Хранители Мультиверсума. Книга пятая: Те, кто жив

– Иван Анатольевич! – громко сказал, спускаясь из кабины, Куратор. – Разъясните, пожалуйста, вашей супруге, что мои полномочия позволяют использовать имущество института – государственное имущество! – по своему усмотрению.

– В случаях крайней необходимости! – подчеркнул Иван.

– Уж поверьте, она самая крайняя, – Куратор обвёл вокруг себя широким жестом, как бы охватывая всю ненормальность происходящего.

– Пусти их, Оль, – устало сказал Громов, – пусть проваливают… Трусы.

Последнее слово он сказал тихо, но Куратор, кажется, расслышал. Он дёрнулся было, но потом внимательно посмотрел на Ивана, пожал плечами и полез в кабину. Ольга отошла в сторону, к мужу, и они вместе смотрели вслед задним фонарям направившегося в сторону выездного поста грузовика.

– Пойдём за машиной, – вздохнул Иван, – Никак у меня не получается самому вести. Чёртова деревяшка…

– Ничего, – девушка взяла хромающего больше обычного мужа под руку. – Я слышала, скоро всем инвалидам дадут специальные машины с ручным управлением. Будешь снова кататься.

– Я пока на мотоцикле! На нём я и с одной ногой управляюсь, – действительно, в институтском гараже был потасканный, трофейный ещё, «Цундап» с коляской, и Иван его часто брал, если надо было быстро смотаться на периметр.

К машине шли, подсвечивая себе фонарями. Иван хромал всё сильнее, видимо, от чрезмерной нагрузки натёр себе культю протезом. Ольга не спрашивала – знала, что отшутится, но в глубине души будет расстроен, что она заметила. Он до сих пор не смирился с потерей ноги, и особенно с тем, что иногда приходилось просить о помощи. И он, конечно, замечал взгляды, которые бросают на них всякие… Двадцать лет разницы! Целая Ольгина жизнь! «В дочки годится» – шипят за спиной. Иван силён и здоров молодым на зависть, ясностью ума утрёт нос кому угодно, но в глубине души очень боится физической немощи. Высматривает тайком перед зеркалом седые волосы…

– Вы на машине? – обрадовался Лебедев, когда они вернулись в институт. – Отлично, это очень кстати.

В вестибюле стало поменьше народу, но появились новые лица. Многих Ольга знала – это сотрудники, которые живут поблизости от института, молодые семьи из общежития, многие с детьми.

– Из общежитий, видите, сами на свет пришли, – подтвердил её впечатление директор. – Там темно, выбирались группами, кто со свечкой, кто с фонариком. Насосы встали, воды нет, плиты не работают, дети голодные… В столовой организовано горячее питание, почти все сейчас там. Вас я попрошу на машине проехать по улицам городка, покричать, чтобы шли к институту. Только аккуратно, я вас умоляю, не провоцируйте панику. Люди и так напуганы. Вот вам громкоговоритель.

Лебедев протянул Ивану электрический «матюгальник» на батарейках.

– Хорошо, сделаем, – ответил коротко Иван.

– А где наш Куратор? – запоздало поинтересовался директор.

– Удрал, – жёстко ответил Громов. – Реквизировал «шестьдесят третий» из гаража и рванул со своим этим Андреем на выезд. Вам разве с поста не доложили?

– Ну, баба с возу… – тихо сказал Лебедев. – Странные они какие-то, между нами говоря. Но с самого верха прислали, не нам решать. А вот с постом связи нет, даже по ТА-57. То ли обрыв на линии, то ли… Прокатитесь до него заодно, ну и…

Лебедев замялся.

– Проверить дорогу? – догадался Иван.

– Да, хотя бы до Александровки. Посмотрите, что там творится, есть ли электричество, связь… Только не задерживайтесь, сразу назад, и на обратном пути подбирайте, если кто к дороге выйдет.

– Задача ясна, – Иван кивнул и захромал к машине, Ольга пошла за ним.

– Холодает, или мне кажется? – поёжилась она, выйдя на улицу.

– Да, вроде как попрохладнело, – согласился муж. – Ничего, сейчас отопитель в машине включим.

– Как вот так можно? – спросила девушка, осторожно выруливая в ворота кованой ограды Института. – Бросить порученную тебе работу, людей, уехать… Ладно, будь ты слесарь какой-нибудь, но тебе же партия государственное дело поручила! Нет, не понимаю…

Иван помолчал, украдкой разминая ногу над протезом, потом ответил:

– Я тоже не очень понимаю этих, нынешних. Культ личности, конечно, правильно ругают, много допустили перегибов, но тогда как было – если тебе большое дело поручили, то полномочия у тебя огромные, можешь требовать с людей жёстко, но и ответственность на тебе полная. Не справился, завалил – извини, ответишь по всей строгости.

– А сейчас?

– А сейчас на каждый чих бегут наверх докладывать, бумажками задницы прикрывают… И дело не идет, и спросить, если что, не с кого – все друг на друга кивают. А главное – приезжает вот такой молодой и борзый, и непременно оказывается чей-то родственник. Уж прости моё старческое брюзжание, но те, кто повоевать успел, мне как-то понятнее. Война – она многое по местам в головах расставила.

– Уж сразу «старческое», – засмеялась Ольга. – Не изображай дедушку, ты ещё даже не папа!

Тёмная улица была пуста. Дважды они останавливались, и Иван кричал в мегафон: «Внимание, граждане! Ситуация под контролем! Не паникуйте, берите предметы первой необходимости, документы и продукты, собирайтесь к институту!»

Никто им не отвечал, никто не выходил.

– Ну, что они? – нервничала Ольга.

– Не переживай, – успокаивал муж. – Темнота, ничего не понятно, люди растерялись. Сейчас нас услышат, соберутся, на обратном пути подберём женщин и детей, остальным дорогу покажем…

– Кстати, о дороге… – Ольга выжала педаль тормоза и грузовик, скрипнув колодками, остановился. – А где мы едем?

– Заблудилась? – засмеялся муж. – Мы же выехали по Ленина направо, а значит сейчас… Хм, да, что-то не то.

Он растерянно замолчал.

– Мы проехали школу, – сказала Ольга, – потом первый гастроном, дальше должен быть слева Дом Быта… А это что?

– Это Дом Культуры.

– И как мы у него оказались, он же в другую сторону? И почему он справа?

– Не понимаю, мы же никуда не сворачивали… – Иван открыл дверь кабины. Снаружи потянуло холодом. Он огляделся, осветив фонарём ближайшие дома.

– Ну да, получается, что мы снова едем к Институту, а не от него. Только с другой стороны. Чертовщина какая-то. В лесу бы я сказал, что леший водит, а тут кто? Городовой?

– Городовой – это такой полицейский при царизме, – улыбнулась Ольга. – А ты, оказывается, у меня суеверный!

– В окопах атеистов не было, – мрачно ответил Иван. – Поехали вперёд, до Института пока, а там посмотрим.

Подъехав к институту, Ольга сосредоточилась на том, чтобы не задеть кузовом ворота, и чуть не врезалась в стоящий на подъездной дорожке грузовик.

– Надо же! – удивился Иван. – Вернулись!

В вестибюле, который, благодаря пульту охраны и ГО с системой оповещения, стал импровизированным штабом, осталось всего несколько человек. Сотрудники куда-то разошлись, директор и учёные сидели за принесённым из какого-то кабинета столом. На нём был чайник, стаканы в подстаканниках, бутерброды с колбасой и настольная лампа. Благодаря ей стало даже уютно – остальное помещение утонуло в тени, верхний свет ради экономии выключили, только тускло тлели аварийные лампочки на стенах.

– Нет, никак! – злобно говорил Куратор. – Уж поверьте, мы попробовали все дороги и направления, пытаясь покинуть город!

– Уж в этом вашем стремлении я нисколько не сомневаюсь, – с ехидцей сказал Лебедев.

– Я не обязан перед вами отчитываться! – вспыхнул Куратор.

– А вот и Громовы вернулись, – обрадовался директор. – Ну, что скажете? А то товарищ тут такие странные вещи излагает…