Утро понедельника

– мне было уютно
– даже к свисающим вдоль этого тела рукам: правой и левой – я относился с одинаковым
безразличием
welcome to the club hunny
welcome to the club
я болен
мама – но что
делать
когда попросят выбрать форму?

4/2

Маленькое яблоко (письмо)

…и будто бы это Нью-Йорк, сморщившийся от ветра и сжатый горами,
подхваченный волной, втиснутый в центр континента —
нарушение пространства и времени. Моё Маленькое Яблоко —
средоточие Азии, европейски тошнотно терпимое
к религиям, бездомным, попрошайкам и поэтам.
Будто Маленький Гарлем, теснимый стеклянными колоннами замка
доктора Зло – сияющими ракетами над Манхэттеном. Осень —
здесь – пахнет морем. Тельняшки (драные), радость (пьяная).
За обшарпанным домом [престарелых] рядом с галереей искусств
играет джаз, и панки блюют смесью портвейна и яблок.
Жители Восточной и Западной стороны, сокрушённые необходимостью
прошедшего времени, – гордо – приезжим: «Кандиль, апорт… О-о-о, апорт…»
Жители Маленького Бродвея рассказывают, как обманчив ландшафт.
Обитатели Маленького Бронкса чинят прохудившиеся крыши, на чердаке
хрипит магнитофон: «Жизнь в полицейском государстве».

Пока экспаты выгуливают соотечественников в горном парке:
Маленькое Яблоко – на ладони, покрытое дымной плесенью.
С крыши города не видно, как я прогуливаюсь
по скверу, как на меня смотрит бронзовый Махатма —
задрав подол сари, переступает невидимый ручей…

Цусима

старший лейтенант 18 отряда миноносцев третьей эскадры
Японского соединённого флота
Хироши Миямура провожает майский морской закат

кажется: майский морской закат ещё никогда не был таким
думает: возможно – уже не будет

вспоминает 1896 год: поход в кино – впервые
он увидел людей на простыне (ещё не познав простыней)
людей, выходящих с завода братьев Люмьер: в их лицах
читалась нынешняя война, читалась
кровь, что будет пролита в столице противника, читалась
кровь, что прольётся ещё
бессилие, бессмысленность и бесстрашие

послезавтра, когда Миямура
выживет – возможно – вернётся героем

в душном кинозале он будет
смотреть в лицо последнего рабочего, покинувшего завод —
того, что испортил композицию, что вышел
без пиджака, велосипеда и – самое главное – без шляпы
как —
как он посмел?

Заговор против дулевейля (черновик революционной песни)

ой-ли так-ли дуй-ли вей-ли
а не всё ли равно ли?
век бросается на цели
а цели уходящие
а цели молятся
богородица уведи нас от борева
господи спаси нас от курева
отжени от нас ленина сталина путина
сотвори чудо чудное – покажи диво дивное

ой-ли бай-ли – не Абай ли
там – из тьмы первопечальной
и в тоске первопричинной
слова пыльные мёртвым веком
низложены рукой живой отринуты
господи проведи нас до чистого
а не до чистого так до памяти
до чистой и светлой памяти
до чужой и чистой и светлой памяти

ой-ли так-ли – не дурак ли?
да
дурак
а как по другому
никак ангел мой по другому

Китайская демократия

мы все ещё помним помним свободу
выражение свободы на лицах
ожидание свободы в глазах
тогда ещё не наших
странное греческое слово демократия
странная новая страна
в которой нет песен для нового быта