Оценить:
 Рейтинг: 4.6

Дежа вю (сборник)

Год написания книги
2012
<< 1 ... 8 9 10 11 12 13 >>
На страницу:
12 из 13
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

В садике было тихо, тихо было на площади, и улицы тоже были тихими, Антон не слышал ни шума автомобильных моторов, ни голосов. Странное ощущение, будто смотришь фильм Бергмана «Земляничная поляна».

Нет, вот из-за угла появились двое мужчин, прошли, тихо переговариваясь, и машина – фургон с непонятной надписью на голландском – проехала, не торопясь. Обычный городок, обычный день…

– Мы кого-то ждем? – догадался Антон.

– Уже дождались. – Манн кивнул в сторону появившегося в скверике мужчины в темном костюме и старомодной шляпе. Мужчине на вид было далеко за семьдесят, и шляпа выглядела так, будто он не снимал ее с молодых лет, когда принял этот приход. Местный пастор?

Манн поднялся навстречу старику, и Антон тоже встал, пожал протянутую ему руку и в рассеянности не запомнил имя, названное тихим приятным, притягивающим баритоном.

Пастор пошел вперед, в руке его появился ключ – Антон ожидал увидеть что-нибудь старинное, с нарезкой и большим кружком, но ключ оказался современным, маленьким, таким же, каким Антон запирал в Ариэле свою квартиру.

Пастор о чем-то заговорил с Манном по-голландски, детектив несколько раз кивнул и один раз отрицательно покачал головой, не произнеся в ответ ни единого слова. Дверь открылась бесшумно, и на Антона глянула знакомая темнота. Он не представлял, как может оказаться знакомой обычная темнота, такая же, как во всех других случаях, когда входишь со света в темное помещение, но ощущение дежа вю настигло его, когда он еще не переступил порог и понятия не имел, что увидит внутри – зал мог оказаться совсем не похожим на тот, в амстердамской церкви святого Юлиана.

Пастор вошел первым, Манн сделал приглашающий жест, и Антон ступил в полумрак. Мозаичные окна – высокие и узкие, точно такие же, как в церкви святого Юлиана. Даже замысловатый узор показался Антону таким же, хотя как он мог знать? Света оказалось достаточно, чтобы разглядеть два ряда колонн и ряды уходивших к центральному алтарю скамеек. Пастор уже стоял на возвышении и зажигал одну за другой три высоких свечи в красивом бронзовом канделябре. Антон подумал, что здесь, конечно, есть электрическое освещение, и пастор мог, войдя, нажать на выключатель… Он так бы и сделал, как наверняка делал всегда – видимо, Манн предупредил его, когда договаривался, или сейчас, отвечая на вопросы. Может, пастор спросил, включать ли освещение, а Манн ответил отрицательно, покачав головой?

Выключатель должен быть слева от входа на высоте плеча Антона – штукатурка немного выщерблена, и получилось углубление; удобно упираться большим пальцем, когда указательным нажимаешь на кнопочку, чтобы включить свет. А рядом на стене кто-то, наверно, хотел повесить указатель, табличку, но то ли решил не вешать, то ли повесил и снял – остались два замазанных отверстия от вытащенных шурупов.

Антон вернулся к двери, чтобы проверить ощущения. Манн повернулся к нему, хотел что-то сказать, но промолчал. Пастор зажег свечи, отчего алтарь озарился теплым волнующим светом. Священник перешел к другому концу стола, там тоже стоял большой подсвечник, а Манн подошел ближе к Антону, с удовлетворением нащупавшему и выключатель, и углубление, и две замазанные дырочки – конечно, он бывал в этой церкви, бывал не раз, если запомнил такие мелкие детали. Когда?

Вспомнив расположение выключателя, Антон сразу же и сделал то, что, вспомнив, делал не раз: протянул руку, вложил большой палец в углубление, указательным надавил… Пока свет еще не вспыхнул, Антон вспомнил, что загоралось обычно не все подкупольное освещение, а только две лампы на ближайших к двери колоннах, они позволяли ориентироваться у входа, а зал все равно оставался в полумраке, особенно сгущавшемся, когда перед дверью становилось светло. Обычно он стоял на этой границе света и тьмы, привыкая, а потом…

Потом надо пройти ко второй колонне справа, там другой выключатель, от него зажигаются лампы центральной части зала, а чтобы включить остальные, нужно пройти к алтарю, туда, где сейчас стоит пастор. Выключатель был в боковой поверхности стола.

Все это Антон вспомнил в долю секунды, прошедшую между моментом, когда палец лег на кнопку, и моментом, когда ближняя часть зала озарилась не очень ярким теплым желтым светом двух ламп, висевших на боковых колоннах.

– Так, – удовлетворенно произнес Манн. – Вспоминайте дальше.

По заказу Антон вспомнить не мог ничего. Бывал он здесь, это очевидно. Но что делал? Зачем приходил?

– Это… – сказал Антон, чтобы сделать хоть какое-то сопоставление. – Это церковь святого Юлиана?

Звуки под куполом слышны были во всех концах зала – особенно сейчас, когда здесь не было людей, шушукавшихся и наполнявших пространство пересекавшимися звуками слов.

– Нет, – отозвался пастор. Говорил он по-английски, но с сильным акцентом. – Это церковь святого Фомы. Наша церковь и храм святого Юлиана в Амстердаме были построены в восьмидесятых годах девятнадцатого века по одному и тому же проекту архитектора Ганса Ван Вернеке.

Антону стал понятен замысел Манна – достаточно безумный, чтобы из него действительно что-то получилось. Но ведь получилось, он вспомнил. Действительно ли вспомнил, как бывал именно в этом храме? Может, в том, амстердамском, может, и там выключатель расположен в том же месте, где такое же углубление… Маловероятно. За полтора века произошло многое, что сделало два храма похожими, но отличимыми, как можно отличить людей-клонов, выращенных из одного генетического набора клеток, но проживших жизни по-разному – в разных семьях, разных обстоятельствах, один как-то упал, поранил руку, и остался шрам, а другой много занимался спортом, и накачал мускулатуру.

Манн тенью шел сзади, а пастор стоял на возвышении и смотрел на Антона, не выражая никаких эмоций, – может, молился.

В центре зала, под куполом, было такое же открытое пространство, как у собрата этого храма в Амстердаме, и, сделав три шага вправо, Антон остановился – как там. Чего он ждал? И зачем? От ожидания дежа вю не возникали никогда, ему нужно было просто смотреть по сторонам, любоваться мозаичными окнами, ни о чем не думать…

Девушка стояла у третьей колонны, считая от алтаря. У третьей колонны, конечно, никого не было, и свет так падал, что, если бы кто и был, заметить его можно было бы с трудом в сгущавшемся на том месте мраке, а различить – девушка ли это или низкорослый мужчина – было бы невозможно. Он это видел, но и девушку видел тоже, она стояла у колонны в сером световом конусе, падавшем из верхних окон, она стояла здесь в другое время дня, и снаружи тогда, похоже, было не так солнечно, как сейчас, а пасмурно.

Девушка… Эсти… была в этом храме, стояла у третьей колонны, а он – как сейчас – остановился на открытом пространстве под куполом. Сейчас здесь было довольно светло, еще и потому, что свет двух ламп, которые он сам же и включил, падал на его лицо, одежду, руки, не столько их освещая, сколько отмечая присутствие человека – Эсти не могла его не видеть. То есть, не могла, если была бы здесь и сейчас, а там и тогда она его точно не видела, хотя он стоял, не скрываясь.

– С вами все в порядке? – спросил Манн. Подошел он осторожно, неслышно ступая по каменному полу.

– Да, – с трудом проговорил Антон, и Манн отошел на шаг, показывая, что он не собирался вмешиваться, он только хотел…

– Она была здесь, – Антон сказал это громче, чем следовало бы, он еще не приноровился к акустике, звук был или слишком тихим, или вдруг громким, хотя слово было сказано почти шепотом. В разных местах церкви, – понял Антон, – разная акустика, и наверняка лучше всего слышно, если говорить, стоя у алтаря.

Антон ощутил страх, хотя страх ему не принадлежал, но был разлит по всему полу и местами вспучивался, как поверхность волнующегося океана, и когда особенно высокая волна коснулась груди Эсти, она…

– Можно, – сказал Антон, вернувшись и поняв, что, заставляя себя вспоминать, он лишь отдалит момент полного узнавания, – можно мне спросить кое-что у священника?

– Конечно, – Манн отступил, позволив Антону пройти по узкому проходу между скамьями и рядом колонн.

Пастор стоял на краю возвышения, опустив руки и голову, делал вид, что молится, а может, на самом деле молился, не обращая внимания на Манна с Антоном. Он был у себя, он говорил с Богом, и никто в тот момент не мог знать, отвечал ли Творец.

Антон не знал, как полагается обращаться к священнику-протестанту. Падре? Нет, это точно католическое. Отец? Скорее русское. Просто «кюре»? Да, вспомнил: преподобный. Так говорили в романах, которые он читал. Надо бы по имени, но имя Антон не запомнил.

Память – штука странная. Тогда не запомнил, а сейчас…

– Преподобный Ван Казель, – произнес Антон, и пастор вздрогнул, будто не ожидал услышать собственное имя от человека, которого привел детектив, объяснив, что хочет провести в церкви важный следственный эксперимент.

– Да, – мягко произнес священник, и Антон решился:

– Недавно, – сказал он, – вскоре после полудня… когда на третью колонну, падал луч солнца… это бывает в час или два, верно?

Пастор проследил взглядом за рукой Антона, кивнул и сказал:

– После полудня, да. Потом луч переходит к четвертой колонне, а в полдень падает на вторую.

– Я часто пользуюсь этим эффектом, чтобы определять время, – добавил он после небольшой паузы и умиротворенно улыбнулся. – Неосознанно, наверно. Вы сейчас сказали, и я об этом задумался.

– Позавчера, – повторил Антон, – в час пополудни вы были в церкви?

– Нет, – уверенно сказал пастор. – Я был у себя в келье, если вам это важно знать.

– А здесь? Никого?

– В это время обычно здесь возится служка, Эшер его зовут, безобидное создание. Он и сейчас был бы здесь, но я его отпустил…

Пастор бросил взгляд на Манна, будто сказав: по его просьбе я и отпустил служку, чтобы не было здесь никого лишнего.

– Эшер, – повторил Антон. – Можно с ним поговорить? Он же…

Антон не мог подобрать подходящего слова. Русское «юродивый» осталось бы не понятым, а как сказать по-английски, Антон не знал.

– О, – улыбнулся пастор, поняв затруднение Антона, – Эшер вполне нормален, если вы это имеете в виду. Он даже может выступить свидетелем в судебном процессе, – добавил преподобный, обращаясь скорее к Манну, чем к Антону. – Минуту, господа, я сейчас его приведу.

Спустившись с возвышения, пастор направился к боковой двери, которую Антон не мог разглядеть со своего места – услышал только тихий скрип петель и довольно резкий хлопок. Манн стоял, отрешенно глядя вверх – не хотел, похоже, хоть как-то влиять на мысли и ощущения Антона, но вопрос чувствовался в его позе, хотя и это было лишь подсознательным ощущением, скорее даже – желанием ощущения.

– Странно, – сказал Антон, – я не могу понять…

Манн смотрел в небо, отделенное от него куполом.

Дверь скрипнула и хлопнула еще раз, пастор шел впереди, а за ним семенил на коротких ножках служка – Антон ожидал увидеть старика, всю жизнь прожившего в одной из церковных келий, но Эшер оказался юношей лет двадцати. Выглядел он совсем не дебилом, как можно было ожидать из слов пастора – нормальный парень, внимательный взгляд, только фигура несуразная: ноги короткие, а руки длинные, огромные ладони и большая голова, а может, только казалось, что голова большая – из-за непропорциональности туловища.
<< 1 ... 8 9 10 11 12 13 >>
На страницу:
12 из 13