Армейский калейдоскоп или Новый Швейк. Солдатские байки

Этот мой поступок может показаться некрасивым, типа заложил, а какой оценки заслуживает то, что устроили наши «воспитатели»? Если принять во внимание, что у нас в руках было настоящее боевое оружие и многие и так уже находились в стрессе от первого месяца, проведенного в новых экстремальных условиях. Для кого-то этот караул мог стать первым и последним.

После пережитых перегрузок в караулке казалось, что стоять два часа в тишине штаба – это будет отдых, но не тут-то было.

Часовой у знамени стоял на резиновом коврике, под которым были спрятаны шесть пружин сигнализации, это была настолько чувствительная система, что стоять надо было не шевелясь, по стойке смирно. Для того чтобы сработала тревога, достаточно было ослабить колено, орать начинало в трех местах: в дежурке штаба, на КПП и в караульном помещении.

Как стоять навытяжку, с автоматом на плече, одетым в шинель и зимнюю шапку, в жарко натопленном помещении, когда не спал сутки? Эта почетная радость была похожа на тихую пытку.

Промучившись первые два часа, в следующую смену придумал, как хоть сколько-то облегчить процесс. Потихоньку снял с плеча автомат, упер приклад в пол, грудью лег на штык, чтобы сжать пружины, так можно было шевелиться время от времени.

Днем была другая закавыка, с утра штаб заполнился офицерами, которые сновали вверх-вниз по лестнице с этажа на этаж, стоять опять надо было не двигаясь. Бессонная ночь давала о себе знать, глаза непроизвольно слипались, голова падала на грудь. Тут началось самое интересное – я стал видеть мультики, на двери напротив, как на экране, поплыли корабли под белыми парусами, затем появились тоже белые, но уже медведи с фуражками на головах, которые порхали, взмахивая крылышками, между розовыми облаками.

Слава богу, все в жизни проходит, и эта экзальтация тоже закончилась.

Другой цирк, но уже с тарелочками, был в наряде по столовой.

Пищеблок

Солдатский паек в Советской армии был идеально сбалансирован, все было просчитано лучшими диетологами того времени. Но было бы неинтересно, если бы все происходило по инструкциям и правилам. Как обычно, действительность резко расходилась с тем, что записано на скрижалях, воровство и пофигизм брали верх над добрыми намерениями.

Да и то, что попадало в солдатский котел, часто готовилось с нарушением технологии приготовления пищи.

Моя семья в тяжелое время дефицита выживала, выращивая свиней, мой батя Михаил Иванович готовил корм для животных таким же способом, как делали это в армии для солдат. Продукты просто закладываются в котел и пару часов кипятятся.

Представьте кусок вареного трясущегося жира, не то что есть, смотреть на это противно.

За каждым столом сидело десять человек, у каждого была алюминиевая миска, такая же кружка и ложка, вилок не было, второй тарелки тоже, суп и кашу ели из одной посудины. На краю стола ставилось три бачка: один с супом, второй с кашей, на десерт был кисель с бромом. Ко второму блюду полагался соус с мясом. Это были куски жира, вымазанные в томатной пасте и комбижире. Комбижир представлял собой зеленоватую массу, отмыть которую с посуды было совсем не просто, а сколько молодых желудков им было испорчено, сосчитать невозможно.

Кто-то из бойцов брал в руки половник и разливал похлебку по мискам, самым интересным было выловить из бачка кость с остатками мяса на ней. Была такая присказка: «Пусть отсохнет та рука, что себе мосол не выловит».

В нашей столовой одновременно принимали пищу больше двухсот военнослужащих.

Все делалось по команде.

– Головные уборы снять. Сесть. Приступить к приему пищи.

Мы приступали, ели и пили, пока не звучала команда: «Встать. Головные уборы надеть. Выходи строиться по одному».

Для наряда по столовой начиналась «дискотека», посуда вываливалась в эмалированную ванну, наполненную горячей водой с моющим средством, затем перекидывалась в соседнюю такую же емкость, где споласкивалась в чистой воде, то же делалось и с ложками, но их приходилось еще и протирать полотенцем насухо. Отдельный квест – начистить килограмм сто картофеля. Для этого весь наряд собирался и делал эту нудную работу, чтобы было интересней, ножей для чистки корнеплодов не давали, каждый выкручивался, как мог. Я в канцелярии одолжил ножницы без отдачи. Раскрутил их, и у меня получилось два ножа, оставалось только их вовремя точить.

Пока были молодыми бойцами, после уборки и чистки начинали все мыть: полы, столы, стены, двери, и так продолжалось все сутки, перерывы делались только на мытье посуды после ужина, завтрака и обеда. По ночам не спали совсем. Только мыли и чистили.

Прошло несколько месяцев, стало легче, поваром и хлеборезом назначили парней нашего призыва. У повара брали ключ от помещения, где стояла картофелечистка, и то, что раньше занимало три-четыре часа, делали за тридцать минут. Хлеборез за помощь в разгрузке хлеба давал по пайке масла. А нажарить для наряда по столовой картошки – дело святое, да еще можно было сгонять в самоволку за огненной водой.

Строевая песТня

Одной из важных дисциплин в служении Родине является умение ходить строем и при этом орать воинственную песню, этой науке посвящаются многие часы обучения. Думаю, это делается для того, чтобы порадовать заезжих генералов красивым исполнением, другой осмысленной причины не вижу.

Музыка: В. Баснер

Слова: М. Матусовский

Прожектор шарит осторожно по пригорку,

И ночь от этого нам кажется темней…

Который месяц не снимал я гимнастерку,

Который месяц не расстегивал ремней!

Есть у меня в запасе гильза от снаряда,

В кисете вышитом – душистый самосад.

Солдату лишнего имущества не надо,

Махнем не глядя, как на фронте говорят…

Солдат хранит в кармане выцветшей шинели

Письмо от матери да горсть родной земли…

Под эту песню наша рота маршировала по плацу, по ходу в столовую. Часть находилась в городе Риге, территория была небольшой, исполнить этот шлягер полностью не получалось, да и никто не знал слов этого бравурного марша до конца.

Идя строем, мы исполняли песню, не думая о смысле того, о чем поем.

Но однажды, стоя на посту, а это два часа, когда просто стоишь и таращишься в пространство, тебе в голову приходят не пойми какие мысли, вот и додумался до того, как это:

«Который месяц не снимал я гимнастерку,

Который месяц не расстегивал ремней!»

Это же в каком состоянии должен быть человек и его гимнастерка, если он не раздевался несколько месяцев? Может, он ходил в баню, не снимая одежду, мылся и стирал военную форму, не раздеваясь, прямо на себе? Как он отправлял естественные надобности в туалете все это время, если не расстегивал ремней?

Эта загадка мучает меня уже сорок лет. Дорогой читатель, если знаешь ответ – напиши, ведь теперь эта песня тоже будет с тобой, до тех пор пока не разгадаешь сокровенный смысл этих магических слов.

Идем дальше, про самосад понятно, это для курева, большое богатство на фронте. Письмо от мамы, это святое.

А зачем таскать с собой гильзу от снаряда и землю в карманах, есть тайна, покрытая мраком. Где носил с собой солдат вышеуказанный предмет в виде детали боеприпаса: в кармане или в сидоре? Возможно, в этой песне зашифрован какой-то военный секрет, и если его разгадать, то будешь иметь суперсилу: всегда будешь чистым, при оружии и тебе не надо больше будет отправлять естественные потребности.

Кто в армии служил, тот в цирке не смеется. Псевдонародная мудрость.

Глава вторая

Не спеши, тогда успеешь

Если верить кинофильмам и книгам про военных солдат, приказ в армии – это что-то заоблачно святое, с каким пафосом герои произведений произносят: «Это приказ! Кругом! Шагом марш! Выполнять!» Так и хочется встать по стойке смирно, руки по швам и, вытаращив глаза, гаркнуть в ответ: «Да, мой господин! Есть мой генерал!» – но это в кино, в жизни чуть-чуть по-другому.

Через полгода службы в армии пришло понимание того, что не надо сразу кидаться выполнять приказ, его могут отменить или о нем просто забыть. Пару-тройку раз было так, что командир, отдавший повеление, впоследствии с облегчением выдыхал, узнав, что то, что он сдуру велел, не сделано. Подобные заморочки – дело обычное для армии.