Вальс опоздавших звезд

Раньше, когда такой мир существовал только на страницах и экранах, мы были уверены, что он не может однажды не показаться фальшивым. И тогда нас должно было охватить желание вернуться в настоящий мир, непредсказуемый и пьянящий.

Но когда мы вошли сюда, всем стало ясно: даже ту самую непредсказуемость и красоту контрастов нашего старого мира можно воссоздать. И сделать это так, что ты никогда не заметишь ни единого отличия. И даже те, кто не желали чувствовать себя единственными реальными в окружении «иллюзий», могли подключиться к общему серверу и общаться там с «настоящими» людьми.

Я не относился к числу таких ретроградов. Настоящих людей, прекрасных и непредсказуемых, мне хватило в прошлой жизни. Теперь все, что мне было нужно, лежало в моих руках, и было куда надежнее встреченного там, за чертой.

Я впервые мог по-настоящему верить во что-то, доверять кому-то, не ждать новых превратностей судьбы, не готовиться к очередному удару. Разве такой мир можно назвать ложным и иллюзорным – мир без горечи, без отчаяния и боли? Такое место люди раньше могли бы назвать раем, и туда они стремились большую часть своей кровавой и грязной истории. Взбирались по лестнице из костей и черепов.

Все чувства замолкли, когда в полной тишине и пустоте на короткий миг я вновь испытал то самое ощущение дереализации – так мой мозг сопротивлялся погружению в мир, для которого он еще не был достаточно развит. Но оно всегда несло с собой радость, ведь значило, что я наконец дома.

***

Хотя я был и не из тех, кто желает проводить время с другими беглецами (так иногда называли людей, почти все время пребывающих в Филакио), жить по сценарию казалось мне глупой идеей. Поэтому я давно установил оптимальные настройки сеанса и с тех пор пока ни разу их не менял.

Вероятность неудачи в предпринимаемых действиях – 1 из 10. Уровень непредсказуемости событий – 8 из 10. Способность к мгновенному изменению реальности – 1 из 10. Степень реальной опасности – 0 из 10.

Это были основные настройки пребывания здесь, а углубляться в сотни дополнительных не было смысла, они менялись довольно часто. Новые можно было установить так же легко, как плагины в браузере.

Мне было достаточно иметь некоторый набор ресурсов, не слишком фантастический, но комфортный для жизни и любых моих начинаний. Дальше я все делал сам, лишь в десяти процентах случаев встречая неудачу – я оставил этот шанс для того, чтобы больше ценить все остальные свои успехи.

Когда-то меня попросили описать, каким я вижу свой идеальный день. Я задумался и уже начал говорить, но в самом начале рассказа, почти сразу после «пробуждения на самой мягкой в мире кровати», понял, что не готов честно описать все именно так, как представлял. Хотя тогда как раз это и нужно было сделать.

Почему? В моих фантазиях не было ничего предосудительного. Глядя на свою настоящую жизнь в Филакио со стороны, я мог заявить, что она довольно скучна по меркам того, что я мог бы себе позволить. Но здесь можно быть собой, и нет нужды ни запирать от кого-то душу, не веря в то, что тебе хотят помочь, ни стремиться к чему-то большему, чем простое и понятное счастье.

Я привстал на одном локте, бросив взгляд за панорамное окно, занимавшее всю стену. Нежный розовый рассвет едва-едва забрезжил над горной грядой, вершины которой были заботливо укрыты белыми шапками снега. Его первый луч, пробившийся в комнату сквозь тюль, не жег огнем, а мягко касался моей левой щеки. Замерев ненадолго, я позволил себе насладиться красотой этого момента и сохранить его в памяти.

Затем я аккуратно склонился над той, что лежала рядом, и поцеловал ее в шею, вырвавшуюся из плена одеяла. Она что-то неразборчиво пробормотала сквозь сон и повела плечом, словно отгоняя назойливую муху. Я тихо рассмеялся, на секунду действительно представив себя мухой, что, возможно, тоже хотела бы спать в теплой постели и видеть сны, но все, что ей остается – завистливо жужжать и возмущенно кружиться вокруг.

Впрочем, мух, как и почти всех остальных насекомых, поблизости не было. Я позволил остаться только бабочкам, пчелам, гусеницам и стрекозам.

Перебирая пальцами длинные волосы, разбросанные по соседней подушке, я лежал, потягивался и думал о том, как проведу этот день, вспоминая тот старый сюжет, так никому и не рассказанный.

Хотя я только делал вид, что мне нужно что-то вспоминать. На самом деле я помнил все, до единой мелочи. Когда поводов оттягивать это удовольствие больше не оставалось, я опустил ноги в тапки и вышел из спальни, прихватив с собой телефон, сигареты и наушники.

Может ли быть завтрак лучше, чем пышный омлет с обжаренными беконом и сосиской, хрустящие тосты и кружка горячего чая? Особенно когда готовишь его под такие бодрые биты. Кухня наполнилась будоражащими ароматами. Чтобы не смешивать их с мерзким сигаретным дымом, я вышел на балкон, оставив готовящийся завтрак в недолгом одиночестве.

Вид с балкона открывался завораживающий. Наш дом стоял на возвышенности, а внизу лежала утопающая в зелени долина, разрезанная надвое стремительным и чистым потоком, который брал начало в горах вдалеке. Я точно знал (хоть пока еще и не бывал в тех местах), что за много километров отсюда этот не слишком-то серьезный ручей превращался в бурную и полноводную реку. В наушниках тянул все более и более высокую ноту какой-то итальянский тенор, а воздух вокруг, несмотря на дымящуюся сигарету, был так свеж, что мне хотелось вдохнуть его весь без остатка.

Когда завтрак был готов, я разложил его по двум тарелкам, каким-то образом уместив их в одной руке, зажав локтем, а во вторую руку взял две кружки. Да, пожалуй, все-таки нужен поднос, если я не хочу однажды вывалить все это на пол, запачкав весь этаж и обварив себе ногу кипятком, когда мне выпадет шанс один из десяти. Но именно эти мысли и это чувство – не страх, нет, скорее острота момента – и позволяли мне знать, что эта жизнь – ничуть не менее настоящая. Всего лишь избавленная от досадных изъянов, превратившихся в забавные нелепости.

Вкрадчивый запах из кухни был предсказуемо лучшим будильником, так что меня уже ждали. Мы уселись посреди хаоса из одеял и подушек и принялись неторопливо набивать животы, то и дело воруя друг у друга еду с тарелок. Какой в этом был смысл, если мы ели одно и то же? Никакого, но это было весело.

Понимала ли она, что существует только в моем мире, и как это было эгоистично с моей стороны? Что бы она ответила, заговори я об этом? Когда-то я хотел так поступить, но потом понял, что продолжаю обманывать себя и где-то глубоко внутри считаю эту жизнь ложной. Осознав это, я перестал воспринимать людей, которые жили внутри моей новой реальности, как искусственных.

Нет никакой разницы, кто из нас создал этот мир, и кто им управляет, если этот создатель желает блага для всех его обитателей. Все 250 миллионов человек, живущие в моем личном локальном Филакио, были счастливы и не испытывали того, что вынуждены испытывать люди там, откуда я пришел.

Я всегда считал рождение детей самой эгоистичной вещью, на которую способны люди. В основном потому, что не понимал, как можно привести в этот проклятый мир еще одного ни в чем не повинного человека, обрекая его на то же бессмысленное существование, подобное жизни птицы в клетке, накрытой не пропускающей ни единого фотона шторой.

Но разве так плохо привести в мир 250 миллионов человек, что проживут счастливую жизнь, полную радости, взаимопонимания и приятных воспоминаний? Их худшим днем станет день, когда проезжающая мимо машина обрызгает их водой из лужи.

Здесь пока нет смерти для них, и люди эти не были рождены «естественным» путем. Можно сказать, что они просто в какой-то момент пробудились такими, какие они есть, словно эльфы у вод Куивиэнена, и точно так же живут свои длинные, почти бесконечные жизни, не слишком-то активно размножаясь.

Да, бесспорно, какое-то время я испытывал смешанные чувства, ведь роль бога никогда не казалась мне посильной. Но я, судя по всему, хорошо учился у собственного предполагаемого создателя, и не принимал деятельного участия в жизни этого мира. Я не был им нужен, и меня это более чем устраивало.

***

После завтрака мы приняли душ, но могли и не спешить – уже совсем скоро снова оказались там же. Затем она отправилась на мансарду, где будет до обеда сидеть в подвесном кресле, задумчиво раскачиваясь над столиком, на котором свалена груда камешков, ниток, глиняных и стеклянных деталей, клей, краски и много другое.

В последнее время ее с головой захватило рукоделие – каких только забавных и необычных вещиц она не мастерила. Мне нравилось иногда подниматься к ней и читать, лежа на пропахших смолой досках, наблюдая, как она с высунутым языком крутит в руках очередную фигурку или амулет, сосредоточенная и вдохновленная.

Иногда я даже завидовал, что ее творения, в отличие от моих, можно было потрогать руками. Нет, книги, заметки и тем более рукописи тоже можно было потрогать, но запах типографской краски и шершавость страниц и рядом не стояли с тем, чтобы крутить в руках новую поделку из перьев и черных бусин. Некоторые из них меня вгоняли в какой-то гипнотический транс.

Но сегодня я решил не мешать ей своим копошением и дымом от сигарет. Вместо этого я уселся за стол в кабинете, открыл ноутбук и без раскачки начал писать. Мне показалось забавным изложить то, как я провожу и собираюсь проводить дальше этот день. Никакого художественного вымысла, исключительно мемуарный жанр.

Как и со многим другим, поначалу я не видел смысла в творчестве, живя в мире, где при желании ты можешь творить на куда более высоком уровне, чем просто составляя слова в предложения. Но чем больше я доверялся своему новому дому, тем лучше понимал, что именно близость к тому, что я мог бы испытать в прошлой жизни, избегание фантастических и безумных сценариев – ключ к гармонии.

Примерно тогда же я установил основные настройки сеанса на те значения, на которых они находятся и теперь, и тогда же снова нашел смысл писать. Если раньше я описывал то, как бы хотел жить, но не мог, то теперь – то, как бы я мог жить, но отказался от этого ради чего-то более простого. С большой долей вероятности рано или поздно я приду к тому, что буду писать одни только философские трактаты и составлять энциклопедии.

Я просидел за ноутбуком не так долго, когда раздался звонок во входную дверь. Я спустился вниз и открыл, даже не проверяя, кто стоит за порогом – к ощущению полной безопасности слишком быстро привыкаешь.

Гость выглядел довольно примечательно: нам нем был потрепанный серый сюртук, в руках он держал тонкую трость, а голову украшало совершенно выбивающаяся из общей картины охотничья кепка. Я едва сдержался, чтобы не спросить, почему он не носит цилиндр.

Лицо его было узким и загорелым, а под глазами залегли глубокие тени. Человек улыбался и разглядывал меня с тем же любопытством, что и я его.

– Доброе утро, друг мой! Надеюсь, мое появление не отвлекло вас от какого-нибудь важного дела? – незнакомец говорил громко, будто плохо слышал себя. Да еще и повернулся ко мне одним ухом в ожидании ответа.

– Доброе утро! Ничего больше, чем кружка горячего чая, – я пытался сразу вежливо дать понять, что не очень хотел бы участвовать в долгих и пустых беседах, – Чем я мог бы помочь вам этим утром?

– Понимаете ли, путь мой был долог и полон превратностей. Я часто сбивался с тропы и не мог понять, где искать цель своего путешествия, – он небрежно облокотился об один из столбов веранды, – И я всего лишь хотел узнать, можете ли вы подсказать мне верную дорогу.

– Ну, я могу хотя бы попробовать. Что же вы ищете?

– Я ищу человека, с которым мог бы произвести взаимовыгодный обмен – я отдам то, что могу дать только я, и взамен получу то, что может дать только способный принять мой дар, – улыбка так и не сходила с его лица, только расплывалась все шире. Казалось, он невероятно рад нашей встрече.

– И что же есть у вас такого необычного? – то, что он говорил, звучало довольно странно, ведь ни один из живущих в моем мире людей не изъяснялся в такой расплывчатой и загадочной манере. У меня даже промелькнула мысль, не мог ли я случайно подключиться на общий сервер, но совершенно точно тогда я не проснулся бы в том месте, в котором проснулся.

– Я могу подарить нужному человеку уникальную возможность никогда не нуждаться в возвращении к самому нелюбимому опыту, что регулярно портит его жизнь. Как считаете, вам было бы интересно что-то подобное?

Холодок пробежал у меня по спине. Мысленно я все же перепроверил герметичность локального Филакио, но не нашел ни единого сбоя. В этом мире были только я и те, кто никогда его не покидал. Все еще оставалась вероятность, что это просто слегка странный человек, и он имеет в виду совсем не то, о чем я сразу подумал.

– Может и так, с какой стороны посмотреть. Но что вы хотели бы получить взамен?

– По сути, моя просьба станет всего лишь небольшой частью услуги, которую я могу оказать. Представьте, что вы пьете чудесный напиток, но в нем есть большая ложка полыни. Вы не любите вкус горечи, но не можете употребить этот напиток, не чувствуя ее. Я же очень интересуюсь полынью, и с радостью избавлю ваше питье от лишних вкусов, – теперь его улыбка стала не просто довольной, она была насмешливой и высокомерной.

– Извините, но я не понимаю, о чем вы. Я не испытываю никаких проблем с напитками, если вы имели в виду действительно это.

– Не совсем, но пока что я не буду вдаваться в детали. К тому же я вижу, что несколько утомил вас, поэтому я вынужден продолжить свой путь. Но благодарю за беседу. Теперь я действительно понял, что мои поиски завершены.

– Думаете, я – тот, кого вы искали? Почему?