Камень Трокентана. Книга 1

Долгое время шла война с мятежниками, как многие говорят и до сих пор не утихла. Элиментан был взят в осаду. Но после получения вестей из Анафиса, Корден приказал немедленно взять крепость штурмом и жестоко расправиться с воительницами. Но засевшие в ней женщины предводительствовала которыми Назарвин, проявив мужество в пример многим мужчинам держались крепко, отбивая все штурмы. Элиментан величественен и непреступен и Корден не мог захватить его. Со временем он потерял Вадалиен, но и после ещё сражался долгое время, пока не был, наконец, убит, и его мятеж был подавлен.

Особенно много было мятежников в Батионе среди тамошних переселенцев. Многие не хотели жить среди степи, и были озлоблены, что их согнали с земель, где жили их предки. Много бы бед принесли тамошние жители войскам Онувин, но обстоятельства сложились не в их пользу. Кочевые племена Малкон во времена Варнена много натерпелись от него, так как были вынуждены покинуть приморские степи и не раз терпели поражения в битвах от его войск, так, что в итоге для сохранения мира, некоторые из них были вынуждены платить ему дань. Теперь, увидев слабость своих прежних врагов, они решили отомстить.

Они собрали огромное войско, но напасть на Вартану не решились, так как города в ней были весьма укреплены, а они были не искусны в осадном деле. Да и северный путь был для них нежелательный, так как среди тамошних лесов, они, привыкшие к степному простору, чувствовали себя неуверенно. Рассудив между собой, они решили напасть на Батион и пройти от северной кромки великого леса до великой южной реки. Им не было дела до того с мятежниками ли они воют или нет, они желали лишь отомстить своим врагам. Мятежники в Батионе были разрознены, и среди них не было порядка ни помощи извне. Малкон быстро и без труда захватили все города и селения восточной области, убив или взяв в плен жителей, а города и селения сравняв с землёй, так что после них оставалась только голая степь и пепелище. Не осталось в Батионе ни одного жителя после этого нашествия. Часть мятежников успели уйти на юг за великую реку, в Феррон, а мятежники на севере окончательно лишились, какой бы то ни было поддержки и вскоре пали.

После ухода кочевников обратно в степь, в Батион направились войска, предводительствовала которыми Инервин, и основали там несколько военных крепостей для защиты той территории и для удобной войны с мятежниками на юге.

Инервин властолюбива и власть ей дороже золота и жизней её людей. Как только мятеж в центральных областях утих, и власть Онувин стала окончательно укрепляться, она произвела смуту среди воительниц, так как Онувин видя слабость войск женщин, желала разоружить большинство воительниц не годных к воинскому делу и дать им вольную жизнь.

Инервин же, получив приказ, решилась воспользоваться отдаленностью места от столицы и на военном совете выступила перед собранием предводителей.

Вот Онувин ковала из нас как из меди меч железным молотом, ломая наши кости, а теперь говорит вот меч из меди, и он ни на что не годен, сделаю из него сосуд для мытья ног. Разве не знала она, что мы женщины, когда дала нам в руки меч? Как же она, лишив нас жизни обычных женщин в лета нашей молодости теперь использовав нас, хочет как бы дать её нам вновь? Или она сможет вернуть нам молодые годы? Или не хочет ли она из нас теперь, когда мы проливали за неё кровь и получали увечья, сделать служанками никчёмных мужчин?! Вот мой меч со мной на нём кровь моих врагов, и память о погибших сёстрах укрепляет мою руку, и я не отдам мой меч Онувин. Кто хочет и смел, есть пустынные земли Батиона, мы уйдём в них и будем жить там, и честь, которую мы выстрадали, останется с нами до конца!

И многие из предводителей послушались её, простых же воительниц не спрашивали и приказ Онувин до них не довели, но увели их всех в Батион и соорудили там крепости. Одна же из командиров, бывших на военном совете – Эстервин видя к чему идёт дело смолчала, когда Инервин сказала свою речь, но после, придя к своим войнам, которые были сродные ей по племени, говорила им против Инервин.

Вот Инервин и прочие малкон желают вернуться в свою степь и заморить нас в ней голодом, подобает ли нам служить малкон? Не более ли почтенна Онувин этой дочери пастуха, родившейся в хлеву?

И войны поддержав её ушли вместе с ней в Анафис и донесли Онувин о случившемся, пересказав ей все слова Инервин. И сильно смутилась Онувин от этих слов, и было ей горько как от отвара полыни, и не стала она препятствовать взбунтовавшимся, и оставила им предводительницей Инервин, и не вела с ними войны так как чувствовала за собой вину.

И назвали женщин ушедших с Инервин амас маур (дочери плача), так как оплакивала их Онувин и не смогла поднять на них меч, так как те были ей как дочери, сами же они зовут себя амас так как, услышав об этом, Инервин сказала: “Я мать им, а не Онувин”. Те же, кто остались верны Онувин зовутся асмин (верные).

И трудно было жить воительницам самим среди пустой степи, и боялась Инервин, что войско возмутиться против неё и уйдёт к Онувин, так как та обещала им свободу и мирную жизнь.

И внушила она женщинам мысли против жизни обычных женщин в семье с мужчинами и против мужчин и устроила сильную дисциплину, так, что всё общество её было войнами, и была она сурова с ними, так что все боялись её более лютого зверя.

Осознав свою беспомощность без снабжения и скудость, она послала посольство к Онувин, боясь сама идти в Вартану, и просила у неё продовольствия и другого необходимого товара для себя, так как воительницы её не знали многих необходимых ремёсел и сильно нуждались издержав все с чем ушли. И пожалела их Онувин, и стала посылать им по морю корабли с необходимым для них товаром, и торговала с ними без прибыли для себя. По крайней бедности общества Инервин приходилось до нитки обирать своих “дочерей”, чтобы платить за необходимый товар, и были они крайне бедны. И поставила Онувин правительницей Ипсы – единственного порта Батиона, куда доставлялся груз одну из асмин, и было это унижение и позор для Инервин. И оказалась Инервин и войско её под железной рукой правительницы Варнена и не могла она раскрыть рта против Онувин, даже во внутренней комнате своего дома, и остались они упорстве и нищете своей до сего дня.

Амас заселили степь, обстроив её крепостями до самой южной великой реки Ладен. Они восстановили крепость на старой переправе через реку и, закрепившись там, принялись наступать на юг. Однако мятежники к тому времени на юге были уже объединены и обосновали своё собственное королевство под названием Мастакен. Открытое сражение с ними было крайне опасно для женщин, они бы не выстояли. Поэтому для войны избрали хитрость. Разбившись небольшими отрядами и пользуясь лесистой и гористой местностью, амас скрытно передвигались по земле мятежников. Они разоряли неукрепленные поселения, устраивали постоянные засады и ловушки на мелкие отряды мятежников и живущих в тех землях и безоружных жителей.

Действуя крайне жестоко, они так преуспели, что посеяли ужас среди живущих в Северном Ферроне за свою жизнь и имущество, так, что живущие в той земли боялись и днём далеко уходить от укреплений даже с оружием. Жители бросали свои дома, собирали имущество и перебирались за великий хребет, где было безопасно, да и более плодородная земля и мягкий климат. Вскоре, северный Феррон обезлюдел, и амас могли вполне свободно передвигаться по его землям, а мастакен остались только в одном столичном городе их северной области, в Ваоле, да и то только лишь один небольшой гарнизон. Местных жителей не осталось вовсе, а снабжение продовольствием не могло пробиться к ним с юга, так, что они были как бы в осаде. В итоге они просто бросили город, и ушли к своим за крепость Эребус, закрывающую собой ущелье, ведущее на юг, через великий хребет.

После ухода амас Онувин увидела, что власть её ослабла и боялась она разоружить остальных воительниц. Она отправилась к Торону в Миррин. Разговаривая с ним наедине, она между прочим сказала ему о том, что ей не хочется, чтобы прервался род её погибшего отца и, ей видится справедливым породниться с Тороном чтобы и его кровь текла в жилах властителей Анафиса. И порешили они выдать Онувин за Брегу, одного из сыновей Торона, который был младше Онувин на пятнадцать лет.

Уговорившись о дне свадьбы, Онувин вернулась в Анафис и созвала туда всех предвадительниц армий на местах, так как боялась повторения ситуации с амас. Все явились кроме Назарвин, вместо себя она прислала одну из начальниц гарнизона Вессена, что весьма встревожило Онувин. На собрание во внутреннем зале Элементана, Онувин тайно пригласила стражу из верных Торону людей. Она объявила им свою волю о браке и о том, что желает, чтобы воительницы сложили оружие и разошлись, при этом она обещала пособие рядовым войнам и гражданские государственные должности командирам.

Все слушали её молча и, когда она кончила говорить наступила тишина, встала начальница гарнизона из Вессена и сказала присутствующим.

Моей госпоже, Назарвин, известны твои планы, повелительница Онувин, выслушай же её слово, которое я передам тебе. Вот Вессен залит кровью моих сестёр и его жителей, которые понесли наибольшие лишения от мятежников. И теперь ты хочешь поставить нашими правителями мирринцев, как будто в Вессене нет людей, чтобы править своей землёй! Не ты ли Онувин сделала Назарвин равной себе? Земля моей госпожи её земля, и она не отдаст её жителям миррина. Вот ты знаешь мою госпожу и её слово, она не отступится, её войска верны ей и не пустят на свою землю мирринцев править ими. Она владеет своей землёй, ты владей своей, Онувин.

Услышали эти слова мирринцы, сидевшие в засаде вышли из укрытия. Они хотели убить посланницу Вессена, но Онувин остановила их.

Или мало вам пролитой крови? Или не знаете, что воля Назарвин железная и стены Вадалиена крепки, а его жители упрямы, не кругом ли нас тёмные земли? Будет лучше, если мы перебьём друг друга на радость нашим врагам? Пусть посланница Вессена идёт в свою землю с миром, остальных же арестуйте и войска их разоружите, кто не пожелает сложить оружие, пусть умрёт, хватит уже войн от непокорности.

И стал Вессен отдельной землёй, но остался в союзе с Варненом.

– “Ну что же” – сказала Антелин. Думаю, хватит Алоро, экзамен окончен (а то тебя уже понесло немного не туда, да и слишком уж пафосно).

Раздался гром аплодисментов и одобрительных возгласов. Антелин выдержала паузу пока аплодисменты не утихли, затем она встала со стула и подошла к экзаменуемой.

Я довольна тобой и считаю, что это твой экзамен успешно сдан, принимая во внимание то, что ты до этого приложила много трудов и добилась немалых успехов, что не скрыто и от остальных учеников и преподавателей.

На этом публичный экзамен закончился, сразу после этого началась долгожданная официальная церемония. Возорвин, которая всё это время молча сидела погружённая в какие-то свои мысли, встала со своего места.

Антелин, краем глаза наблюдавшая за ней, так и не поняла, слушала ли она, что говорит Алоро или нет. Хотя, возможно, выступление Алоро будило в её памяти старые воспоминания о прошедших днях, да и человеком она была непроницаемым. Она всегда приходила на такие экзамены, но никогда не вмешивалась, предоставляя дело учителю, хотя сама была весьма умна и образована, и если бы ни множество обязанностей, которые имела как задевавшая гражданскими делами области, то могла бы сама с успехом быть преподавателем. Теперь же, когда последнее уже формальное испытание было закончено, и решение принято, она вышла вперёд и поднявшись на помост, стала возле кафедры рядом с Алоро.

Твоя учительница приняла твой последний экзамен, этого достаточно и для меня. Я считаю, что ты показала себя вполне достойной, и вот теперь твоя учёба успешно завершена, я очень этому рада. Теперь ты сможешь поступить на службу, и как я надеюсь прославить своими делами Варнен и Великую повелительницу Онувин.

Она повернулась к собравшимся в зале. Я Возорвин глава гражданских дел земли Миррин, чья власть утверждена повелителями Брегой и Онувин, считаю тебя Алоро дочь Фаримна достойной чести называться почтенной, и младшие по титулу должны обращаться к тебе почтенная. В знак твоей верности повелителю и оказанной тебе чести, я переименовываю тебя, отныне твоё имя Алорон. Прославь же твоё новое имя достойными делами и свершениями, чтобы оно было в памяти наших потомков достойным образцом для подражания!

На этом она закончила свою речь, и весь зал охватил гром аплодисментов и радостных восклицаний. Возорвин повернулась и пошла к выходу. Алорон догнала её, и низко поклонившись, что-то сказала.

“Я приду”– ответила ей Возорвин и улыбнулась.

Алорон поблагодарила её и отошла в сторону. Этого только и ждали, тут же на неё налетели с поздравлениями вся школа так, что чуть не свалили её с ног, обнимая и целуя.

Глава 3

Если ты не обленился взять с собой в лес камень,

он может соcлужить тебе добрую службу. 

Им можно расколоть орех или убить змею,

но если не будет случая и весь труд твой будет напрасен, 

идущий налегке посмеётся над тобой.

(пословица горцев Северного Феррона)

Проводив Возорвин, Антелин миновала ещё шумный от поздравительных возгласов зал и поднялась наверх по лестнице в свой кабинет.

Вот и Алорон окончила учёбу, хотя совсем недавно она была ещё маленькой девочкой, да уж, как быстро летит время, уходит как песок сквозь пальцы медленно, но верно.

Она села за стол. Прежде чем наконец пойти домой, ей нужно было дождаться экзаменуемую, которая наверняка захочет прийти и перекинуться с ней парой слов. Однако, Алорон медлила, и чтобы не тратить время понапрасну, она решила вновь вернуться к своей нудной и однообразной работе.

Она не стала больше ничего сегодня писать и занялась чтением различных бумаг, грудой лежавших у неё на столе. В этой работе не было большой срочности, да и никто другой не стал бы заниматься столь бессмысленным с точки зрения многих занятием, но так быстрее летело время проводимое вроде как и с пользой.

Это были письма и доклады прошлых лет, привезённые ей из восточных областей. Зачем нужно было читать чужие письма? Не только любопытство, но и практическая польза. Амас, населявшие восточные земли, в основной своей массе были безграмотны, но их верхушка грамоту знала хотя бы настолько, чтобы написать или прочитать простейшее военное донесение.

Знать же их была куда более образована. Можно сказать, утончённо образованна. Они специально отправлялись учиться в Вадалиен, впрочем, не обращаясь в существующие там школы, а предпочитая нанимать персонального учителя. Антелин сама когда-то жила в Вадалиене и зарабатывала подобным образом, да и неплохо зарабатывала. Хотя, конечно с её подопечными было весьма непросто, так что работа вполне стояла тех больших денег, которую за неё платили.

И вот эти грамотные амас различного положения и достатка вели между собой весьма активную переписку, часто злоупотребляя возможностью писать друг другу. Писали про всё что угодно, от писем чисто бытового характера до военных донесений о состоянии дел вверенной им области или отряде за прошедший период времени.

Ещё совсем недавно в подобных донесениях весьма часто встречались довольно подробные и красочные рассказы о мелких происшествиях связанных с бывшей в Северном Ферроне войной. Там описывались проведённые вылазки, устроенные засады, набеги на отдельные фермы и мелкие поселения местных жителей. Всем этим была обильна та неправильная, вялотекущая война. Но обо всём этом иногда повествовалось так, как будто это были эпохальные события решающие судьбы мира. Хотя, наряду с ними были и сухие короткие записи по делу, а иногда водянистого характера письма, писаные вроде по делу, а если почитать, то ценного ничего не содержали, просто пустая болтовня.

Теперь же, когда мятежники окончательно ушли за великий хребет на юг, и война практически прекратилась, писем последнего рода стало подавляющее количество. Так что чтение подобной переписки превратилось в бессмысленную тягомотину, и откопать в этих посланиях действительно что-то ценное было весьма непросто. Антелин философски сравнивала свою работу с работой золотодобытчика, который переработав гору никчемной породы, таки извлекает из неё несколько золотых крупинок.

Интерес такие письма представляли для составления карт и описания местности, истории и военного искусства. Амас, полностью уступавшие противнику в открытом бою, компенсировали это изобретательностью на всякого рода коварные выдумки и ловушки, ничуть не стесняясь действовать подло, исподтишка. Иногда из их письменного хвастовства перед начальством или подругами, можно было почерпнуть ряд ценных идей, правда нисколько не имевших отношения к рыцарскому видению войны.