Новые правила философа Якова

Одна измученная жизнью женщина спросила философа Якова, радостно ли быть таким мудрым. «Мудрость приносит радость, если она приходит и уходит, – сказал Яков. – Как на танцах – песня закончилась, и вы с мудростью разошлись по углам. А если мудрость присутствует постоянно, то исчезает риск сделать глупость. А этот риск придает жизни тонус. А тонус приносит гораздо больше радости, чем мудрость!»

* * *

«Вам невозможно проповедать нашу истину, – сказал профессор теологии философу Якову. – Вы не готовы пожертвовать собой ради ближнего». «Тот, кто проповедует идеал, считает, что его идеал подходит всем, – сказал Яков. – А это значит, что он считает, что все мы одинаковы. В каком-то смысле так и есть. У всех одинаковые потребности. Но только способы удовлетворения этих потребностей мы выбираем разные. Одному, чтобы ощущать мир в душе, нужен Бог, другому – семья, третьему – счет в банке, четвертому – удача в творчестве. Вопрос – хорошо ли будет, если все станут удовлетворять свою потребность одним и тем же способом? Я считаю, что плохо, – потому что тогда, в отсутствие конкуренции с другими способами, этот способ перестанет развиваться, начнется гниение и стагнация». «Но я беспокоюсь не о судьбе способа, а о вашей личной судьбе», – мягко сказал профессор теологии. «А я беспокоюсь о вашем способе, – сказал Яков. – Для блага вашего же способа я лучше останусь сомневающимся философом. Мое сомнение – залог вашего развития».

* * *

Философ Яков как-то сказал одному юноше, который пытался у него чему-нибудь научиться: «Интеллектуал – это тот, кто пересказывает умную книгу близко к тексту. Блестящий интеллектуал – это тот, кто помнит, как начинается эта книга и как кончается, но забыл всю середину и потому изобретает ее на ходу. Непревзойденный интеллектуал – это тот, кто бодро начинает с какого-то утверждения и потом, к удивлению своему, заканчивает опровержением этого утверждения».

* * *

Одна женщина пожаловалась философу Якову на любовные проблемы с шестнадцатилетним парнем. «Вам не повезло потому, что вы – его первая любовь, – сказал Яков. – В первой любви человек познает не любимую, а самого себя. Это он не с вами не может найти общий язык, а с самим собой. Он охреневает сейчас от того, что узнал о себе. А вы – увы – тут ни при чем…»

* * *

Философ Яков как-то сказал: «Сознание – это комната со множеством дверей. Войдя туда через новую дверь, вы можете не узнать того, с кем там беседовали вчера. Поэтому те, кто ищет последовательности, входят туда только через одну дверь».

* * *

Уже на втором свидании философ Яков признался философу Марфе в любви. На этом свидании Яков произнес слово «любовь» шестьдесят четыре раза.

Марфа холодно прищурилась…

– Во-первых, Яша, ты, видимо, считаешь меня тупой. Мне было бы вполне достаточно, если бы ты упомянул о своих чувствах пару раз.

Во-вторых, раз ты так часто говоришь про любовь, то, значит, в голове у тебя больше ничего нет. А я рассчитывала, что ты откроешь мне мир философов-стоиков, Сартра и Хайдеггера.

В-третьих, ты так часто употребляешь слово «любовь», как будто стараешься убедить самого себя, что оно существует. Ты не веришь в любовь, Яша!

– Я работаю над концепцией, – пристыженно объяснял Яков. – Что нужно совершать излишнее, чтобы получить необходимое…

Но Марфа явно теряла к нему интерес. На этом свидании Яков не получил необходимого.

В пивной Яков жаловался философу Чмуро: «Я был уверен, что моя концепция универсальна! Но она не работает с женщиной!» «С женщиной ничего не работает, – ухмылялся Чмуро. – Только плетка. Об этом еще старик Ницше говорил». «Нет, нет! – восклицал Яков. – Мы же интеллигентные люди!» «Яша, – успокаивал его Чмуро. – Все работает. Твоя концепция излишнего прекрасна. Просто ты не то слово употреблял шестьдесят четыре раза. Ты должен был произнести шестьдесят четыре раза не слово “любовь”, а слово “грибы”. И она бы тебе уже дала…»

Яков с восхищением смотрел на коллегу и тянулся к телефону – умолять Марфу о новом свидании.

* * *

«Как избавиться от тщеславия?» – спросил философа Якова один юноша. «Либо вы должны глубоко погрузиться в себя, – посоветовал ему Яков. – И тогда вам важен только ваш внутренний мир, а мир людей совсем неважен и, следовательно, у вас нет нужды занять какую-либо позицию среди них. Либо вы должны верить, что все человечество – это одно целое, единый организм. Это тоже избавляет от тщеславия, ибо у указательного пальца нет нужды выглядеть круче, чем мизинец». «А вы каким путем пошли?» – спросил юноша. Яков покраснел, ибо был тщеславен. Но юноше сказал: «Третий путь. Я нахожу огромные преимущества в том, чтобы быть незначительным. Ибо в моем присутствии люди не стесняются показывать то, какие они есть на самом деле. Я так незначителен, что чего меня стесняться? Хуже всего знают людей так называемые “важные люди” – ведь с ними никто не ведет себя естественно».

* * *

Одна женщина спросила философа Якова, как избавиться от чувства тревоги. «Некоторые виды тревоги полезны, – сказал Яков. – Ибо заставляют нас действовать. Но есть один тип тревоги, от которого, кроме беды, ничего нет. Это тревога, что ты не совпадаешь со своим временем. Что ты неадекватен времени. Если ты не совпадаешь с временем, то, кроме трагических ошибок, тебя ничего не ждет. Люди, которые испытывают такой тип тревоги, нередко находят еще двух-трех таких же, как они, и создают секту, которая объявляет, что она не опоздала, а обогнала свое время».

* * *

Философ Яков одно время посещал психотерапевта и через несколько сеансов обнаружил, что во время общения с любым человеком в подсознании у него мерцает одна фраза: «Спасибо, что не убил».

* * *

Философ Яков проснулся от ожога. Он обнаружил, что привязан к кровати, а философ Чмуро прижигает его пятки горячим паяльником. «Что это, коллега? – взмолился Яков. – Я проснулся в вашем кошмаре?» «Простите, Яков, – попросил Чмуро, примериваясь к самой нежной точке на пятке. – Ночью я проснулся от обжигающего инсайта – я не могу судить о природе человека, не получив полной власти над ним! И я пришел к вам… Слава богу, у вас был паяльник в кладовке». «И что же вы познали, коллега?» – спросил Яков, превозмогая боль. «Любое человеческое чувство на своем максимуме ведет к насилию, – с ужасом сообщил Чмуро, продолжая пытку. – Любовь, власть, познание – все кончается насилием! Насилие – это вершина развития! Сама жизнь кончается насилием – смерть выпиливает нас из собственного тела!» Яков закрыл глаза, представил себе благородное лицо любимого стоика, императора Марка Аврелия, и начал считать баранов, повизгивая от боли.