Контрактник А.Непригодин Часть 4 (Заключительная)

Друзья отказались от столь щедрого предложения, после чего, старший шнырь сменил милость на гнев. Он продолжил свой тупой монолог, о том, кто, кого, где, и как, только уже в более грубой форме. Длилось это до тех пор, пока не привезли обратно Серегу. Опер завел его уже без наручников.

– Ну что?

– Не-а, не опознала!

– Ну, что ж, не опознала, так не опознала, свободны.

Друзей выпустили из отдела, на улице их уже ждали Денис и еще один Сергей. Как оказалось, козой они называли потерпевшую, подвергшуюся изнасилованию, и Серегу действительно возили к ней на опознание. Серега же конечно не был насильником, просто попался под руку. Вот так, работают «профессионалы», на, «а вдруг». Так же выяснилось, что досталось и Денису, его били резиновой дубинкой по так называемым – «тормозам», это когда бьют под колени и икроножным мышцам. Его же ни в чем не обвиняли, просто вели беседу ни о чем, изредка пробивая «тормоза».

Это было лишь первое, вводное знакомство с плешивыми «гениями» отечественного сыска. И это вам не Дукалис с Василием Роговым, это реальность. Когда не хватает ума, сообразительности и да, чести, в ход идут кулаки и различные подручные средства, а вот подручных средств у оперов в избытке.

Ребята, жаловаться никуда не стали, не рассказали даже и родителям. После этих событий, Непригодин, да и вся компания разъехались по разным городам, поступать в образовательные учреждения. Но, почти все, так сказать костяк компании, вернулись обратно. Непригодин с другом, тоже, Андреем, договорились поступать на следующий год в ДВВКУ (Благовещенск, в простонародье ДВОКУ), а чтобы не терять год поступили в местную шарагу, так называли училище. В течение этого года с милицией не встречались. Следующим летом, Непригодин с другом отправились в Благовещенск, поступать. Но, к их большому разочарованию, обоих вернул обратно врач, ЛОР. Андрей, после отчисления задержался на пару дней в Благовещенске у родственников, что и уберегло его от участия в следующих событиях. А вот Непригодин в тот же день сел на поезд и отправился домой. Непригодин вернулся утром, а в ночь его приезда, в их дворе был ограблен магазин, гарнизонный Военторг. Наши «доблестные» опера не заставили себя долго ждать, уже через сутки после того как Непригодин приехал из Благовещенска, в дверь постучала все та же картавая рожа. Непригодин, наивно полагая, (Первый раз ничему не научил) что его опросят и сразу же отпустят. Он так же проследовал за ним в «таблетку», и как в первый раз, там уже сидел Серега, только на этот раз они были с ним вдвоем. Непригодин им говорил, что только вчера приехал и может показать билет, но это мало кого интересовало:

– Разберемся! Надо будет, сами проверим.

Их забрали так же, около десяти часов утра, только в этот раз, выйдут они из отделения милиции в два часа ночи. И по иронии судьбы, ни родителей Непригодина, ни родителей Сергея дома не было, они были в отъезде, поэтому никто их не искал и даже не предполагал, что с ними происходило. Сказать, что было страшно, ничего не сказать. Их с самого начала развели по разным кабинетам и встретились они только на улице у входа в отдел поздней ночью. Этот день и ночь, показались им вечными. Им уже было восемнадцать и тут шныри с ними не церемонились. Вход шло все. Серега испытал на себе пытки током, Непригодин узнал о помощнике оперов, мистере противогаз. Их били, разговаривали, потом опять били. Одевали наручники за спину, так, чтобы руки обхватывали спинку стула и оставляли наедине с самим собой, подумать. Потом возвращались, спрашивали, что надумал и снова били. Признаться было не проблема, проблема была в том, как признаться в том, чего ты не делал, что ты можешь рассказать о преступлении, в котором не учувствовал? Правильно, ничего! А шныри же требовали подробностей. А какие могут быть подробности, когда ты не знаешь даже общей информации? Не каких. Так продолжалось весь день и вечер. Вечером, Непригодин уже не знавший откуда и чем ждать удара, сидел перед опером. Опереом, который когда-то пришел лейтенантом в танковый батальон, в котором отец Непригодина был замполитом. Опер это тоже хорошо помнил, и прекрасно понимал, чей сын сидит пред ним. Решил воспользоваться и этим:

– А я ведь знаю твоего отца, я служил с ним!

Непригодин перевел измученный взгляд на мразь, мнящую себя богом в этом кабинете.

– Я помню тебя. Что, с армии выгнали, а здесь прижился?

– Ммм, так ты? Я же помочь тебе хочу. Твой отец, уважаемый, заслуженный человек, а сын вор, позор то какой отцу. Не подумал?

– Я ничего не воровал, я же сказал.

– Ну, вы все так говорите. Знаешь скольких я в этом стуле перевидал, тут и не такие ломались.

– Да, как тут не сломаться то?

– Правильно, правильно говоришь. Облегчи свою участь, напиши правду. А я помогу. Получишь максимум условку, это не страшно, жизнь продолжится. А будешь молчать, по максималке загремишь.

– Я уже все сказал. Я ничего не знаю.

– Вот, опять ты за свое. Куришь?

– Курю!

– Хочешь?

– Да.

Опер дал Непригодину сигарету золотой явы, красной, он трясущимися руками еле прикурил ее. Стало как-то даже полегче. Сделал несколько полных затяжек и обратил внимание:

– А куда пепел?

– А, да. На вот тебе. (Опер протянул пустую пачку из под сигарет)

На мгновение, Непригодину показалось, что у мрази проснулось, что-то человеческое. И у него даже появилась надежда на то, что это окончание, сейчас он разрешит отсюда уйти. Но, нет. В кабинет вошел начальник УгРо, увидел курящего Непригодина и нанес ему сильный удар кулаком в лоб:

– Ты вообще охуел что ли!

Непригодин упал вместе со стулом, сил, в первую очередь моральных, уже не оставалось на то, чтобы подняться.