Крылья нетопыря. Часть I. Сон разума

Парень кивнул.

– Бежим! И по возможности так, чтобы нас не достали цепные пёсики.

Рванули со всех ног. Фаул нёс на себе Алишера, чтобы не терять времени, поскольку замученный мальчишка едва ли смог бы бежать так быстро, как требовалось. Перед ним с факелом бежал Азарь. Тихий омут показывал дорогу.

Выбежав на перекрёсток, они остановились. Омут прислушался. Казалось, он погрузился глубоко в себя и о чём-то мучительно размышляет. Потом парень коротко бросил: «Туда!» и резко свернул вправо. Бежали долго, пока отрок не выматерился и круто повернул обратно.

– Какого дедера? – возмутился нетопырь.

– Рытники, – коротко бросил тот. – Они тоже чувствуют нас и пытаются загнать в угол.

Они петляли, несколько раз меняли направления на противоположное. Мальчишка, тихий омут, как заправский беглец запутывал следы, по нескольку раз ныряя в один и тот же коридор, чтобы та нить, которая могла привести цепных псов Храма к ним, была как можно туже закручена.

На ходу беглецы то и дело падали, цеплялись и бились о стены с углами. Пол под ногами ходил ходуном, пуще обычного затрудняя бег. Иногда останавливались и подолгу стояли, не двигаясь с места. Тихий омут прислушивался к своим ощущениям, а остальные, затаив дыхание, ждали его команды.

Наконец, он привёл их в узкий каменный мешок с дверным проёмом, но отсутствующей дверью. В целом, это напоминало очередную темницу, только давно заброшенную за ненадобностью.

– Пришли, – заключил отрок.

– Ждите здесь, – приказал Азарь и, сгибаясь под низким потолком, нырнул в темницу.

Он осторожно положил горящий факел на пол и принялся руками ощупывать стены. Они представлялись шершавым, грубо вырубленным монолитом скальной породы. Ладони крепко упирались в твёрдую скалу, как вдруг будто бы прошли насквозь.

Резко утратив опору, ересиарх подался вперёд и чуть не упал. В неглубокой нише, которая защищалась иллюзией, он нащупал кожаный мешок и вытянул на поверхность. Разложив его пошире, Азарь положил факел ближе и принялся перебирать книги. Наконец, отыскав нужную, – небольшую, в затёртом деревянном переплёте, написанную явно на бересте, – Азарь заткнул её за пояс под балахоном и туже затянулся.

Когда он вышел к спутникам, то казался крайне задумчивым и даже печальным.

– Скажи мне, рытники идут по мою душу?

Парень кивнул.

– Они справедливо полагают тебя виновником нападения на Храм. Поэтому у них повеление поймать тебя живым или мёртвым. Конечно, лучше живым. И ничем иным отвлечь их от тебя, увы, не получится.

– Хорошо, – обронил Азарь. – Значит, быть по сему. Ты, – он ткнул указательным пальцем в отрока, – выведешь нетопыря с мальчишкой на поверхность. Выполнимо?

Тот кивнул.

– А ты, Фаул, как только окажетесь снаружи, расправишь свои крылья, возьмёшь этот мешок и Алишера и что есть мочи припустишь вон из Храмовых скал.

– Но как же…

Азарь жестом остановил его и продолжил.

– Полетишь на закат. Не спрашивай меня, сколько вам придётся пролететь, но ты должен выдержать. Ты обязан, слышишь? Невдалеке от берега за кольцом из кораблей армии рива будет стоять ладья с алыми парусами. Ты полетишь на неё и скажешь там, скажешь слово в слово: «Дядюшка Глум просил кланяться, но он на отдыхе». Скажешь слово в слово, – повторил ересиарх, – иначе вас отправят на рею. И ещё.

Он приблизился к нетопырю почти вплотную и жёстко произнёс, глядя в глаза.

– Книги и мальчишку ты должен доставить туда в сохранности. И тогда я сделаю тебя тем, кем пообещал.

– Я понял тебя, человече. Всё сделаю. Конечно, если сам крылья не сложу.

– Папа, но как же ты? – всхлипнул Алишер.

Азарь подошёл к нему и взъерошил мальчишке волосы.

– Рытникам нужен я, Шер, поэтому я уведу их подальше, чтобы дать вам время уйти. Но ты не пугайся, всё обойдётся. Поверь, одному мне сбежать отсюда будет проще, чем с вами со всеми на плечах. Мы встретимся с тобой дома, там, – Азарь тепло усмехнулся, – где будет тепло, вкусная еда и никакой большой печи. Тем более здесь остался ещё один человек, который сейчас нуждается в моей защите.

– Наш договор всё ещё в силе? – вмешался отрок.

Азарь перевёл на него взгляд.

– Я держу своё слово. Выведешь их и гуляй на все четыре стороны. Ну, пошли!

Азарь покрепче перехватил факел левой рукой, правой – саблю и бросился бежать. Нетопырь, мальчик и отрок кинулись в другую сторону.

Азарь петлял по душным коридорам, не чувствуя за собой никакой погони. Дыхание окончательно сбилось, и ересиарх едва не задыхался. Он шипел и кривился от каждого шага, словно малейшее движение причиняет ему невыразимую боль. То и дело правой рукой он поддерживал правый бок. Он спотыкался и падал.

Но упорно продолжал бежать вперёд. Потом идти. Потом волочиться, едва переставляя ногами. В какой-то миг сабля из оружия вдруг стала служить тростью, на которую опирался при ходьбе Азарь.

Он шёл и шёл тупо, без цели, потеряв чувство времени и направления. Азарю казалось, что вся его жизнь была сплошным миражом, а на самом деле он вот так бредёт вперёд целую вечность без начала и конца.

– Я лишь тот, кто я есть… Я альфа и омега… я… я подсудный невольник, чья незавидная доля судить всех и каждого… – сквозь зубы он повторял слова, когда-то сказанные им Священному Синоду. Казалось, это было так давно, словно в другой жизни.

Трое рытников ждали его за очередным поворотом, словно точно знали, что непременно он пройдёт именно здесь.

«Почему-то их всегда трое», – мелькнуло в голове.

У каждого на лицо был надвинут островерхий капюшон. Все трое прятали руки в рукавах противоположной руки. Стояли клином.

Средний вытянул руку раскрытой ладонью вперёд. Лёгкое, почти незаметное движение кистью, и незримая сила смела Азаря с ног и грянула спиной об пол. Где-то снаружи раздался глухой взрыв, стены задрожали, и вниз посыпалась штукатурка. Ересиарх не нашёл в себе сил, чтобы встать.

Его схватили за руки и поволокли. Эти были настоящие рытники, Азарь бы это понял, даже не пусти они в ход магию. Шли молча, действовали слаженно, отточенными движениями, цепные псы храмовой веры не нуждались в словесном общении, казалось, они действовали сейчас под действием некоего коллективного сознания, которое руководило всеми их действиями.

Его вернули обратно в келью, из которой некоторое время назад узник небезуспешно бежал. Просто ногами втолкнули внутрь и заперли дверь. Азарь не слышал никакого движения и готов был прозакласть свою руку, что на этот раз рытники остались стеречь его, чтобы не допустить второго побега.

Ересиарх лежал, закусив губу, и тяжело дышал. Глаза заливал пот. Несколько раз вздохнув, он встал на колени и немного отполз от двери. Пошарив руками по полу, он поддел пальцами вырезанную для него Гааталией каменную плиту, вытащил, а потом убрал вторую. Достал из-под балахона книгу и быстро уложил в тайник, тут же прикрыв сверху плитой.

Вторую, на которую не хватило уже места, Азарь поднял и потащил к окну. А когда выглянул наружу, то обомлел.

* * *

В это же время нетопырь с мальчишками выбрались на поверхность. На горизонте из-за туч алыми всполохами пробивался рассвет.

Рёв чудовищ и взрывы на миг оглушили всех троих.

Они находились на отлогом выступе скалы почти на самом пике. Люди внизу отсюда казались меньше ногтя. Ветер дул с запада.

– Ты, значит, не с нами? – прорычал Фаул, глядя на отрока.