Оценить:
 Рейтинг: 0

Окончательный выбор. Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 20

Год написания книги
2022
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 18 >>
На страницу:
5 из 18
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Предположим – только предположим! – что жизнь и разум сохранятся до того момента, когда Вселенная достигнет конечной точки своей эволюции. Неважно, когда это произойдет. Через миллиарды лет? Пусть хоть через триллион.

А теперь смотрите. Человек разумный – по сути, такая же машина, как и компьютер. Конечно, более сложный (пока!) и менее понятно устроенный. Сходство же человека и компьютера заключается не в их сложности или простоте, наличии или отсутствии души (это – отличия!), а в том, что оба являются так называемыми конечными автоматами. Иными словами, число операций, действий, мыслей, логических предположений и выводов, которые способно выполнить человеческое существо, вовсе не бесконечно, хотя и очень велико. И если бы человек мог прожить достаточно долгое время (миллиарды лет, да, но допустим такую возможность), то вдруг обнаружил бы, что в точности повторяет то, что уже было, абсолютно точно воспроизводит ту или иную ситуацию своей удивительно долгой жизни. Опять идет на первое свидание на городскую площадь с фонтаном. Опять говорит начальнику: «Не буду я с вами работать, мне не нравятся ваши методы». Опять…

Это повторение пройденного, это dеj? vu становится неизбежным для существа, способного прожить так долго, чтобы исчерпались все возможности, заключенные в его неизбежно конечном материальном воплощении.

Чтобы стало совсем понятно, представьте себе, синьор Кампора, систему из кубиков разного цвета. Вы переставляете кубики, меняете их местами, вверх, вниз, вправо, влево, вы каждый раз записываете расположение и конфигурацию, и через какое-то время (если кубиков мало, то – очень скоро) увидите, что начинаете в точности повторять то, что уже делали.

Конечно, человек – не система из десятка кубиков. Но тут вопрос принципа: число вариантов в любом случае конечно!

Судьба любого конечного автомата (не обижайтесь – вы именно таковым и являетесь, несмотря на всю вашу сложность и утонченность): после какого-то момента повторять и повторять то, что уже было сделано и подумано.

Эта информация накапливается и сохраняется (куда ж ей деваться, если все действия повторяемы, а все ситуации, так или иначе, возникают опять!).

Теперь представьте: наступает момент, когда Вселенная вновь сжимается до чрезвычайно малых размеров. Все. Конец. Если момент Большого взрыва можно назвать Точкой «А», началом Вселенной, то момент нового сжатия в кокон – это Точка «Зет». Финал процесса. В Точке «Зет» мироздание будет содержать всю информацию о себе с самого начала времен и до самого конца. Количество информации, которая будет содержаться в Точке «Зет», давно подсчитано: это число десять, возведенное в степень, равную единице со ста двадцатью тремя нулями. Написать это число невозможно, поскольку число нулей в нем составляет, в свою очередь, десятку, возведенную в сто двадцать третью степень. Чтобы записать такое число, не хватит всей бумаги, произведенной людьми за многие века!

И это сугубо научный вывод, который следует из современных, подтвержденных наблюдениями, теорий происхождения и эволюции Вселенной.

Но нам-то, спрашивается, что до того? Ведь Точки «Зет» еще нет. Точка «Зет» возникнет через миллиарды лет. Да, Она будет всеведуща и всемогуща. Она будет знать все о нас с вами и сможет сделать с этим знанием все, что Ей заблагорассудится. Но нам-то что до этого? Мы живем, и мы умрем, и…

На этом месте рассуждение теряет смысл, потому что, когда в конце времен возникнет всезнающая и всемогущая Точка «Зет», возникнем опять и мы с вами, и начнем опять жить, и будем опять проживать каждое мгновение нашей уже прошедшей или еще не состоявшейся жизни. И более того: мы проживем те варианты наших жизней, которые в нынешней реальности не осуществились! Вы хотели однажды сказать начальнику, что он дурак, гордо повернуться и хлопнуть дверью? Вы этого не сделали и до сих пор жалеете? Так вот, воскреснув в Точке «Зет», вы проживете и этот вариант, и хлопнете дверью, и сумеете узнать, как от этого поступка изменится ваша жизнь.

Жизнь – это информация. Это те сведения о нашем прошлом, что записаны в нашей памяти, это те мысли о будущем, что посещают нас по ночам, это то, что мы видим глазами, слышим ушами, то, что ощущаем всеми другими органами чувств, это боль, которую мы чувствуем, если нас ранить; короче говоря, – вся информация о нашем внутреннем мире и о нашем взаимодействии с миром внешним.

Информация исчезнуть не может. Частицы света продолжают двигаться, излучаться и поглощаться. Атомы, молекулы, поля – все записано во всем, и все остается, и нужно только собрать эту рассеянную информацию в нужном порядке, чтобы воскресить вас, меня, наших родных и близких, и вообще каждое живое существо, существовавшее на планете с тех давних времен, когда в первичном океане плавали трилобиты.

В точке «Зет» вы воскреснете в том возрасте, какой сами для себя выберете. Или в том, какой выберет для вашего воскресения вселенский компьютер Точки «Зет». Вы воскреснете в любой момент вашей прожитой жизни и проживете ее опять. Вы воскреснете в любой момент той вашей жизни, о какой мечтали, но прожить не сумели. Вы воскреснете здоровым, если были больны, и воскреснете больным, если были здоровы.

Вы будете опять жить, и опять любить, и опять умрете, чтобы опять воскреснуть, но так и не узнаете, что ваша новая жизнь в любом ее варианте – всего лишь восстановленная Точкой «Зет» информация.

Специалисты по компьютерам знают разницу между понятиями «симуляция» и «эмуляция». Симуляция – это создание модели реальности, это неизбежное упрощение, когда что-то отбрасывают, что-то меняют, что-то придумывают, чтобы сделать модель работоспособной. Наши современные компьютерные игры, самые сложные из них, – это симуляция, моделирование реальности.

Эмуляция – это повторение реальности «один к одному», атом за атомом, бит за битом, квант за квантом. Так вот, Точка «Зет» способна эмулировать, воссоздать все, что происходило, и все, что могло произойти, для этого у нее достаточно информации и возможностей.

«Но разве, – скажете вы, – сохранится вся информация обо мне, о всей моей жизни? Разве частицы света не рассеиваются и не поглощаются, атомы не распадаются? Точка „Зет“ может эмулировать, воссоздать то, что известно. Что будет известно обо мне через триллион лет в Точке „Зет“? Ни-че-го!»

Ну и что? Вы все равно воскреснете, можете не беспокоиться. Вы воскреснете, даже если вообще никакой информации о вас невозможно будет извлечь из светового конуса прошлого. Ресурсы вселенского компьютера возрастают без ограничений по мере приближения к Точке «Зет», и, значит, если будут сохранены хотя бы самые грубые описания нашего нынешнего мира, то неизбежно настанет время, когда ресурсов мироздания окажется достаточно, чтобы эмулировать наш сегодняшний мир просто грубой силой – эмуляцией всех логически возможных вариантов.

Иными словами: сохранится ли в Точке «Зет» хоть какая-то информация о нас с вами или не сохранится вовсе, воскрешены мы все равно будем, причем во всех мыслимых и немыслимых вариантах нашей судьбы. Ведь как бы ни сложно было устроено тело человека и каким бы сложным ни оказался его внутренний мир, все равно информация об этом теле и этом внутреннем мире равна некоторому конечному, пусть и колоссально большому, числу. Как обезьяна, сидящая перед клавиатурой компьютера, безусловно, наберет, случайно ударяя по клавишам, – дайте только срок! – полный текст нашего с вами разговора, так и Точка «Зет» эмулирует простым перебором вариантов и нас с вами, и дом наш, и страну – такими, какие мы есть «на самом деле», и такими, какими мы хотели бы стать, и такими, какими бы стать не хотели, и даже такими, какими мы в этой нашей реальности не могли бы стать в принципе.

Так что воскреснем мы, конечно, хотим того или нет.

Самое пикантное то, что именно это и происходит. Мы переживаем с вами этот повтор, эту эмуляцию. Все мы – воскрешенные в Точке «Зет», один из множества восстановленных Точкой «Зет» вариантов.

Этим я и занимаюсь, этим занимается квантовая космология. Если мы с вами, вся наша Вселенная – эмуляция, повторение когда-то существовавшей реальности, если на самом деле мы в Точке «Зет»… собственно, сейчас это уже можно считать доказанным… тогда параллельно с нашей реальностью существуют другие… огромное множество… понимаете? В том числе и такие реальности, в которых не было Большого взрыва, Точка «Зет» эмулирует подобные миры в столь же невообразимых количествах, об этом мы с коллегами дискутировали два года назад, Юровски и Копелев, это русские из Петрограда, они получили Нобелевскую… Да, так я хочу сказать: Точка «Зет» может создать любую эмуляцию, но… создает ли? Есть две школы в современной космологии, одна – это как раз школа Копелева – доказывает, что Точка «Зет» конструирует эмуляции, как компьютер перебирает варианты, играя в шахматы. А другая школа… моя, собственно… я доказываю… нет, доказал, это опубликовано… что эмуляции возникают тогда, когда чья-то квантовая функция… вам это сложно, я скажу так: человек – это ведь тоже квантовая система, согласны?

Я пожал плечами, потому что синьор Лугетти сделал паузу, то ли ожидая моей реакции, то ли для того, чтобы перевести дух.

– Неважно, – продолжал он. – Суть в том, что эмуляция возникает и мир меняется, когда вы… ну, понятно, не только вы, кто угодно, отдающий отчет в своих желаниях… когда в душе возникает сильнейший порыв… возмущение квантовой системы, да… И тогда вместо спокойной эмуляции безо всяких там взрывов и сингулярностей возникает такая, как… Наша, собственно. Понимаете?

– Нет, – сказал я.

– …И никто не знает, что происходило с эмуляцией до того, как она возникла! До того, как произошел Большой взрыв.

Синьор Лугетти услышал, наконец, мое «нет», высоко поднял брови, посмотрел на меня с недоумением, вздохнул и сказал:

– Синьор Кампора, вы, конечно, все еще недоумеваете, при чем здесь криминал, какое вы ко всему этому имеете отношение. Хотя я по вашим глазам вижу, что кое о чем вы все-таки догадываетесь, да, я вижу, и, вполне возможно, вы недалеки от истины… Смотрите. Можно говорить о том, что в момент Большого взрыва Вселенная родилась, а можно говорить, что – погибла. Поскольку мы живем в эмуляции, то второе предположение более обосновано с точки зрения квантовой космологии. Хотите аналогию, чтобы было понятнее? Вчера показывали по телевидению, как террорист-смертник взорвал себя на вокзале в Буэнос-Диасе. Тридцать два человека погибли, но я не о том… Когда он нажал на кнопку, и произошел взрыв… Представьте, что вы находитесь там, внутри плазменного расширяющегося облака, вы только что осознали себя, созданные случайной игрой физических величин из соединяющихся друг с другом плазменных сгустков, расширяющихся со сверхзвуковой скоростью и вот-вот готовых рассеяться… Да, время… Время – понятие относительное. Время бабочки – одно, для черепахи время течет иначе, и оба воображают, что прожили одинаково долгую и счастливую жизнь. А время существа, живущего в сгустке плазмы… То есть, ваше время, да. Вам кажется, что минули столетия, а с точки зрения жертвы, которой острый гвоздь угодил в солнечное сплетение, все заняло доли секунды и было так оглушительно… Да. Разве не покажется вам, что вы живете в расширяющейся Вселенной, возникшей в момент Большого взрыва, в тот момент, когда смертник нажал на кнопку? С вашей точки зрения, мироздание возникло из ничего, потому что вы ничего не знаете ни о Буэнос-Диасе, ни о гражданской войне, ни вообще об огромном внешнем мире, который тоже, видимо, возник из… Это другая эмуляция. Да. И за те десятые – с точки зрения жертвы теракта! – доли секунды, в течение которых плазменное облако будет рассеиваться над городом, разве у вас, в вашем мире не пройдут века и эпохи, и вы разве не будете биться над вопросом – откуда все пошло, и как родился ваш мир, хотя на самом деле этот ваш мир – это мир смерти, разрушения, но вам никогда не придет в голову хотя бы попытаться понять, почему это случилось, кто и главное, почему нажал на кнопку…

Хорошо, что синьор Лугетти опять сделал паузу – должно быть, перехватило дыхание, он ведь говорил, не переставая, не позволяя мне вставить слово, но и себе не давая ни малейшей передышки, видимо, все-таки боялся, что я встану, брошу на стол несколько купюр и уйду, не попрощавшись.

– Это разные вещи, синьор Лугетти, – сказал я. – Бомбу в Буэнос-Диасе взорвал смертник. Вы же не станете искать виновника внутри гриба, возникшего в момент взрыва! Виновник – снаружи.

– Вот! – воскликнул он и закашлялся так сильно, что мне пришлось встать, обойти стол и крепко стукнуть его по спине. Синьор Лугетти перестал кашлять, удивленно посмотрел на меня снизу вверх и, неожиданно улыбнувшись, сказал: – Спасибо.

Я вернулся на свое место и положил руки на стол.

– Интересно, – сказал я. – Никогда не думал, что всю эту хрено… я имею в виду физику… сотворение и гибель мира… можно рассказать так образно. Сижу, слушаю, даже спорить с вами пытаюсь. Но давайте все же перейдем к делу. Вы меня наняли…

– Уже нанял? – быстро спросил он, и рука его с рюмкой дрогнула, пара капель вина пролилась на скатерть, и синьор Лугетти, допив «кьянти», принялся тщательно протирать пятнышко бумажной салфеткой. Аккуратный.

– Мы вроде договорились о гонораре? – спросил я в свою очередь и забрал из его руки салфетку: все равно пятнышко останется, пусть этим займутся в прачечной. Всякая аккуратность имеет границы. И главное – смысл.

– Да, – кивнул он.

– Тогда давайте серьезно. Ваши аналогии понятны. Ваше желание объяснять образами я тоже понял. Случившееся стало для вас таким же потрясением, как Большой взрыв – для нашей Вселенной. Так, верно? Вы даже сейчас не в состоянии говорить о произошедшем прямым текстом. Не качайте головой, я знаю, что это так, мне уже приходилось встречаться с… Года три назад… да, точно, три с половиной года, зимой, явилась ко мне дама и принялась рассказывать, как ужасно, что увял ее любимый цветок… гортензия… не потому увял, что холодно, а потому, что кто-то обломил ей ветви, и она не выдержала… Ну, в таком духе. Признаться, я решил сначала, что она сбежала из больницы, но, глядя в ее совершенно здоровые глаза – ни тени безумия, можете мне поверить! – понял, что это просто метод изложения… Случившееся так ее потрясло, что она не в состоянии была называть вещи своими именами. Пришлось продираться сквозь иносказания. Гортензия – это имя ее подруги, как вы могли догадаться. Они были в лейсбийской связи довольно долго, а потом та… гм… решила выйти замуж. Предательство, да? И муж Гортензии… ну, так показалось моей клиентке… попросту ее сломал, как цветок, сломал ее характер, ее жизнь…

Я тоже говорил долго, в таких случаях без монолога обойтись невозможно, я уже через это проходил и не только с синьорой Марией и ее любимой Гортензией, был и еще случай… говорить надо, не переставая, переводить стрелки в мозгу, переводить способ мышления с мифологического на обычный, это может получиться, а может и нет, с Марией получилось, и я тогда смог вернуть ей… не подругу, подруга так и осталась с мужем… вернуть ей веру в себя, в то, что она еще будет счастлива. Может, она и стала счастливой, не знаю, я ее с тех пор не видел. И этот Лугетти, конечно, тоже…

– …я понимаю ваши аналогии и даже готов их интерпретировать, как сами вы в своих научных исследованиях интерпретируете явления мирового порядка, но, боюсь, если я займусь собственными измышлениями, мы далеко не продвинемся, и проблема ваша останется не решенной, а я не хочу, чтобы вы зря тратили деньги. Полагаю, Большой взрыв – ваше сравнение с терактом это доказывает – говорит о том, что с близким вам человеком произошло нечто… он не погиб, полагаю, иначе… да, иначе Вселенная не возникла бы вовсе… он не погиб, но стал калекой, и это не был обычный теракт, когда известно кто исполнитель, но непонятно, кого призывать к ответу. Вы говорите, что у вас есть подозреваемый, значит, это не классический теракт, а скорее криминальная разборка… Да, и ваш знакомый… кто-то из близких попал в эту переделку… случайно, полагаю… и теперь вы хотите выяснить – кто, почему, где этот человек… то есть, вы это уже выяснили, да?.. И хотите от меня, чтобы я или подтвердил ваши подозрения, или опроверг… так?

Я спросил не для того, чтобы получить ответ, но чтобы проследить за выражением его лица, за взглядом – он еще не был готов отрешиться от своих аналогий и заговорить нормальным человеческим языком, а в глазах ответ мог уже проявиться. Да, сказал его взгляд – так разговаривают с тяжело раненым, когда все лицо забинтовано, тело в гипсе, и лишь глаза живут, с глазами только и можно вести диалог: «Если да, моргните один раз, если нет – два».

Он моргнул один раз.

И сказал:

– Что за чушь вы городите, синьор Кампора?

Чушь. Конечно. Он так и должен был отреагировать. И я продолжал, не обращая внимания не его сопротивление:

– …Это человек – тот, что пострадал во взрыве – женщина?

Да, – сказали его глаза.

– Нет, – произнес он вслух, взгляд его оставался серьезным, а губы раскрылись в странной иронической улыбке. – Конечно, нет.

– Замечательно, – сказал я, не зная, чему верить больше – взгляду или улыбке. – Значит, мужчина. Пошли дальше. Подозреваемый, тот, кого вы не хотите назвать, – женщина, верно? Человек, заказавший взрыв, я имею в виду.

– Да, – кивнул он, и взгляд подтвердил сказанное. – Женщина. Как вы догадались?
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 18 >>
На страницу:
5 из 18