«Мяч в игре»: Футбол в советской художественной прозе

В. В. Бианки, автор многочисленных рассказов о животных, один из ведущих детских советских писателей XX века, в юности играл в футбол. Сначала он выступал за дачную команду «Лебедь» (Лебяжье, около Ораниенбаума), а затем за несколько петербургских футбольных клубов, участвовавших в розыгрыше Петербургской футбольной лиги: «Петровский» (1911), «Нева» (1912) и «Унитас» (1913–1916). В составе «Унитаса»[58 - Футбольный клуб «Унитас» (от лат. Unitas – «единство») возник в 1911 году в результате слияния кружков любителей спорта «Удельная» и «Надежда» по инициативе братьев Бутусовых. Базировался в Удельной. Участвовал в первенстве Петербурга с 1911 по 1923 год. Становился победителем Петербургской футбольной лиги в 1912 году, двукратный обладатель Весеннего кубка Петербурга (1912, 1913). В 1913 году «Унитас» провёл на своём поле в Удельном парке международную встречу со сборной Швеции, уступив со счётом 1:5. В 1923 году клуб был реорганизован и переименован. На базе стадиона «Унитаса» в 1940-е годы создали учебно-спортивный комплекс «Спартак», который существует и по сей день (см. подробно о клубе: Лукосяк Ю. П. История петербургского футбола. СПб., 2011).] Бианки в 1913 году стал победителем Весеннего кубка Петербурга. Его партнёрами по нападению[59 - Бианки был игроком группы атаки. Из шести сезонов, сыгранных за разные клубы, Бианки провёл два на позиции правого крайнего нападающего, четыре – на позиции левого крайнего нападающего.] были знаменитые братья Бутусовы[60 - Из шести братьев наиболее прославились двое – Михаил и Василий. Последний был первым капитаном сборной России по футболу на Олимпийских играх в Стокгольме в 1912 году и забил единственный гол национальной команды на том турнире в игре против сборной Финляндии.]. А. А. Ливеровский, советский химик, писатель и охотник, муж Е. В. Бианки, дочери писателя, отмечал, что последний в годы футбольной юности носил «репутацию классного игрока, хотя в сборные команды города и не привлекался (иногда приглашался на тренировочные матчи)»[61 - Ливеровский А. А. Лебяженец Бианки // Ливеровский А. А. Охотничье братство. Л., 1990. С. 14.].

М. М. Зощенко в главке «Я занят» автобиографической повести «Перед восходом солнца» также упомянул об увлечении футболом:

Двор. Я играю в футбол. Мне уже наскучило играть, но я играю, украдкой поглядывая на окно второго этажа. Мое сердце сжимается от тоски.

Там живёт Тата Т. Она взрослая. Ей двадцать три года. У неё старый муж. Ему сорок лет. И мы – гимназисты – всегда подтруниваем над ним, когда он, немного сутулый, возвращается со службы.

И вот открывается окно. Тата Т. поправляет свою причёску, потягиваясь и зевая.

Увидев меня, она улыбается.

Ах, она очень хороша. Она похожа на молодую тигрицу из зоологического сада – такие же яркие, сияющие, ослепительные краски. Я почти не могу на неё смотреть.

Улыбаясь, Тата Т. говорит мне:

– Мишенька, зайдите ко мне на минутку.

Моё сердце колотится от счастья, но, не поднимая глаз, я отвечаю:

– Вы же видите – я занят. Играю в футбол.

– Тогда подставьте свою фуражку. Я вам что-то брошу.

Я подставляю свою гимназическую фуражку. И Тата Т. бросает в неё маленький сверток, перенизанный ленточкой. Это шоколад.

Я прячу шоколад в карман и продолжаю играть.

Дома я съедаю шоколад. И ленточку, приложив на минуту к щеке, прячу в стол[62 - Зощенко М. М. Перед восходом солнца // Зощенко М. М. Собрание сочинений: в 7 т. Т. 7. М., 2008. С. 29–30.].

Здесь отчётливо проявляется сублимативная функция футбола: игра выступает как «один из трансформаторов табуированных импульсов либидо»[63 - Куляпин А. И., Скубач О. А. О сухих вратарях с подмоченной репутацией // Куляпин А. И., Скубач О. А. Мифология советской повседневности в литературе и культуре сталинской эпохи. С. 186.]. Приведённый пассаж из повести Зощенко представляет собой демонстрацию замещения любви спортивной игрой – опорного тезиса в рассуждениях литературоведов, исповедующих психоаналитический подход к интерпретации футбола в советской прозе. Сходный пример замещения можно обнаружить и в повести Г. Белых и Л. Пантелеева «Республика ШКИД», действие которой происходит уже в начале 1920-х годов:

Так как на лето школа осталась на этот раз в городе, надо было искать курорт, и его после недолгих поисков нашли в Екатерингофском парке на берегах небольшого пруда, около старого Екатерининского дворца. Сюда устремились теперь все помыслы шкидцев: к воде, к зелени, к футболу, и здесь за беспрерывной беготней постепенно забывались тёплые белые весенние ночи, нежные слова и первые мальчишеские поцелуи.

На смену любви пришёл футбольный мяч[64 - Пантелеев А. И. Республика ШКИД (в соавторстве с Г. Г. Белых) // Пантелеев А. И. Собрание сочинений: в 4 т. Т. 2. Л., 1984. С. 187.].

Из дневниковых записей Ю. К. Олеши мы знаем, что будущий писатель играл в футбол в годы обучения в Ришельевской гимназии в Одессе, принимал участие в первенстве футбольных гимназических команд в рамках Олимпийских игр Одесского учебного округа[65 - Олеша Ю. К. Книга прощания. М., 2015. С. 299–301.]. О футбольном увлечении молодого Олеши вспоминал В. П. Катаев в романе «Алмазный мой венец»:

Крайний левый перекинул мяч с одной ноги на другую и ринулся вперед – маленький, коренастый, в серой форменной куртке Ришельевской гимназии, без пояса, нос башмаком, волосы, упавшие на лоб, брюки по колено в пыли, потный, вдохновенный, косо летящий, как яхта на крутом повороте.

С поворота он бьёт старым, плохо зашнурованным ботинком. Мяч влетает мимо падающего голкипера в ворота. Ворота – два столба с верхней перекладиной.

Продолжая по инерции мчаться вперед, маленький ришельевец победоносно смотрит на зрителей и кричит на всю площадку, хлопая в ладоши самому себе:

– Браво, я![66 - Катаев В. П. Алмазный мой венец // Катаев В. П. Собрание сочинений: в 10 т. Т. 7. М., 1984. С. 9–10.]

«Маленький и шустрый гимназист Олеша играл за свою Ришельевскую гимназию в пятёрке нападения, и я помню день его славы, когда в решительном матче на первенство гимназической лиги Олеша забил гол в ворота противника»[67 - Бондарин С. А. Встречи со сверстником // Бондарин С. А. На берегах и в море. М., 1981. С. 444.], – писал об этом же игровом эпизоде одесский поэт и прозаик С. А. Бондарин.

Игра вызывала у Олеши восторг, чего нельзя сказать о его родителях:

Мои взрослые не понимали, что это, собственно, такое – этот футбол, на который я уходил каждую субботу и каждое воскресенье. Играют в мяч… Ногами? Как это – ногами? Игра эта представлялась зрителям неэстетической, почти хулиганством: мало ли что придет в голову плохим ученикам, уличным мальчишкам! Напрасно мы пускаем Юру на футбол. Где это происходит? На поле Спортинг-клуба[68 - «Спортинг-клуб» – спортивный футбольный клуб, основанный в 1911 году. Один из основателей Одесской футбольной лиги, двукратный чемпион Одессы (сезоны 1913/14, 1915/16). Расформирован в 1920 году.], отвечал я. Где? На поле Спортинг-клуба.

– Что это? Ничего не понимаю, – говорил отец, – какое поле?

– Спортинг-клуба, – отвечал я со всей твёрдостью новой культуры[69 - Олеша Ю. К. Книга прощания. С. 299.].

Пережил увлечение футболом и М. А. Булгаков. Е. А. Земская, племянница и крестница писателя, ставшая впоследствии видным лингвистом, вспоминала:

Когда в Киеве появился футбол, Михаил ещё был гимназистом. Он увлекся футболом (он умел увлекаться!) и стал футболистом. Вслед за ним стали футболистами младшие братья[70 - Земская Е. А. Из семейного архива // Воспоминания о Михаиле Булгакове. М., 1988. С. 52.].

В старших классах гимназии Михаил Афанасьевич увлекся горячо, как он умел, новой игрой – футболом, тогда впервые появившимся в Киеве: а вслед за ним и младшие братья стали отчаянными футболистами[71 - Там же. С. 57.].

Любовь к футболу разделяли и многие другие видные советские писатели. Одним из наиболее богатых источников информации на эту тему являются мемуары А. П. Старостина «Встречи на футбольной орбите». Автор, известный советский футболист, был знаком с Н. Р. Эрдманом, А. А. Фадеевым, Н. Н. Асеевым, И. Э. Бабелем. Спортсмена и перечисленных писателей объединяла любовь как к футболу, так и к другим видам спорта[72 - Например, любовь к конным скачкам. Московский ипподром становился местом встреч Старостина и писателей. См. об этом подробнее: Старостин А. П. Встречи на футбольной орбите. М., 1980. С. 46.]. О Фадееве Старостин писал: «Как потом выяснилось, он тоже играл в юности и в футбол, и в хоккей где-то у себя на родине в Приморском крае»[73 - Там же. С. 145.]. Автор «Молодой гвардии» и «Разгрома» нередко появлялся на трибунах футбольных стадионов. Олеша, близкий друг Старостина, вспоминал о том, что в один из дней на стадион пришёл футболист вместе с неким Александром Александровичем, но догадался о том, кем был последний, лишь потом. «Было интересно думать, что где-то на трибунах будет сидеть Фадеев и смотреть матч»[74 - Олеша Ю. К. Книга прощания. С. 167.]. Фадеев, Олеша, а также Л. А. Кассиль и актёр М. М. Яншин часто посещали старинную тренировочную базу футбольного клуба «Спартак», расположенную в подмосковном посёлке Черкизово.

Своеобразно относился к футболу и к спорту в целом В. В. Маяковский. Поэт не признавал спортивный бег, любил играть в бильярд, «был игрок спортивно непримиримого характера, верящий только в свои личные возможности и способности»[75 - Старостин А. П. Встречи на футбольной орбите. С. 57.]. Что касается футбола, то отношение Маяковского к игре можно назвать отрицательным:

С Маяковским меня познакомил Николай Николаевич Асеев в коридоре небольшого зала Дома Герцена, где Владимир Владимирович в этот вечер читал свои стихи.

– А, мускулы… – добродушно-иронически прогудел поэт, протягивая руку, когда Асеев отрекомендовал меня футболистом. Я ответил футбольной строчкой из его стихотворения. Реакция была положительная: в сдержанной улыбке чуть дрогнули уголки рта, и подбородок стал тяжеловеснее[76 - Старостин А. П. Встречи на футбольной орбите. С. 56.].

По мнению А. А. Акмальдиновой, О. А. Лекманова и М. И. Свердлова, за фразой поэта «А, мускулы…» «кроется совсем не “добродушная ирония”, а пренебрежение и, возможно, нежелание вникать в сущность футбола, чтобы отличать его от других видов спорта, занятие которыми с тем же успехом может быть охарактеризовано определением “мускулы”»[77 - Акмальдинова А. А., Лекманов О. А., Свердлов М. И. Указ. соч. С. 92.]. В творчестве Маяковского есть стихи о спорте и о футболе, однако предмет изображения и переживание описываемого лирическим героем овеяны негативными коннотациями. Футбол понимается поэтом как «скучная и некрасивая потасовка под прикрытием пышной терминологии»[78 - Там же. С. 94.] в поэме «Летающий пролетарий» (1925), как симптом «дачной горячки», отрывающей поэта от работы, в стихотворении «Весна» (1927). Наконец, в стихотворении «Товарищи, поспорьте о красном спорте!» (1928) игра мыслится Маяковским как нецелесообразное спортивное занятие, вследствие которого люди уподобляются животным[79 - Пример экспликации негативного отношения к футболу в прозе 1930-х годов, коррелирующий с отношением к игре в стихотворениях Маяковского, находим в тринадцатой главе романа К. К. Вагинова «Гарпагониана», в которой незнакомец в разговоре с одним из главных героев произведения, систематизатором Анфертьевым, с ностальгией вспоминая о былых временах, говорит: «А теперь всё футбол, бокс – мерзость одна, даже настоящей французской борьбы нет» (Вагинов К. К. Гарпагониана. Вставки для второй, неоконченной редакции // Вагинов К. К. Полное собрание сочинений в прозе. СПб., 1999. С. 492).], а действия людей «изображаются как бессознательные, рефлекторные»[80 - Акмальдинова А. А., Лекманов О. А., Свердлов М. И. Указ. соч. С. 96.]:

Но зато —

пивцы?!

Хоть бочку с пивом выставь!

То ли в Харькове,

а то ль в Уфе

говорят,

что двое футболистов

на вокзале

вылакали

весь буфет.

И хотя

они

к политучебе вя?лы,

но зато