13-й отдел НКВД. Книга 3

– Можем. – Лариса, соглашаясь, утвердительно кивнула. – И будем, если понадобиться. Видишь ли, Иван, дед твой особый человек. Он, можно сказать, между смертью и жизнью по границе прошел. И там не остался, и сюда вернулся не полностью. Мать – то его сильно просила за младшего. Так просила, что услышали. И ты у нас парень не простой. Отец твой был обычный. Так себе. Ни плохо, ни хорошо. Ни рыба, ни мясо. Одно время и к нему приглядывались. Как все он. Никакого изюму. Но вот ты… Так что, знаешь, не могу обещать, что мы больше не встретимся, когда всё закончится в этот раз.

А вот такая откровенность мне совсем не понравилась. Это что, выходит? Жить, как на вулкане? А вдруг опять заявится парочка мутных личностей и отправит меня хрен его знает, куда? Так ещё это «хрен его знает, куда» обычно имеет множество вариантов итога. Вот оно мне надо? Сейчас бы все завершить и до свидания. Хотелось бы пожить нормально. «Как все, обычно» меня наоборот устраивает.

– Ты, Иван, об этом пока не думай. Не это сейчас важно. Помни про наш уговор. Тебе надо Лизку в норму привести. Понял? И давай без фокусов. Ты правильно размышлял прежде, нет у вас будущего. Так что не?чего себе голову дурью забивать и девку мне портить. У нее своя судьба. Понял?

Лариса вдруг нагнулась вперёд, ухватив своей рукой мою руку. Ту самую, в которой была зажата Звезда Давида.

– Не прощаюсь, встретимся скоро. Ты теперь парень опытный, гораздо быстрее пойдет наше дело.

Пока болонка говорила все это, ее пальцы с каждым словом сильнее сжимались в кулак, автоматически сдавливая мои. Я уже чувствовал, как лучи Звёзды впиваются в кожу. Дёрнулся, пытаясь вырвать конечность. Куда там! Хватка была такая, что не пошевелить рукой вообще. При этом глаза болонки начала затягивать знакомая чернота. Такое ощущение, будто со всех сторон в центр радужки собиралось что-то пугающе темное. Я хотел отвернуться, потому как зрелище, честно говоря, не из приятных, но тоже не смог. В ту же секунду в голове будто что-то щелкнуло, взорвалось. Я моргнул и уставился, от изумления приоткрыв рот на … Тихонова, который сидел напротив меня за столом, застеленным темно-зеленым сукном.

– Ну, не сука тебе… – Вырвалось вслух на эмоциях.

– Сука. – Согласился Никита Пахомович. – Потому и надо к нему подобраться. Это – финальная часть. Самая сложная.

Вообще-то, мое высказывание, конечно, в первую очередь относилось к бабке-демону. Не знаю, о ком говорил Никита Пахомович. Эта сволочь, Наталья Никаноровна, несколько раз отправляла меня, то туда, то сюда, путем причинения различных травм, а по сути, можно было вот так. Просто вручить Звезду Давида и сверкнуть своими черными зеньками.

– Значит, Иван, как и говорил, дело серьезное. Отправитесь в тыл врага. Ориентировочно высадка на 26 августа. Там вас будут ждать. Партизанское соединение. Место будущей работы – Ровно. Цель, конкретно ваша с Натальей Никаноровной и Елизаветой – прикрывать, оказывать помощь определенному человеку. Встретитесь с ним перед тем, как состоится вылет. Это один из самых опытных, самых надёжных разведчиков. Состоит в 4-м управлении НКВД с января этого года, но готов для предстоящего дела идеально. Ещё до войны много времени провел среди немцев. Ему тогда «слегендировали» профессию инженера-испытателя московского авиационного завода. Чтоб ты понимал, именно при его участии в квартире военно-морского атташе Германии в Москве фрегаттен-капитана Норберта Вильгельма Баумбаха был вскрыт сейф и пересняты секретные документы. Участвовал в перехватах дипломатической почты, когда дипкурьеры останавливались в гостиницах, в частности, в «Метрополе», смог попасть в окружение военного атташе Германии в Москве Эрнста Кёстринга. Это позволило наладить прослушивание квартиры дипломата. Его готовили именно для подобной деятельности, той, которая вам предстоит. В Германии он наблюдал за бытом и нравами, знает все до мельчайших подробностей. Лично общался с высокопоставленными чинами Третьего рейха. Удивительная штука, Иваныч, но он потрясающе сильно похож на истинного арийца. Владеет шестью диалектами немецкого языка. То есть, выясняет, откуда родом его собеседник, и словно по щелчку пальца переключается на нужный диалект. Зимой ему «слегендировали» новую биографию. Теперь это – немецкий офицер, обер-лейтенант Пауль Вильгельм Зиберт. Вам он будет представлен под именем Николая Грачева. Большего сказать не могу. И без того сейчас озвучил секретную информацию, лишь потому, что задание предстоит, мягко говоря, не из простых. При всей его подготовке, есть опасение, что возможен риск провала. Поэтому с ним в качестве страховки, идете вы. Елизавета, конечно, до сих пор в себя не пришла, хотя уж с октября-то минуло почти десять месяцев, но Наталья Никаноровна уверяет, со дня на день станет лучше. Все вернется обратно. Не верить ей нет причин. С первой минуты нашего сотрудничества, не смотря ни на что, княгиня ни разу не подвела. Особенно после той истории, что приключилась с вами по дороге в Москву из Калинина.

Я моментально напрягся. Вот эта дорога из Калинина в Москву интересовала меня в подробностях. А в частности, как Лиза оказалась жива. То, что бабка-демон приложила руку, это даже без сомнений. Но как именно, хотелось бы знать. А в лоб и не спросишь.

Я опустил взгляд, бегло осматривая себя. На мне была форма, но обычная. Имею в виду, летний вариант. За окном – вполне себе зелёные деревья. Учитывая обозначенную Тихоновым дату и озвученный срок, прошедший с момента той ситуации в деревенском дворе, сейчас, скорее всего, август 1942 года.

Я незаметно огляделся. Повернул голову сначала в одну сторону, потом в другую. Будто шея затекла. Сидим в книжном хранилище. Лубянка.

Из-за книжных полок послышался звук шагов. Как в песне. Я узнаю ее из тысячи. Что-то типа того. Наталья Никаноровна ещё не показалась на глаза, а я уже знал, это идёт она.

– О-о-о-о-о, Иваныч. Здравствуй. Давно вернулся? Никита Пахомович так и не рассказал нам, куда тебя отправил на два месяца. – Бабка-демон в своем знакомом, привычном виде, это несомненно, смотрелась очень органично.

И костюмы ее эти, и жабо, и шляпка с ридикюлем. Может, конечно, я просто привык считать именно такое лицо настоящим, но оно ей однозначно шло больше прочих.

– Сегодня он вернулся, Никаноровна. – Ответил за меня майор. – А все говорить вслух, необязательно. Ты, мне кажется, и без того знаешь больше положенного. Лучше скажи, как там Елизавета? Нужна она сильно. Сама понимаешь.

Меня немного удивило то, каким тоном Тихонов говорил с бабулей. В голосе майора больше не было строгости или металла, как раньше. Они будто стали… черт… ну, да. Они будто стали хорошими знакомыми. Назвать друзьями все же не могу.

– Нормально Елизавета. Говорю тебе, товарищ майор, все будет хорошо. Девочка приходит в норму. Сразу предупреждала, без последствий все, что случилось, не останется.

При этом Наталья Никаноровна мимоходом, но так выразительно на меня посмотрела, что я без сомнений понял, вот это «приходит в норму» относится к моему договору с ней. То есть, она обещает Тихонову, что все наладиться, лишь отталкиваясь от моего присутствия. Это, конечно, круто, но, как всегда, в открытую играть бабуля не может. Прежде, чем сжала мою руку, когда мы сидели за столом, конечно же, ни слова не было сказано о том, как конкретно я могу помочь Лизе. А теперь и спрашивать бесполезно. Будет опять рассказывать о невмешательстве и о том, что в будущем говорить о прошлом можно, а тут хрен тебе, а не подсказки, Иван.

– Присоединяйся. Обсуждаем с Иванычем предстоящее дело. – Майор указал бабке-демону на один из диванов. Я же сидел на стуле, как раз напротив самого Тихонова.

– Ты за гауляйтера? – Небрежно поинтересовалась Наталья Никаноровна, устраиваясь поудобнее.

Тихонов еле заметно поморщился.

– Наталья… не привыкну никак к твоим фокусам. Решение принято только сегодня днём, а ты уже в курсе.

Я вопросительно посмотрел на майора. Что за невиданная хрень? Слово немецкое, но означать может, что угодно. Однако, тот пока пояснять не спешил. Более того, вообще сослался на срочные дела и вышел из хранилища, пообещав скоро вернуться.

– Слушайте, тут буду все же на «Вы». Странно, если пацан начнет «тыкать» пожилой женщине. Меня… блин… то есть деда два месяца не было? – Реально начинаю путать себя и Иваныча. Этак скоро начну его жизнь своей реальностью считать. Опасно.

– Угу. – Наталья Никаноровна откинулась на спинку дивана, вытянув ноги, и прикрыла веки. – Тяжело после молодого тела эту рухлядь носить…

– Могу посочувствовать, но сразу говорю, это будет неискренне.

– Даром мне твое сочувствие не нужно, – Бабка-демон махнула рукой. – Да. Тихонов тебя отправлял в специальный лагерь. Профессиональная подготовка, так сказать. Ничего нового. Для тебя. Для Иваныча, да, было полезно.

В этот момент вдалеке хлопнула входная дверь. Сначала думал, майор так быстро вернулся. Но звук шагов однозначно казался более лёгким. Когда Лиза вышла из-за стеллажа, внутри как-то сначало все замерло, а потом появилось ощущение радости. Может, даже, счастья. Не знаю. Мне не с чем сравнивать. Я улыбнулся, искренне, от души, вскочил со стула и в два шага оказался рядом.

– Здравствуй. – Взгляд блондинки был холодным настолько, что можно замораживать лед.

Я вроде протянул руку, планируя ее обнять. Не совсем уж охаляпить, но всё-таки как-то проявить те эмоции, которые девчонка вызвала своим появлением. Однако подобная встреча мало располагала к душевности. Вообще не понял, в чем прикол? Она злиться почти год? А Лизонька однозначно злилась. Не надо обладать даром чтения мыслей, чтоб это понять. У нее на лице было написано огромными буквами, а не пошел бы ты, Иван, на хрен. Уж эти сигналы я прекрасно вижу. Да и сложно не увидеть, если интересующая меня особа смотрит свысока, разговаривает через губу.

И что я сделал не так, интересно?

– Видишь, Лизка, Иван вернулся. – Наталья Никаноровна приоткрыла один глаз, все так же полулежа на диване.

– Вижу. Не знала, что ты здесь.

Последняя фраза явно предназначалась мне. Так. Ладно. Очевидно, я в «черном списке». Осталось выяснить, с какого перепуга. Может, винит меня во всем? По крайней мере, это единственная причина, которая хоть как-то может объяснить ее поведение.

– Буду ждать тебя дома.

А вот это уже было сказано Наталье Никаноровне. Потом девчонка развернулась и просто ушла. Ни тебе до свидания, ни вообще каких-то других слов. Молча.

– И что это было? – Я развел руками, потому что, между прочим, было даже немного обидно. Я, конечно, к бабской дури привычный, но от Лизоньки не ожидал. В свете последних событий, которые мы пережили, она казалась мне другой.

– Как тяжело то… – Наталья Никаноровнам приняла сидячее положение, а потом посмотрела на меня так, будто это я идиот. – Иван, ну ты голову то включи! Все, что между вами происходит, это происходит между вами! Только в те моменты, когда ты здесь. А потом возвращается Иваныч, и он этого не помнит. Для него Лизка – реально сослуживец. И вот представь состояние девки. То мужик ее в койку тащит. То бегает, как от прокаженной. Это же все было с тобой, а не с твоим дедом. Он как в себя придет, ни черта не понимает, с какого перепугу Лизка ему глазки строит. И старается ее избегать. А девку тоже пойми. Для Лизки все это выглядит так, будто Иваныч издевается. Вот и не хочет больше никаких надежд питать. Ясно?

Вот это, оказывается, номер выходит… Слова бабки – демона упорно не хотели исчезать из моей головы. Просто, даже в мыслях не было никогда, что на происходящие между мной и девчонкой события нужно смотреть отталкиваясь от того, кто в этот момент является Иванычем. Но по сути, все очевидно. Действительно, дед никак не может помнить того, что делал его внук. Скорее всего, каждый раз, когда его сознание возвращается, он, обнаружив провалы и темные пятна в своих буднях, банально ссылается на какие-то естественные для этого причины.

А я, главное, периодически загоняюсь, как мы с дедом ухитрились в одну женщину влюбиться, моральные терзания испытываю, размышляю об этичности данной ситуации, а Иваныч вообще не при делах. Так получается? С одной стороны все слишком сложно, а с другой – честно говоря, стало значительно легче от полученной информации.

Ешкин же ты кот… Представляю, что думает обо мне Лизонька. Псих, не иначе. Или просто мудак. По факту переспал с ней, а потом начал делать вид, будто ничего не произошло без каких-либо объяснений. Не то, чтоб я всегда отличался исключительной порядочностью, всяко бывало. Но с женщинами предпочитал говорить в открытую. Даже если это были случайные, короткие связи, обозначал сразу. От ответственности точно никогда не бегал. Люди взрослые, что тут из себя изображать. Особенно неприятно, что все это происходило после того, как девчонка, пусть даже по заверению Натальи Никаноровны, очень ни к месту, решила спасти мою жизнь.

– Иваныч! О чем думаешь? Слушай внимательно. – Тихонов, вернувшийся почти сразу после ухода Лизоньки, из-за чего разговор с бабулей, как уже водится, прервался на самом интересном месте, зыркнул на меня недовольным взглядом. Майор даже нахмурился, сурово сведя брови.

Он сидел на привычном месте, за столом, мы с Натальей Никаноровной, напротив. Это было что-то наподобие военного совета и планирования предстоящего задания.

– Тут я, Никита Пахомович. Тут. – Вынырнул из своих размышлений о девчонке. Майор прав. Об этом подумаю потом. Сейчас необходимо сосредоточиться на деле.

– Ну-ну… Так вот… Работаете по линии «Т». Террор. Ясно? Беспощадное уничтожение врага, а не только разведданные. В первую очередь, нас интересует рейхскомиссар Эрих Кох. Город Ро?вно сейчас – столица рейхскомиссариата по его решению. Там находятся основные учреждения оккупационной администрации, тыловые части, управление экономикой округа, судебные учреждения и резиденция самого Коха. Главная цель – его ликвидация. Отряд «Победитель» под командованием Медведева ждет вас на месте. Они десантированы на житомирщине ещё в июне, почти два месяца назад. Это группа Судоплатова. Там отлично подготовленные люди. Триста километров они прошли незамеченные пешком. Сейчас, ведут свою деятельность в ровненских лесах.

– Вот тот, кто нас интересует. – Тихонов положил передо мной и Натальей Никаноровной черно – белое фото.

Мужик, изображённый на снимке, сильно напоминал Гитлера, только лицо значительно покруглее. Возможно, из-за таких же маленьких усиков, как и у фюрера, возникало ощущение схожести с руководителем Третьего рейха.

Бабка-демон потянулась к столу, взяла изображение в руки, глядя на него с интересом. Повертела, рассматривая, а потом вернула обратно.