в моем блокноте. Все было правильно, но, открыв дверцу после зеленого сигнала, я обнаружил, что все еще нахожусь в том же ангаре, а возможно, в каком-то очень похожем – индексатор нуль-т показывал, что переход произошел согласно набранным координатам.

Значит, номер, который я записал и запомнил, был неверен. Досадно, конечно, но не смертельно. Я набрал номер операторской, и в воздухе возникло стереоизображение молодой женщины. Легкое подрагивание плеч показывало, что женщина не настоящая – конструкт-информатор.

– Прошу нуль-т-координаты гостиницы «Аква», – сказал я ровным голосом во избежание ошибки.

Девица улыбнулась загадочной улыбкой Моны Лизы и назвала номер, записанный в блокноте и дважды приводивший меня в ангар, расположенный неизвестно где.

– В таком случае, – сказал я, – прошу номер кабинки нуль-т, в которой я нахожусь в настоящее время.

Улыбка показалась мне еще более загадочной, но номер, тем не менее, был все тот же. Может быть, у них на Альцине все пункты нуль-т имеют с некоторых пор одинаковые номера?

Неважно. Мне нужно было отсюда выбраться.

– Номер нуль-т космопорта, – потребовал я.

Все тот же номер был завернут девицей все в ту же улыбку, которая, по третьему разу, показалась мне ехидной. Мое идиотское предположение, похоже, сбывалось.

– Номер приемной Президента.

– Номер аэровокзала.

– Номер квартиры Шабановой Татьяны, Альцина-центр…

Все то же самое.

– Ну, хорошо, – сдался я. – Мне нужно совершить нуль-т-переход в любую другую точку Альцины, исключая ту, в которой я нахожусь.

– Назовите пункт прибытия.

– Пультовая космопорта, первый блок.

– Пожалуйста, наберите номер…

Номер был тот же.

– Могу я попасть куда бы то ни было, не набирая номер? Вы можете подать нужную команду централизованно?

Показалось мне, или улыбка стала растерянной?

– Вопрос вне компетенции.

– Могу я поговорить с главным оператором? Есть проблема.

Стандартный вызов, который должен быть понят любым автоматом, если его заранее не запрограммировали на приступ идиотизма.

– Вопрос вне компетенции.

Если эта троица решила меня изолировать, то сделано это было весьма умело. Даже слишком умело. Вряд ли у кого-то из них есть нужные познания в нуль-т-системах, и вряд ли у них есть доступ к кодировочным файлам.

Я вышел из кабинки и пошел вдоль стены ангара в поисках двери или любого отверстия, через которое можно было бы выйти наружу. Стены были гладкими – обычная керамитовая поверхность, никаких отверстий. Не исключено, что проникнуть внутрь ангара можно было только через нуль-т. Неясно, кому пришло в голову строить подобное сооружение, но, раз уж оно существовало, то спрятать сюда человека, от которого нужно избавиться на время или навсегда, – блестящая идея.

Я попробовал покричать, но крик вернулся ко мне, многократно усиленный, с множеством реверберированных модуляций, и долго еще, отражаясь от углов, метался, затихая. Минут за десять я обошел ангар по периметру. Периметр оказался равен двумстам тридцати метрам, и это была единственная полезная информация. Пустой ангар и нуль-кабинка. Здесь можно было умереть от голода, и я не был уверен, что местные бактерии позволят моему будущему трупу нормально разложиться, чтобы археологов грядущего века встретил злой оскал моего черепа.

К тому же, голод давал о себе знать, не говоря о жажде и кое-каких иных человеческих потребностях. Спрашивать об этом квазидевушку-оператора было бессмысленно, я и не пытался. Вернулся в кабинку и попробовал разобраться в устройстве пульта. В конце концов, принципы нуль-т я изучал в школе и впоследствии, более детально, в институте – кое-что я еще помнил. К примеру, я знал, что, какой бы разветвленной ни была местная сеть, должен существовать аварийный канал, автоматически срабатывающий при возникновении нештатной ситуации – например, при изменении конфигурации внешних магнитных полей или при резком изменении напряжения в кабелях энергопитания.

Работать пальцами было очень неудобно, я потратил не меньше получаса только для того, чтобы снять верхнюю плату. Внутри была обычная симфония микрочипов и плотного биокристаллического раствора. Если я не ошибался, нажимать нужно было сюда вот, справа, где в темном кубике пересекались десятки тысяч линий-волокон. А если ошибался…

Подумать об этом я не успел, потому что по изменению освещения в кабинке понял, что нуль-переход совершен. Оставалось недеяться, что аппаратура сработала штатно, и я, как и положено, оказался в базовом накопителе сети.

Я поставил плату на место и выглянул из кабинки.

Мог и не выглядывать. Ангар был в точности таким же, а может, и тем же самым. Нет, тем же он быть, конечно, не мог, потому что небо оказалось темным, почти черным, с каким-то звездным узором – я не настолько знал конфигурацию созвездий в небе Альцины, чтобы утверждать с уверенностью, что нахожусь именно на этой планете. Если на Альцине, то на ее ночной стороне, в десяти тысячах километров от космопорта и моих гостеприимных хозяев – Шабановой, Ландовской и этого клоуна Фарамона.

Проводить контрольный эксперимент я не хотел. В кабинке было единственное сидение для пассажира. Я присел на скамеечку и задумался.

* * *

Как сказал бы Экселенц, «произведенное действие является следствием преступного намерения». Нелепо было предполагать, что все произошедшее со мной являлось игрой случая. Не то, чтобы я считал, что в нуль-т системе никогда не происходят сбои – на моей памяти бывали случаи и куда трагичнее: в 59-м году, к примеру, когда из-за внезапно возникшей неисправности в контурной задержке одного из микрочипов оказалась отрезанной от сети группа туристов на отдаленном горном перевале в марсианской Фарсиде. Люди погибли от удушья и переохлаждения, прежде чем до них успели добраться спасатели. Естественно, больше подобное не повторялось.

К моему случаю это отношения не имело. Троица – Шабанова, Ландовска и Фарамон – хотела от меня избавиться и сделала это наиболее эффективным образом. Сейчас я полностью зависел от их доброй воли – захотят, выпустят. Я был уверен, что выпустят – в конце концов, вряд ли в их планы входило отправить меня к праотцам, могли бы, в таком случае, избрать менее изощренный способ. Поскольку здесь нет ни воды, ни пищи, то, не желая уморить меня, они будут вынуждены открыть нуль-т линию хотя бы через неделю. К тому же, они должны быть уверены, что за эту неделю никто не наведается в этот ангар – случайно или в силу необходимости. Вывод: ангар (точнее – оба ангара) расположен в достаточно удаленной от людей местности и, к тому же, не используется никем и ни для каких целей.