Крылья нетопыря. Часть I. Сон разума

– Твоя наглость просто поразительна, – фыркнул Илия. – Однажды ты расскажешь мне, как ты такой оборзевший ещё жив по сю пору.

– Обязательно.

– Ну, вот, – развёл руками адвокат дедера, – и тут вдруг появляешься ты – неизвестно кто, с явно чужим именем, и начинаешь собирать вокруг себя колдунов, отщепенцев, зачумлённых, всех тех, кто остался на обочине жизни.

– Когда-нибудь это должно было случиться. Не я, так другой.

– Дело не в этом, многие делали это и до тебя, но их не назвали ересиархом.

– Так прозвали меня вы – храмовники. Все остальные зовут меня Азарь.

– Не важно, кто кого как называет! Важно другое – мы пропустили твоё появление, мимо нас прошло целое становление ересиарха! Мы разленились в отсутствии сильного врага, понимаешь? Мы проглядели тебя, вот что страшно!

– Действительно, какой ужас, – съязвил Азарь.

– Ладно. Что ты скажешь о моём щедром предложении?

– Я должен подумать.

Илия желчно улыбнулся и спрятал руки в рукавах.

– Подумай. Полагаю, то, что Гааталия находится у меня, должно помочь тебе принять правильное решение.

– Гааталия? – переспросил Азарь, ни одна мышца на его лице не дрогнула. – Кто это?

– Полноте, сударь мой ересиарх, это же твой ручной рытник. Или ты думал, что мы тут все настолько тупые, что поверим, будто Элестар лично помогал тебе убить девочку тихого омута, и даже не поговорим с рытником, который охранял тебя в ту ночь? Лично мне прекрасно известно, что Элестар не имеет к этому никакого отношения.

– А, – протянул Азарь и почесал затылок, – так вот, в чём дело. Тот рытник, с которым мы случайно столкнулись с Элестаром в коридорах, как ты там выразился? …Это «твой ручной рытник»? Что ж, полагаю, теперь я должен обращаться к тебе не иначе, как преподобный отец Илия? А как ты заставил Синод выбрать тебя на место Элестара?

Илия снисходительно улыбнулся.

– Они сами приняли такое решение.

– Ну-да, ну-да, – Азарь задумчиво потёр подбородок. – А ты, Илия, молодец – вовремя подсуетился.

– Вот видишь, сударь мой ересиарх, мы с тобой уже отличная команда.

После этих слов Илия развернулся и молча покинул келью.

Азарь стиснул зубы и до хруста сжал кулаки.

Новый голос Синода поступил умнее своего предшественника – он приставил к заключённому ересиарху двух рытников, чтобы охранять, и ещё двоих, чтобы они негласно следили за теми двоими. Сам же он, не пытаясь скрыть торжествующего вида, поднялся на четыре яруса выше в небольшую залу со сводчатыми, исписанными фресками потолками, отделанную золотом и янтарём, с высокими стрельчатыми окнами. Там его уже ожидало трое мужчин с остроконечными капюшонами за спиной – отцы-настоятели рытников.

Илия сел за ореховый стол, обитый сероватым сукном, и, сложив руки в замок, оглядел отцов-настоятелей тяжёлым взглядом.

– Чем порадуете, государи? – жёстко произнёс преподобный.

– Мы пока не можем точно сказать, сколько их, но думается – пара сотен тысяч, – седой бородатый рытник расстелил перед Илией карту Велигорского океана. – Они движутся неправильным строем вот с этих направлений. С юго-запада идут основные силы. Но наибольшую опасность, по нашему мнению, представляет как раз самая малочисленная группировка – вот здесь, на юго-востоке. Они чем-то защищены, чем-то новым, наш взор никак не может пробиться за этот занавес. И скорее всего, именно там находится нечто, на что враг очень сильно надеется.

– Что это может быть? – бесстрастно спросил Илия.

– Всё, что угодно, – развёл руками рытник, и остальные закивали.

Потом продолжил говорить тот, что слева.

– Это может быть новое чудовище или какие-то осадные машины. Прикажете выслать туда лодки-разведчики?

– Разумеется! – фыркнул Илия. – Не понимаю, почему вы этого ещё не сделали. Сколько мы можем выслать драккаров?

– Восемьсот, может, тысячу.

Илия нервно застучал пальцами по столешнице.

– Ладно… Дать им бой на воде мы не можем, придётся ждать здесь. Чёртов ересиарх много успел вызнать о нас. И даже когда у нас наименьшее число кораблей… Интересно, сколько лет Гааталия перед ним отчитывается?

– Простите, преподобный отец, – почтительно спросил правый рытник, – но какое это имеет значение сейчас? Наверняка, всё самое важное Азарь уже знает. И для этого не нужно так уж много времени.

– Не нужно, – согласился Илия. – Но видите ли, какое дело… Если ересиарх узнал о нас всё, скажем, два года назад, то это одно, а если десять, то это совершенно другое… Важно то, сколько времени он потратил на подготовку, насколько продуман его план. И это вы, государи мои, вытрясете мне из Гааталии не позднее, чем к ужину. Это первое. Второе – всех рытников, что сейчас находятся в Храмовых скалах, в полную готовность. Всех до единого.

– Даже тех, что охраняют ересиарха?

– Даже их, – кивнул Илия. – Вместо них поставить обычных монахов, владеющих боевым исихазмом. И найдите мне самого лучшего соглядатая, чтобы за ними следил. Он должен быть таким, что даже если Азарю удастся уйти от наших монахов, то соглядатай должен остаться его второй тенью и информировать нас о каждом его шаге своевременно. Это второе. И третье… Усилить охрану тихих омутов. Уж больно ими интересовался наш подопечный.

Илия встал и, заложив руки за спину, подошёл к окну.

– Уже одно то, что на Храмовые скалы осмелились напасть – наносит вред нашему величию. Мы должны показать всем, насколько это глупое решение. Помните: доколе вечно и неприступно стоять Великому Храму, дотоле нерушим будет свет истинной веры. Небеса смотрят на нас, государи, не подведите. Ступайте.

Отцы-настоятели рытников вышли.

Илия тяжело вернулся в кресло и задумчиво потёр лоб.

Рив

На корме двухпалубной галеры стоял человек. Его соломенные волосы, стриженные под горшок, остервенело трепал солёный ветер. Над головой рокотало хмурое небо. Человек закатал левый рукав грубой холщовой рубахи и обвёл угольком фигурку чёрной рыси на изготовке к прыжку, что была выколота на предплечье. Потом он втянул полной грудью воздух, точно впервые за долгое время оказался на воле, и положил правую ладонь на оголовок укороченного неревского меча с дугообразным огнивом.

Шумели волны, в уключинах скрипели вёсла. За вёслами сидели широкоплечие одноногие и одноглазые создания – дивии люди. Они пели во весь голос матерные частушки и завывали не в такт. У руля сидел коренастый, похожий на человека, но весь белый с ног до головы, чуд. Он плакал, понуро опустив голову.

Впереди щетинились куполами Храмовые скалы. С каждой морской верстой, что они приближались, человек на корме всё крепче сжимал оголовок меча.

– Эй, рив, – окликнул его рулевой, – на черта тебе всё это надо, из тебя вышел бы неплохой кормчий.

Стародум бросил на него короткий взгляд и снова обернулся в сторону Храма.

– Налечь на вёсла, – вместо ответа жёстко произнёс он хриплым надломленным голосом.

Галера прибавила ходу, а следом и целая флотилия из галер, драккаров, ладей, лодчонок и плотов. Вокруг кораблей плыли, то показываясь над водой, то вновь скрываясь в пучине, диковинные рыбы размером с амбар и раскраской, как у Тигарьских тигров, ящероподобные существа со змеиной шеей, шестилапые мохнатые твари, похожие на пауков, что были способны ходить по воде так же, как по суше, и зелёные монстры из саахадских лесов, что с виду походили на бревно, подёрнутое толстой коркой, но чья пасть раскрывалась так широко, что туда мог поместиться целый телёнок.

Рив вытянул вперёд кулак с большим пальцем, направленным вверх, и сравнил с ним размеры Храма. Святые скалы возвышались над пальцами уже на лишних две фаланги, чем нужно, значит, до Храма оставалось не более восьми морских вёрст.