Анна

– Да уж… Весёлое дежурство меня ожидает, – с горем в голосе проговорил я, осуществив все те же манипуляции и отправился внутрь операционной, держа руки перед собой на расстоянии от хирургической рубашки. Подойдя к медсестре, я стоял, потряхивая руками, чтобы спирт на руках испарился и перчатки наделись лучше и когда медсестра нарядила в операционный костюм Джейн, подошёл к медсестре я. Это была какая-то очень молодая девочка, по её глазам, что выглядывали из под медицинской маски можно было даже подумать, что передо мной сейчас стоит несовершеннолетний ребёнок, а эта её улыбка, глазами, как это бывает, когда ты надеваешь маску, рот и мимика рта не видна, но мышцы верхней части лица, особенно те, что по углам от глаз принимают участие в улыбке и, пожалуй, выражают её полноту, именно сейчас на меня смотрят эти самые улыбчивые глаза. Она постоянно улыбалась, такое чувство, что если бы ей сказали какую-то, пусть даже самую плохую новость на свете, она всё равно продолжала бы улыбаться, или по глупости, или по инерции, или же таким человеком она была. Ведь есть люди, которые пытаются искать позитив совершенно во всём. Когда медсестра надела на меня халат, сразу же со спины подошла санитарка, женщина средних лет маленького роста, которая уверенными движениями рук завязала мой операционный халат сверху, около шеи, на талии и около бёдер, а медсестра же в это время умело подготовила перчатки, в которые я погрузил свои руки. Эти действия и движения были настолько отточены ими, что словно они работали перед этим в каком-то военном госпитале, где под действием крайне строгой дисциплины им вбили эти навыки, но на деле же, это было самая распространённая манипуляция, помимо подачи инструментов хирургу по требованию во время выполнения операции.

Оказавшись в полном обмундировании, я подошёл к операционному столу слева от пациента, доктор Джейн же стала со стороны главного хирурга справа, ей было удостоено право сделать разрез, дабы визуализировать для нас область дефекта, в мою же руку, стоило мне её лишь протянуть, лёг анатомический пинцет и несколько марлевых тампонов. Мне крайне и крайне нравилась эта медсестра, в отличие от её более старшей коллеги, эта медсестра была настолько вовлечена в операцию, словно она была неотъемлемой частью нашего коллектива, она стояла на аналогичных операциях часто, особенно часто стояла со мной и поэтому по виду жеста протянутой руки она без единого слова понимала что я хотел от неё и какой инструмент был нужен мне. Признаться, во время операций я вовсе не любил о чём-то говорить, поэтому, когда в операционной стояли мои операции там царила либо полнейшая тишина, с еле слышимыми перешёпытами между медсёстрами, либо же играла музыка из радиоприёмника, хотя последнее было в разы чаще.

Когда Джейн сделала ровный и весьма экономичный разрез по альвеолярной части нижней челюсти, я промокнул область разреза кончиком марлевого тампона и кровь сразу же, словно как в губку, начала пропитываться в марлевый тампон, поменяв кончик тампона и захватив его по новой кончиком пинцета я продолжал промокать операционное поле, визуализируя хороший доступ для Лея, она же в это время умело осуществляла отслоение слизисто-надкостничного слоя, достигая области дефекта, а затем взяв в руки кюретажную ложку принялась скоблить патологически-изменённую кость.

– Снаружи происходит нечто крайне и крайне странное, – вдруг прозвучал громкий голос, что прервал тишину которая царила в операционной, это была старшая медсестра операционного блока, несколько пожилая и полная женщина, в которой было очень много энергии и был очень грозный голос, наверное это и способствовало её назначению на этот пост, – Руководство госпиталя прислало срочное оповещение о том, чтобы до конца рабочей смены никто не покидал территории госпиталя, а все входы и выходы перекроют до вечера, вечером спецавтобусы развезут всех по домам, по предварительной версии имеется информация о том, что это какой-то террористический акт, а из других источников… – продолжала говорить она быстро и крайне импульсивно, а в конце вдруг затихла и продолжила совершенно иным голосом, словно не её, он был тих и крайне неуверенный – Другие источники сообщают, что это уже не люди, а монстры и подобное происходит уже по всей Америке. – закончила она вдруг резко. Продолжать операцию в данной ситуации было крайне и крайне непросто, поэтому мы с Джейн прервались на некий миг,

– Вы сейчас это всерьёз, Марта? – с нотой удивления спросила Джейн, взглянув на неё исподлобья, – Вы хотите сказать, что мир на грани конца света и люди, превратившиеся в монстров сейчас уничтожают нашу цивилизацию? – продолжала Джейн, её голос, её слова в этот момент звучали крайне двусмысленно, словно она пыталась осмеять старшую медсестру, но с другой же стороны, судя по тому что творилось снаружи эти слова могли иметь и крайне серьёзный окрас, даже я не смог понять подачу Джейн, потому что был просто шокирован происходящим, я просто стоял держа в руке пинцет, в котором располагался кончик марлевого тампона, который был уже полностью пропитан кровью.

– Я надеюсь, доктор Джейн, что вы говорите это без издёвки и сарказма, потому что верить официальной версии в террористический акт, как-то не особо получается, судя по тому что сейчас происходит на улицах нашей страны, – истерично отвечала старшая медсестра, попутно подходя к радиоприёмнику и включая его, а затем быстро вращая кнопку и настраиваясь на волну центральной радиостанции “Голос Америки”. Стоило ей лишь поймать эту станцию, как ведущий чётко поставленным голосом, отчётливо сообщал о количестве жертв и масштабах происходящего: “В Колумбусе сообщают о десяти тысячах пострадавших, большая из них часть укушены, у некоторых оторваны конечности, нападающие же весьма быстрые и по сообщениям очевидцев во всех регионах страны нападающие выглядят специфическим образом, у них большие клыки и расширенные зрачки, во всём остальном они выглядят как обычные граждане, у ряда из нападающих имеются укусы, порезы и прочие ранения на теле и лице. Если вдруг вы встретитесь с такими людьми, просьба сразу укрываться в укрытия и просьба не выходить на улицу без лишней необходимости. Мне только что сообщили о новых данных: если кто-то из членов вашей семьи был укушен в обязательном порядке, немедленно изолируйте укушенного и заприте его в другом помещении, сами же не подходите к окнам, не включайте свет и заприте двери, крайне рекомендуем не покидать своих жилых домов, если вы находитесь на работе или вне дома, то найдите безопасное место и спрячьтесь там. По сообщению, которое поступает из пресс-службы белого дома, правительство уже готовит пакет мер, направленных на объявление чрезвычайной ситуации, прошу прощения, – запнулся ведущий, видимо получил какую-то новую информацию, – Не чрезвычайной ситуации, а карантинных мер, в Соединённых Штатах будет введён карантин, просим никого не выходить на улицы. Поступает информация о том, что подобная ситуация сейчас происходит и в Европе…”. Голос ведущего продолжал тараторить со скоростью света, периодически он запинался, периодически же затихал, словно что-то читал, но речи, которые он вёл и вправду были не похожи на террористический акт, только если, конечно, злодеи не решили подчинить себе всю Землю, что было бы весьма странным. Марта убавила звук на приёмнике и выбежала из операционной, я не знал, что сейчас делать и как себя вести в конкретной ситуации, накатывали волны резкого возбуждения, которые выражались в сильном потряхивании рук и эти волны чередовались с ощущением бессилия и в такие моменты потряхивание я ощущал уже в ногах и во всём теле. Но я был хирургом и Джейн была хирургом, перед нами лежал пациент, неизвестно выживет он если это окажется конец света или же нет, нам было это ничуть не важно, сейчас он был в наших руках и с нашей стороны мы были обязаны дать ему шанс, сдать пост и попытаться решить его проблему, что была в его нижней челюсти, а уже затем решать остальные проблемы, пусть их и было, судя по словам ведущего по радио, нескончаемое множество.

– К чёрту, Лея, бери чёртов инструмент в руки, заканчиваем операцию, мы должны это сделать, – Вдруг в какой-то миг меня резко перемкнуло и мой голос, что раньше был тихим и спокойным вдруг стал импульсивным и резким, с некоторой ноткой злости. Лея стояла ещё так несколько минут, с отупением смотря в сторону выхода из операционной, я видел как её ноги тоже тряслись, поэтому я взял кюретажную ложку и принялся скоблить в одиночку кость что было сил, периодически вытряхивая стружку чёрно-бурого цвета на салфетку, когда наконец я достиг чистой, белой кости, которая легко кровоточила, я обнаружил секвестр, который при помощи зажима извлёк и вновь начал скоблить кость в области расположения этого секвестра, очищая кость и стачивая острые углы, обнаружив что дефект был крупным и без трансплантации кости там ничего не заживёт я с яростью вскрикнул, – Джейн, чёрт тебя подери, бери скальпель, забирай кость из угла, нужна стружка, быстрее, – истерично схватив с операционного стола скальпель я с размаху положил ей в руку, тогда она вдруг воспряла и рука её окрепла, она словно вернулась обратно в этот мир и резвым движением руки произвела ещё один разрез, при помощи хирургической пилы она забрала трансплантат, который начала дробить вместе с медсестрой, я же в этот самый момент завершал последние действия с костью и как только ложе было подготовлено, мы вместе уложили костный материал, в сформированную область, – Шей здесь, а я ушью область дефекта, быстрее, – Указал пальцем на ту область, где она забирала костный материал, а сам же выхватив шовный материал с иглодержателем из рук медсестры, улыбка на лице которой вдруг в миг погасла и я увидел её совершенно иной, я принялся быстро ушивать рану, было сложно, в виду недостаточной опытности в этом деле, но всё же я старался, даже мотивируя себя тем, что за дверью множество монстров, которые вот-вот вломятся в эту операционную и сожрут нас всех, не оставив ни единой косточки, эти мысли и вправду были хорошей мотивацией, возможно, её даже было необходимо использовать и в университетах, но факт оставался фактом, мне удалось за пятнадцать минут ушить рану и завершить операцию.

Как только я всё окончил, я сразу же скинул перчатки и подошёл с опаской к окну, за окном продолжало светить ярко солнце и было такое чувство, будто ничто не предвещает беды и всё прекрасно и вовсе как и раньше, мир живёт своей жизнью как и его люди, потому что за окном я не видел никого, лишь периодически проезжающие на быстрой скорости зелёные грузовики, которые по всей видимости были полны военных, судя по символике на машинах, людей, а тем более монстров я не видел, но эта тишина ничуть не успокаивала, а лишь разжигала всё большую бурю жути и страха. Когда я обернулся, я увидел, что Джейн словно обессиленная сидела на корточках около стены и смотрела куда-то вдаль, а анестезиолог также отвержено, как и мы буквально пару минут назад, экстубировал этого пациента. Как только мужчина лежащий на операционном столе начал дышать и кашлять, мы все вчетвером перекинули его на каталку, которую заранее привезла санитарка и отвезли в палату интенсивной терапии, в которой остался сам анестезиолог и пациент, после того как мы покинули эту палату он закрылся внутри, но наверное это было и верно, так поступил бы каждый из нас, в том числе и я.

III

Вернувшись в ординаторскую, я был в сильнейше подавленном состоянии, судить о мере своей потерянности и недоумения от происходящего можно было на основание того критерия, что я даже не заметил как вернулся из операционной в операционной шапочке и бахилах и более того, когда моё притупление и бездумное залипание в одну точку вдруг прошло и я опомнился, я на миг подумал о том, что я не помню как попал сюда. Казалось бы сегодняшняя и без того быстрая операция тянулась целый день, но за окном был ещё день, его начало, совсем недавно часы пробили полдень, а звуки из коридора, которые доносились из радиоприёмника продолжали вести страшные сводки, количество жертв росло в геометрической прогрессии и уже ни у кого не оставалось сомнений в том, что это было начало конца. Когда я вышел из ординаторской я увидел перед собой полностью пустой коридор, все двери палат, что постоянно были открыты, что бы ни случалось, в этот раз были плотно затворены, а шкаф что стоял позади поста, в котором хранились медикаменты для пациентов был распахнут на всю и в нём практически ничего не оставалось, ни бинтов, ни пластырей, ни дексаметазона, лишь небрежно разбросанные по шкафу упаковки от препаратов, которые были пустыми. По всей видимости, кто-то из персонала не терял зря времени и уже был готов к тому, чтобы спасать свою шкуру и убираться отсюда, в принципе это было и правильно, потому что надеяться на Божью благодать и что всё это прекратится по единому знамению и слову Богу, уже было нельзя.

Я прошёлся по коридору, пытаясь прислушиваться к звукам, что были за дверьми палат и лишь периодически слышал перешёпоты пациентов, которые, по всей видимости, считали меня монстром, подойдя к кабинету где располагались медсёстры я открыл дверь и увидел перед собой трёх медсестёр нашего отделения, которые уже сидели с ножами наготове, но увидев меня они опустили свои ножи и несколько расслабились,

– Кто-то обчистил шкаф с медикаментами, к нам кто-то заходил? – спросил я, окинув их всех взглядом, попутно захлопывая плотно за собой дверь.

– Нам ничего не известно, доктор Корнуэлл, никто из нас так и не смог выйти отсюда, как только всё это случилось, мы ждём служебные автобусы, – со страхом в голосе и дрожью ответила самая младшая медсестра, её глаза в этот момент были настолько круглыми, словно вот-вот выпадут из глазниц, уловив её слова и её взгляд, я сделал недоумевающее выражение лица, потому что я либо пропустил этот момент, либо же просто был не в курсе о чём они вели речи, о каких автобусах, – Вы не в курсе? – вдруг поняла медсестра, поймав мой непонятливый взгляд, – Руководство распорядилась спрятаться всем в своих кабинетах и закрыться и ждать когда за нами приедут автобусы, говорят, правительство оцепила территорию свободную от монстров, нас всех отправят туда, но никто не знает на какой срок. – продолжала свой долгий монолог девушка, я же в этот самый момент крайне и крайне внимательно слушал её слова.

– Пациенты поедут тоже? – спросил я, взглянув на неё.

– К сожалению нет… – со страхом, подавленным голосом ответила она, – Говорят, что вероятно даже не все сотрудники смогут уехать, у нас всего два автобуса, а персонала в несколько раз больше, кто-то отправится в одиночку до указанного пункта, а кто-то же будет спасаться своими силами, увы… – продолжала она.

– Что, чёрт побери? – вскрикнув, а затем опомнившись и сбавив тембр спросил я, – Какого чёрта они решают такое и какого чёрта делать остальным? – я был просто в ярости, но потом всё же взял себя в руки, ибо понимал что такова жизнь, в этом мире мы больше не нужны никому, когда рушится всё, каждый является сам решателем своей судьбы, поэтому я всё же взял себя в руки – Куда нас всех повезут? «Уже дали координаты?» —спрашивал я, подходя ближе к медсёстрам.

– Здание торгового центра на западе Колумбуса, огромная вышка “Нью-Плаза”, там, как сообщили находится безопасная зона, туда мы отправляемся, – ответила вторая, более старшая и более опытная медсестра, в отличие от первой её голос был спокоен, будто она приняла что может вот-вот умереть, либо имела огромную надежду спастись всерьёз.

– Спасибо, надеюсь увидимся там, – ответил я сухо, покидая кабинет и плотно закрывая за собой дверь, из-за двери я услышал, как медсёстры начали двигать что-то тяжёлое и объёмное, подпирая им дверь.

Спустя два часа и вправду приехали два старых автобуса, но что-то, или моё сильнейшее чутьё или же моя настороженность и страх предостерегли меня от посадки на автобус, я решил остаться здесь и уйти своим ходом, как только стемнеет. За окном же продолжало светить солнце, словно сама природа иронизировала над человечеством, как бы говоря: эй, ребята, вчера было так дождливо и пасмурно, когда вы жили обычной жизнью, но я решила вас порадовать солнышком к последнему дню человечества, выходите на прогулку. Я стоял около окна в ординаторской, дверь которой плотно подпёр столом и с опаской выглядывал в окно, наблюдая за тем, как огромные толпы людей, все из которых были даже не переодеты и были в своих медицинских костюмах, организовывали очереди под командой и управлением военных, что стояли по обе стороны от очереди держа в руках большие автоматы и командуя этим потоком людей. В очереди я заметил, что все заведующие отделений, в том числе и доктор Лаер располагались впереди, штатные врачи после них, а медсёстры и санитарки стояли самыми последними, сразу формировалось понимание о значимости людей и о том, что иерархия имеет место быть даже при хаосе и что те речи, что внушали нам наши социалистические политики о равенстве полнейшая чепуха и огромнейшее пустословие и всему этому было подтверждением именно эта самая ситуация, а то как очередь именно в таком порядке выстроили военные, что служили на эту власть, лишь вдвойне обличало всю жалкую сущность двуличного и лицемерного социалистического строя.

Я наблюдал за тем как люди быстро и активно погружались в автобусы, заполняя их до самого предела, очередь быстро, я бы сказал, стремительно рассасывалась, но вдруг в один момент затворённая дверь госпиталя распахнулась и из неё ринулось множество других медицинских работников, здесь были и врачи и медсёстры, даже некоторые пациенты вышли и хотели попасть на автобус. Казалось бы что вот-вот случится перепалка и люди накинутся на военных, которые выстроились в единую и плотную шеренгу, плечом к плечу и не пропускали людей, но когда толпа достигла колоссальных масштабов и они начали буквально таранить солдат, я заметил очень-очень недобрый жест руки первого в строю, он замахнулся рукой в воздухе и указал пальцем на людей и сразу же все солдаты выставили автоматы в боевую готовность и открыли огонь, убивая людей в прямом смысле этого слова. На сухой асфальт, который поблёскивал на солнце буквально мгновение назад вдруг резко полилось множество человеческой крови, солдаты стреляли в женщин, мужчин, в головы, в туловища, словно создавая сильнейший водопад из людской крови, от увиденного я вдруг опешил и отскочил от окна, чтобы не попасть в область обозрения солдат. Я понял, что сейчас произошло самое страшное и самое ужасное, что можно было только ожидать, я в очередной раз убедился в том, что моё чутьё меня не подвело снова. Я с дрожью и сел на корточки около окна, вылупив глаза как та молодая медсестра, что я видел буквально несколько часов назад, я настолько был в ужасе и шоке, что даже слышал, как дико бьётся моё сердце. Автоматные очереди продолжали стоять в моих ушах, хотя уже прошло как несколько минут с того момента, как всё затихло. После этой тишины последовал рёв моторов и звуки шин, которые двигались по асфальту и постепенно удалялись. Когда автобусы уехали, я не находил сил и смелости даже просто пошевелиться, поэтому я сидел в таком положении ещё десять минут, прислушиваясь к каждому шороху, который раздавался за окном, но всё же набравшись смелости я смог встать и взглянуть на улицу.

Асфальт, площадью примерно в несколько десятков метров был словно залит огромным множеством вишнёво-красной крови, трупы лежали на асфальте, а какие-то люди, которые по крайней мере по внешнему виду выглядели как люди, но на их телах были сильнейшие ранения, их одежда была подрана и порвана, а плоти пронзенные широкими пулевыми отверстиями склонившись на колени перед некоторыми трупами пожирали их плоть, а потом те, кого пожирали первые монстры, вставали медленно и покачиваясь пожирали других и это продолжалось до тех самых пор, пока на асфальте не осталось ничего, кроме крови, ни одного трупа не было на земле больше, они ходили вокруг по этому периметру, что вёл к выходу с территории из госпиталя. Некоторые из этих монстров начинали с течением времени ходить более быстро и походка их становилась более устойчивой, но клыки, которые я смог увидеть даже с такой высоты были поистине огромными и отличали их от людей даже сильнее чем их походка и их искромсанные тела. Картина была жуткая, это было нечто, что сложно поддавалось описанию и хоть какой-то характеристики. Эти твари были далеко не Божьего происхождения, казалось, что это были порождения самого сатаны.

Я наблюдал за ними ещё около десяти минут, как вдруг меня опешило, и я понял, что если я сейчас же не проверю двери, то все эти твари окажутся здесь и тогда я не смогу отсюда уйти. Я, не думая подошёл к двери и оттащил большой дубовый стол, который подпирал дверь и вышел в коридор, здесь было так же тихо, как и несколько часов назад, отличало лишь то, что во всём помещении отрубило электричество и радио больше не передавало никакой информации. В отделении царила ужасающая гробовая тишина и темнота. С осторожностью я пробрался до выхода из отделения и увидев перед собой спасительный красный ящик “Пожарный кран” кулаком разбил защитное стекло и вытащил оттуда пожарный топор, его рукоятка была весьма длинной, ярко-красного цвета, а рабочая часть, где располагалось лезвие было довольно массивным и широким, схватив этот топор я побежал быстро по лестнице вниз, где располагался широкий холл, здесь было множество разных колонн, которые были стилизованы под стиль классицизма, а также огромные окна, распространяющиеся от самого пола и возвышающиеся на три с половиной метра до самого потолка. Я увидел под столом трясущегося человека, он был в форме охранника, видимо один из тех, кто был свидетелем из первого ряда произошедшего днём, он был всё ещё в шоке, но насколько смог убедиться, пытаясь взглянуть на его лицо, он был ещё живым. Я подбежал к дверям, которые вели к выходу и заметил что одна дверей была слегка приоткрыта, а за стеклом бродило множество монстров, я резво и быстро подбежал к этой двери и захлопнул её, закрывая на ключ, который по счастливому стечению обстоятельств был вставлен в замочную скважину.

– Мужчина, мужчина, – кричал в полголоса я, – Не бойтесь меня, я живой, я сотрудник, вы живы? – спрашивал я всё также резво и импульсивно.

– Д-да, я-я, т-тут, жив, не убивайте, – дрожащим и заплетающимся голосом тянул он, смотря на топор, что держал я в свои руках.

– Я не трону вас, не бойтесь, я свой, я не трону, – успокаивающе кричал я, подходя к нему ближе, – Кто-то из живых здесь ещё остался? – спрашивал я, подходя к нему всё ближе и ближе, а затем потряхивая его по плечу, чтобы вывести из состояния шока.

– Только пациенты и персонал операционного блока… – в истерике отвечал охранник дрожащим голосом, но на ней раз хотя бы без запинок и сильного страха, – Военные заставили меня запереть эти двери изнутри, когда вышли все кто был указан в каком-то их списке, но когда здесь скопилось столько людей, что они были готовы накинуться на меня, я был вынужден открыть эту дверь и… Произошло всё это, это просто ужас… Вероятно, те кого они забрали с собой тоже долго не протянут. – рассказывал охранник в подробностях, а в ходе того пока он говорил, его голос становился всё смелее и крепче, видимо понял, что он сейчас в безопасности и ему нечего бояться, я слушал его крайне внимательно и просто недоумевал от такой жестокости военных, которые заставили запереть нас всех здесь, оставить умирать, оставить наши судьбы и жизни на волю случая, на волю судьбы.

– Здесь есть какой-то пункт связи? Радио, передатчики, хоть что-то можно уловить? – спрашивал я, сам оглядываясь по сторонам, чтобы обнаружить что-либо.

– Все радиостанции перестали транслироваться два часа назад, правительственная линия также молчит, пожарная станция и полиция не отвечают. И электричества нет, вырубило весь город, похоже. – отвечал он, со страхом и опаской выглядывая в окно и смотря на дома, что находились вдали от госпиталя, в этих домах было совершенно темно и не горело света, хотя на улице уже постепенно начинало смеркаться и наступал вечер.

– Хорошо, я понял, оставайтесь здесь. Вы слышите? Оставайтесь здесь и никому и ни в коем случае не открывайте двери, чтобы вы ни увидели и кого бы вы ни увидели. Я скоро вернусь, – говорил я, довольно серьёзным и даже несколько грубым образом и ждал до тех самых пор, пока охранник не кивнул мне одобрительно головой, лишь после этого я мигом побежал к лестнице и поднялся на пятый этаж, в операционный блок, в голове я понимал что не смогу спасти здесь никого, в госпитале осталось огромное множество людей, особенно послеоперационных, которых я был бы просто не в силе вывести и ответить за их жизнь, поэтому пусть это и казалось крайне и крайне жестоко, но я с хладнокровием, которое периодически сменялось жалостью и страхом пошёл в сторону стерилизационного блока, нашёл зелёную вместительную аптечку, с красным крестом на ней и расстегнув её я принялся укладывать все необходимые материалы: я взял несколько десятков шовных материалов, один иглодержатель, три анатомических и хирургических пинцета, три скальпеля, три распатора, несколько бинтов и целую пачку пластыря, зажимы, на полке, где было написано “Медикаменты” я выгреб всё что было лишь возможно: спирт, анестетики, антисептики, 5 туб с антибиотиком цефтриаксоном. Уложив это всё, я застегнул аптечку и отправился в сторону анестезиологического блока, моя цель была добыть наркозный препарат, попутно на ходу сгребая со стола ларингоскоп, я открывал все шкафчики, лазил по всем полкам, но ничего не мог найти, тогда я стал искать на нижних полках и нашёл небольшой шкаф, который был заперт на замок, это было оно самое, я взял пожарный топор и со всей силой ударил по замку, который в тот же момент поддался и его ушко откололось, дверь открылась и я нашёл там несколько флаконов с эмульсией пропофола, это было то, что я и искал, взяв весь препарат из шкафчика, какой тут только был я его уложил в аптечку, пусть всё с трудом туда помещалось и с огромным трудом закрывалось, но иного варианта не было, даже то что я набрал очень скоро закончится.

Когда я вышел из анестезиологического блока, я услышал шаги и шорохи, что раздавались из-за закрытой двери, которая вела в палату интенсивной терапии, я попытался открыть эту дверь, но она была подперта чем-то тяжёлым изнутри.

– Откройте, я живой, я сотрудник, – прикрикнул я и в этот момент шаги вдруг замерли, а спустя мгновение я услышал, как кто-то оттаскивает что-то тяжёлое от двери, дверь распахнулась, а я же на всякий случай держал топор наготове. Но стоило двери открыться полностью, как на пороге я увидел того самого анестезиолога, который был на сегодняшней утренней операции, вид его был подавленный, а сам он был бледным. – Почему вы не уехали со всеми? – вдруг спросил я.

– Я не мог оставить пациента, нужно было следить за его состоянием, а потом… – сначала он говорил уверенно и спокойно, а затем сделал глубокую и трагическую паузу, – Потом случилось это, – он указал пальцем на окно и я всё понял, – Видимо, вы и сами знаете о чём я, с этими людьми опаснее чем выживать самим. – закончил он.

– Да, я прекрасно вас понимаю, но, как вас, Кевин, да? – спросил я, но ответа не стал дожидаться, так как вспомнил что его и вправду так звали, хоть и анестезиологи были в большей степени безликими для нас, хирургов, но всё же его имя что-то побудило меня вспомнить, – Поймите, Кевин, нам не спасти этих людей, – стал говорить я шёпотом, чтобы не услышал пациент, который лежал за стеной, в палате, – Правительственные линии, радио, полиция, пожарные, никто не доступен, связь оборвана и электричества нет, нам нужно спасаться, а спасти всех кто в этом госпитале нам нет никаких возможностей, здесь много послеоперационных пациентов, которые банально не смогут самостоятельно идти на большие расстояния, а если мы позволим им это, то это будет равноценно тому чтобы и их и себя вести на казнь, за окном десятки, а то и больше монстров, как бы это ни звучало цинично, но даже здесь им будет в разы безопаснее, чем тут. – говорил я весьма и весьма спокойным голосом, что отчасти даже пугало меня самого, потому что такой циничности от себя и из своих уст мне не приходилось никогда слушать, но видимо этот новый мир за полдня смог меня так изменить, что я воспринимал эти слова как истину, как основные суждения, против которых, как бы ни хотелось, уже не попрёшь и по всей видимости эти слова были сказаны настолько убедительно, что даже Кевин вдруг, в самый последний момент обмяк и кивнул мне с одобрением, пусть и было это одобрение весьма сомнительным и в его глазах ощущалась доля самоистязания, но всё же он понял что я был прав.

– Хорошо, Том, вы правы, мы можем ещё спастись, – ответил он с огорчением и болью.

– Собирайте вещи, берите всё самое необходимое и нужное и встретимся в холле на первом этаже, я буду вас ждать, только поторопитесь, – говорил я, а сам в это время постепенно удалялся, когда я скрылся из виду полностью и оказался за пределами операционного блока я быстро спустился в подвал, где находилась моя одежда и начал переодеваться, здесь было очень темно и царила полнейшая и ужасающая тишина, казалось что вот-вот окровавленный изрешечённый и обезображенный монстр сейчас набросится на меня и сделает таким же, поэтому одевался я очень быстро, но вдруг заметил какую-то чёрную сумку, что валялась около одного шкафчика. Подойдя к ней, я понял, что это большая погодная сумка, что было огромным везением, потому что это было именно то, что мне нужно. Взяв её, я вытряхнул содержимое, лишнее и сложил туда аптечку и свои оставшиеся вещи. Халат и хирургический костюм я решил оставить, потому что они занимали место, а сейчас нужно было экономить даже в этом.

В то время пока я был занят сборами, в холле, на посту охраны случился очередной приступ паники у охранника. Он увидел за стеклом лицо, которое было ему знакомо, это была его жена, она была укушена в щёку, и она свисала словно вырванный кусок, он не мог сдержать эмоций и тяжело заплакал, без раздумий открывая ей дверь и запуская внутрь. Его состояние было подавленным настолько, что он не мог сказать и слова, а из-за этого шока он вновь забыл закрыть эту чёртову дверь. Его жена зашла в здание покачиваясь, на её глазах, словно хрусть поблёскивали слёзы, которые стекали по щекам, а когда слеза скатывалась до участка ранения, то она морщилась и плакала ещё сильнее, – Помоги мне, любимый, помоги, – молила она, еле ворочая языком от боли. Когда я поднялся наверх и оказался в холле, я увидел всю эту картину и вскрикнул,

– Какого чёрта?! Она заражена! – кричал я, подбегая к ним и замахиваясь топором, но мужчина в слезах встал перед ней и закрыл путь.

– Нет! Прошу вас, я умоляю, не убивайте её, помогите ей, я прошу вас, – слёзно умолял он, складывая руки ладонями друг к другу и был готов словно упасть на колени передо мной, тогда я всё же опустил топор и поспешно думая, размышляя я гадая пытался что-то придумать, – Пусть покажет рану, – вдруг сказал я, – Отойди, мне надо посмотреть рану, – громко закричал я, потому что охранник в состояние шока не слышал меня и продолжал лить слёзы и молить меня не трогать её, но когда до него вдруг дошло, он хотел было отойти как его жена неожиданно окрепла на ногах, схватила его своими руками, что были бледно-землянистого цвета, с выпирающими венами, которые были бурого цвета, словно сосуды были тромбированы и она резко укусила его в шею, у неё были огромные клыки, которые впились прямо в сонную артерию пронзая её на всю глубину, кровь, что фонтаном хлестала из его шеи окатила даже меня, пачкая мою одежду, моё лицо. Я был одновременно и в шоке и в состояние сильнейшего возбуждения и страха, неожиданно для себя я замахнулся со всей силы топором и ударил по голове мужчины, который просто нереально дико кричал от боли, кровь, что хлестнула из его головы тоже окатила моё лицо. Когда он упал, осталась его жена, но человеком это было назвать сложно: это было существо, которое лишь обликом походила на человека, её кожа была бледна, словно всю кровь высосали из неё или же словно она была живым трупом, сосуды на её лице и шеи были набухшими и выпирали в виде буро-красных длинных тяжей, словно конечности медузы, которые расплетались в разные стороны, рисуя самые необычные узоры на шее, на лбе, её клыки были настолько огромными, что выступали далеко за пределы губ, а на клыках была запечённая кровь, глаза были чёрные, словно я смотрел в самую глубь ада, то были расширенные зрачки, именно за счёт этого достигался такой поглощающий и ужасающий чёрный цвет, белок глаз померк и был частично жёлтый, а частично виднелись такие же тромбированные сосуды, она стояла крепко на ногах, но прогнувшись внизу, видимо под весом своего тела и позвоночник их держал слабо, хоть и ноги были сильными, она невнятно, но всё же отчётливо слышно рычала или же шипела, я толком и не понимал, её руки были такими же бледными, она вытянула их в мою сторону, я попытался нанести удар топором по ним, что привело к том что я отрубил её кисти, но она не ощущая боли продолжала двигаться на меня, тогда я замахнулся и ударил ей прямо в грудь, откуда полилась чёрно-красная кровь, но это существо стояло на ногах и даже продолжало идти на меня, тогда я замахнулся и со всей силы ударил топором по шеи, голова отвалилась и откатилась к выходу, а тело замертво упало на пол, отдышавшись я постепенно пришёл в себя, но из головы не выходило это глухое рычание, которое я слышал даже сейчас, но лишь полностью придя в себя, я понял что мне это не слышалось, голова что лежала около дверей продолжала корчить страшнейшие гримасы, рычать и двигать нижней челюстью, тогда я нанёс ещё один удар топором по голове и воцарилась тишина.

Именно тогда я и понял какое место является для них самое уязвимое – голова, их мозг, уничтожив который, монстр прекращает функционировать. Попутно и не выходя из состояния шока, будучи весь в крови я схватил сумку с пола, надел её на плечи и подошёл к столу охранника, мне крайне повезло, когда я взглянул на тумбочку и, о чудо, я обнаружил там две рации, которые по всей видимости были рабочими, не теряя надежды я продолжил изучать содержимое тумбочки и нашёл там фонарик, который ещё одним спасительным инструментом для меня, оставаться здесь я больше не мог, но и дарить надежду анестезиологу Кевину, которого мне следовало бы подождать, я тоже не мог, поэтому взяв клочок от газеты, что лежала на столе охранника я корявыми буквами выцарапал “Бей в мозг, тогда они умирают. Том” оставив эту записку в двери, где       Кевин точно её заметит я перебежками в темноте постепенно стал удаляться. Стоило мне лишь выйти на улицу, как я ощутил свежий прохладный вечерний ветерок, такой же ветерок окутывал меня порой, когда я выходил на прогулку перед сном, здесь было так же тихо и так же безлюдно, как и сейчас, лишь дуновение ветра колыхало ветви деревьев, лишь свежий, но всё же тёплый и приятный воздух обдувал меня и создавал ощущение полнейшего расслабления, но в этот раз всё казалось с первого взгляда таким, но, всё же я чувствовал терпкий солоноватый запах крови, если взглянуть на землю, то можно было заметить застойные лужи крови, которая скапливалась в углублениях асфальта, на асфальте не было трупов, лишь единичные, кто был убит в голову, эти трупы оставили свою человеческую натуру, а те что бродили где-то вдалеке, это были уже далеко не люди, это были неведомые, покинутые Богом существа, которые были под властью самого сатаны и первостепенной задачей которых, было уничтожить, сожрать всё живое на своём пути.

Я пробирался по территории госпиталя перебежками, а темнота, которая успела уже наступить была моим большим помощником, потому что в темноте я был никому не виден, а кровь, что была на моём лице, на моей одежде и вовсе делала меня похожим на монстра, пусть и не имел я таких клыков как они. Выбравшись за пределы госпиталя и аккуратно и беззвучно затворяя за собой калитку я покинул территорию места, где работал. Пусть я и работал здесь всего пару месяцев, но как-то в моей душе это место припекло мне в сердце и стало, что ли, вторым домом, я думал вернусь ли я когда-то? И если всё-таки вернусь, то в каком качестве? В качестве спасителя этого мира или же в надежде спастись здесь и обосновать своё убежище. А быть может, когда и если я и вернусь сюда, то здесь обоснуются какие-то другие люди и создадут здесь крепкую крепость? Быть может я вовсе зря покидаю это место? Все эти вопросы с каждой минутой всё сильнее и сильнее терзали мой разум, заставляя думать, фантазировать и представлять, что будет дальше, но зато это отвлечение помогло мне подавить мой шок. Откинув из головы все эти вопросы, я вдруг понял что впервые в свой жизни убил людей… Точнее, человека, которому было суждено умереть итак и если бы я его не убил, то душа его зависла бы на этой земле навеки вечные, так и не обретя покоя, а душа её жены уже была заключена внутри монстра, который не давал покинуть её и уйти к Богу, поэтому… Если рассматривать вопрос с этой точки зрения, то вероятно я сделал им обоим большую услугу. Ведь этот мир стал совершенно иным, не тем, что прежде, я стал понимать, что с началом конца меняются и ориентиры жизни: убийства не становятся порочными, а скорее становятся нуждой, благодатью для обратившихся и наказанием для предателей, выживание является частью нашей жизни быть может на долгие годы, а может даже и десятилетия.

Под мысли и размышления об этом я перебежками пробирался и отдалялся от госпиталя всё дальше и дальше, до тех самых пор пока не заметил вдали ярко красный автомобиль, с чёрной крышей, похожий автомобиль был у моего начальника, заведующего, доктора Лаера, подойдя к автомобилю ближе, я смог отчётливо разглядеть что это была ауди 1969-го года, это был и вправду его автомобиль, когда я осмотрелся, я понял что под своими мыслями я прошёл уже несколько кварталов и госпиталь был весьма не близко уже, я оказался рядом с домом Лаера, здесь было пустынно, ужасающе тихо и магически красиво, потому что кругом не было ни единой души, веял свежий ветерок, который не содержал в своём составе привкусов солёной крови и даже, быть может в этом доме мог кто-то быть, потому что его фасад, его двери и окна были нетронуты, словно ничего и не произошло, но не желая рисковать ещё больше я оставил затею наведаться в гости, я поставил своей целью забрать его машину. Воровство в этом мире тоже больше не было пороком, чёрт возьми, мы словно оказались в идеальном мире для социалистов, будто всё это был огромный план демократической партии по захвату власти в стране, всё вдруг стало общим, пропала цивилизация, иерархия и остался лишь кромешный хаос и бесчиние, которое так добивались социалисты. Поэтому я, без малейшего угрызения совести, да и какое может быть угрызение, после двойного убийства и не смытой с лица крови убитых, я пытался взломать дверь автомобиля, как это сделать я просто не понимал, потому что не являлся профессиональным взломщиком, но варианта было два: либо разбить стекло, но попасть в автомобиль с уверенностью во много процентов, либо же пытаться сломать дверной замок, что было по силам лишь профессионалам, в виду того что это была ауди, но если я сейчас разобью окно, то на звуки сбежится куча монстров, а я должен ещё завести автомобиль, опять же, не имея ни малейшего опыта для этого. Не придумав ничего лучше, я достал свой окровавленный топом и замахнувшись его рукояткой я нанёс удар по стеклу. Сам по себе удар не был настолько громким, он был скорее приглушённо-тупым, но вот когда треснуло стекло и посыпалось частично на асфальт, а частично внутрь раздался звонкий, но всё же короткий звук, после которого я замер, словно восковая фигура, пытаясь прислушаться к звукам и шагам, на счастье было тихо, тогда я открыл аккуратно дверь, стряхнул стекло с кресла и уселся в автомобиль, закрывая за собой дверь также тихо и беззвучно, залезая под руль я пальцами нащупал провода, я не знал те ли это самые провода, поэтому у меня было две ситуации: пан или пропал, пришлось рискнуть, ведь на кону была возможность уехать отсюда на далёкое расстояние или же идти пешком неизвестно куда и неизвестно как. Когда я оторвал один проводок, я вдруг услышал шаги и рычание, это значило лишь одно: кто-то из этих тварей меня услышал, а значит нужно было или убить его побыстрее или же просто не медлить, я выбрал самый очевидный для себя вариант, выпрямившись в кресле и взяв в руки топор, который шипом был направлен в сторону открытого окна я молча ждал, я настолько был тихим в этот момент, что даже практически не дышал, когда я увидел перед собой это существо, которое уже заметило меня и постепенно приближалось, я пытался разглядеть черты его лица, пытаясь уловить какой-то знакомый облик, что ранее был человеческим, но не смог узнать кто это такой, по всей видимости этот монстр пришёл сюда из другого района, а может и вовсе из города, как только эта тварь подошла к машине, протягивая свои обезображенные руки ко мне, я резким выпадом ударил шипом топора и попал прямо в его глазницу, пробивая череп до самого мозга, после этого он резко замолчал и упал замертво. Я понимал, что на его рёв рано или поздно соберутся ещё монстры и поэтому переставая медлить я отыскал нужный провод под рулём и замкнул первый со вторым, машина спасительно заревела и завелась, включились фары, я довольно улыбнувшись сдал назад и вырулил на основную дорогу, направляясь вверх по ней. Куда я ехал, что я хотел найти и кого, я просто и сам не знал, я просто жал на педали и пытался как можно дальше отдалиться от этого места, забыть всё что произошло сегодня и найти какой-то спасительный очаг. Но для начала мне нужно было раздобыть где-то хотя бы одну канистру с бензином, взглянув на механический датчик, который указывал на количество бензина, я увидел что стрелка показывала наверх, что означало что в автомобиле залито полбака бензина, а это значило что если я решу поехать в другой штат, то бензина мне определённо не хватит, поэтому без доли раздумий у меня появилась первая цель: я поехал на заправку, что была на выезде из поселения, для большей безопасности я отключил фары и ехал весьма и весьма тихо и бережливо в кромешной тьме, попутно вспоминая дорогу. Во всех домах, во всех торговых центрах и магазинах, которые мне встречались на пути не было и единого намёка на наличие живых людей, не было света и даже банального света свечи я так и не уловил нигде, окна и фасады продуктовых магазинов были разбиты, двери некоторых домов были широко распахнуты и внутри я видел силуэты обратившихся, которые бесцельно бродили то вперёд, то назад. Это поселение всегда было малолюдным, даже когда мир ещё крепко стоял на ногах, но сейчас же здесь был кромешный мор и тишина. Отчасти, это было даже и хорошо, в виду того, что спастись в таком посёлке было куда больше шансов чем в городе или вообще мегаполисе, поэтому я даже не пытался как-то жаловаться на это.

Преодолев территорию поселения, я увидел дорожный указатель, который указывал направления и мили до разных близлежащих городов, Колумбус был выделен толстым шрифтом и отмечен звездой, так как это был столичный регион штата, до него было ехать 15 миль, свернув с центрального шоссе, что шло в Колумбус, я выехал на просёлочную дорогу, она не была застелена асфальтом и вела прямиком к автозаправке, чтобы ненароком не врезаться ни во что и ни в кого я всё же включил фары и увидел, что признаков жизни там тоже не было, стояло пару автомобилей, у одного из которых был открыт багажник, а у второго разбиты окна, я медленно и осторожно подрулил к заправке, останавливаясь подальше от этих автомобилей, а затем погасив фары стал присматриваться к местности и искать взглядом что-то подозрительное. Но не замечал ничего, здесь была кромешная тьма и пустота, настолько тихо, что даже подозрительно. Но всё-таки выбросив из головы дурные мысли, я аккуратно вышел из автомобиля, открывая дверь очень-очень медленно, чтобы не было слышно щелчка и никакого шума и также беззвучно вылез из него, осторожно прикрывая дверь. В руках наготове я держал топор и продвигался вперёд медленными шажками, увидев, что оба автомобиля пусты, я подошёл к супермаркету, который обычно всегда примыкал к автозаправкам и служил ещё одной формой того, как можно умело обобрать автомобилиста, который покупал и бензин и что-то съестное. Одна из витрин магазина была разбита, по всей видимости тут была какая-то серьёзная потасовка, но вот чем она закончилась, гибелью всех сторон конфликта? Или же убийством только одной сторон? И есть ли здесь монстры? Эти вопросы я ставил перед собой на протяжение каждого шага, который я делал направляясь внутрь, подойдя к дверям, я осмелился постучать рабочей частью топора по косяку двери, а затем замерев и даже затаив дыхание я стал прислушиваться в звукам, услышав шаги я понял, что здесь кто-то есть, эти шаги с каждым мигом всё приближались и приближались ко мне, я просто ждал, а топор был во всеоружии и уже запрокинут над моей головой, когда я увидел силуэт, который медленно шёл на звук я понял, что это был один из обращённых, вдруг на меня накатила какая-то волна смелости и безумия одновременно и тогда я зашёл внутрь сам и подбежав к обращённому нанёс сильный удар по голове топором, топор как по маслу вошёл в лобную часть и мертвец, который даже не успел издать рыка приглушённо повалился на пол. Я достал фонарик из кармана и включил его, судя по полкам этого магазина, складывалось ощущение что его уже дважды успели обнести, какие-то полки были полностью пусты, какие-то же просто сломаны, но еда всё же оставалась, поэтому я долго не гадая отыскал несколько пакетов, куда начал горстями ссыпать оставшиеся продукты с полок, я брал всё что попадалось моему взору, в основном это консервные банки с фасолью, всякие консервированные помидоры, нашёл один нетронутый сыр и многое другое. Таким образом, за 10 минут я набрал три больших пакета продуктов и на этом в магазине не осталось совершенно ничего. Сложив продукты в багажник, трудность мне представили поиски канистры, облазил весь магазин, но нигде так и не смог её найти, но что-то заставило меня заглянуть в багажник одной из машин, где нашёл одну пусть и не самую большую, но спасительную для меня канистру для бензина, теперь мне предстояла самая сложная задача, добыть бензин, в виду того что система его подачи была механическая, а как это работает я не знал и не понимал, я не придумал ничего лучше, как попытаться отсосать бензин через шланг, предварительно отрубив от него пистолет, который погружают в бензобак. Осуществив эту весьма нехитрую манипуляцию, бензин спасительно пошёл по шлангу, довольно улыбнувшись я погрузил его сначала в бензобак автомобиля, а затем в канистру я окончил свои “весёлые” походы за покупками и сел в машину начиная двигаться куда-то на запад, проезжая Колумбус, наблюдая за тем, как умирал и этот город.

Жизнь, что стала для нас новой стихией и, пожалуй, началом нового жизненного этапа заставляла адаптироваться к ней всё более активнее и быстрее, ежели это обыкновенные, повседневные и обыденные вещи прошлого мира, такие, как например адаптация в новый коллектив, борьба с застенчивостью и скромностью, какие-то жизненные неурядицы. Всё это было ничем, по сравнению с тем, что ожидало нас в этом новом мире. В глубине души я уже начинал понимать, что меня будет ждать впереди, не сказать что я был готов к смерти, страх быть заживо сожранным этими бродящими по миру тварями, не был сравним ни с одним из даже самых сильнейших страхов, дело было в другом, я знал что рано или поздно придёт этот момент, ведь можно прожить день, можно прожить два, но кто знает что будет потом? Чёрт, да что там даже говорить об этом, когда я даже банально не знал куда я еду, я не знал есть ли выжившие ещё помимо меня, которые не находятся в заложниках военных и есть ли какое-то укрытие и убежище от этого всего, ведь я более чем уверен, что для правительства как государственного так и правительства штатов наверняка должны быть какие-то бункеры или они тоже ушли в мир иной и стали одними из этих тварей? Все эти вопросы всё сильнее и сильнее поглощали мой разум, лишая даже малой толики здравого смысла и понимания того, что сейчас и в данную минуту необходимо делать. Я просто бесцельно и бездумно ехал куда-то вперёд, бездельно жёг бензин, который в ближайшие несколько недель грозил стать не просто дефицитным ресурсом, а ресурсом, ради которого и за который будут готовы убить. Именно в этот момент меня и настиг здравый смысл, я стал понимать, что оружие против обращённых у меня есть, топора было более чем предостаточно, но вот как я смогу защититься от людей? Возник главный вопрос, который требовал главного и стремительного решения, мне нужно было найти огнестрельное оружие, пистолеты, автоматы, да чёрт возьми, хоть что-нибудь. И я не смог придумать ничего лучше, чем наведаться в полицейский участок и попытаться найти всё это, чем чёрт не шутит. Ведь если была объявлена чрезвычайная ситуация, а добрая половина полицейских были сожраны обращёнными, то наверняка должны быть какие-то склады и амуниции, где сохранилось нетронутое оружие. Когда эти мысли начали складываться в моей голове, я уже медленно, но всё же крайне верно въезжал на территорию другого штата, Кентукки, в этих местах мне бывать не приходилось никогда, признаться, я вовсе крайне и крайне редко когда-либо выезжал за пределы своего штата, где вырос и учился, поэтому эти места были для меня в новизну, я пытался ездить просёлочными дорогами, потому что на крупных, а особенно магистральных шоссе, которые соединяли штаты между друг с другом, организуя некогда крупные связи с другими регионами Соединённых Штатов, сейчас были в завязку заполонены машинами, в которых было множество мёртвых и не меньшее число тех, кто уже обратился и блуждал по дорогам, в поисках съестной плоти. Поэтому проехать по таким дорогам я просто физически не мог, но блуждание по просёлкам лишь добавляло времени в пути и предательски пожирало бензин, а заезжать в город я не мог, потому что в крупных городах, по моим скромным представлениям, меня сожрали бы даже на этом автомобиле в самые кратчайшие сроки. Но выход был даже из этой тяжёлой ситуации, ведь в каждом штате были такие пригородные поселения, как и моё и в таких поселениях наверняка имеется полицейский участок и более чем вероятно, что есть и заправки. Поэтому мне оставалось дотянуть совсем немного. В пути глаза слипались, мне чертовски хотелось спать, ибо мало того что я стал участником этой игры на выживание, где человек является уязвимой жертвой для хищника, так я успел немного пожить и жизнью обыденного врача и отстоять на операции, поэтому сегодня я был просто чертовски уставшим и не знал что делать и как быть, потому что остановиться на крайне приметном, ярко-красном автомобиле посредине трассы это было самоубийством, а искать какое-то пристанище до утра в кромешной тьме было таким же немыслимым и не поддающимся моим возможностям испытанием, поэтому мне приходилось ехать как ненормальному, то добавляя скорость и дрейфуя на поворотах, то просто поколачивая себя ладонями по щекам, чтобы хоть как-то не уснуть и быть в форме. Именно в этот момент времени я и познал всю силу истинного желания поспать, ведь раньше со сном у меня были очень серьёзные проблемы, я не мог спать там, где мне было некомфортно, я не мог спать даже дома, если на то влияли какие-то свои, внутренние факторы, но сейчас я был готов просто остановиться, сомкнуть глаза и в этом положении, сидя просто захрапеть и проснуться утром, если вовсе остался бы в живых, после таких экспериментов.

Эта поездка задалась и вправду крайне необычной и тяжёлой, я, один во всём мире, среди десятков, сотен и тысяч мертвецов пробирался в ночи между штатами и когда уже начинало подниматься солнце, я заметил что бензин предательски подходит к своему финальному завершению, хоть я и понимал что у меня ещё есть бензина на половину бака, я всё же пытался как можно сильнее его экономить и тянуть до последней, наконец заметив впереди очередной дорожный указатель, я заметил что неподалёку есть небольшой посёлок, а значит туда я и поеду, дабы добыть всё что я поставил для себя в цели: бензин и оружие, свернув с центрального шоссе, которое я перед этим крайне умело преодолел, объезжая заброшенные и сгоревшие автомобили, я оказался на второстепенной, но крайне и крайне ухоженной дороге, которая примыкала к этому поселению.

Оказавшись фактически на такой же, идентичной автозаправке, от одного и того же владельца, я успел заметить, что магазин, что примыкал к ней уже был под чистую обнесён, здесь не было ровным счётом ничего, забрали даже казалось бы самые не нужные и не пригодные для выживания вещи, либо в них была такая нужда, либо вор думал наперёд и уже готовился к тому, что когда мир более менее нормализуется и войдёт во вкус новой жизни, этот человек сможет подарить барбекю на углях и выпить рюмочку Хеннесси. Меня же сейчас заботило совсем не это и не это меня волновало совсем, продуктов у меня было много, по крайней мере на ближайшие дня три, а то и четыре, а если гиперэкономить, то и вовсе на неделю, но вот с бензином была большая напряжёнка, автомобиль его ел похлеще чем я еду, поэтому подогнав автомобиль к бензоколонке, я осуществил те же манипуляции что и на прошлой и даже более того, я оказался в выигрышном состоянии вдвойне, потому что нашёл ещё одну канистру, которую наполнил до отвала бензином и со спокойной душой отправился разведывать поселение, обращённых здесь было побольше чем у меня в поселении, но они мне по большей части было совершенно нипочём, потому что я ехал по дороге и те кто меня замечал, а не заметить ярко-красный ауди 1969 года было крайне несложно, пытались насколько были в силах, бежать за мной, чтобы сделать частью своего сообщества, но я был быстр словно тигр, солнце уже светило во всю, когда я заметил на перекрёстке герб полицейской службы, это говорило лишь об одном, что здесь есть то, за чем я пришёл.

Это было небольшое и крайне неприметное здание, которое стояло на углу и попадала в обзор сразу нескольких улиц, здесь было несколько обращённых, которые бесцельно и бездумно бродили то вперёд, то назад, то вперёд, то назад. Я успел заметить и отметить одну из их физиологических черт, когда их жертв не было поблизости, либо жертва находясь рядом вела себя тихо, тогда они передвигались покачиваясь, медленно и ноги их словно были скованны, а также они не издавали ни единого звука, но стоило жертве громко или хотя бы с малым шумом приблизиться, как их походка становилась в разы увереннее и они с рычанием шли на неё, то протягивая, то опуская свои руки.

Остановив автомобиль у заднего входа в полицейский участок, чтобы ненароком не нарваться на мародёров, которые попытаются украсть мой автомобиль, с бензином, трагически добытым мной самим и несколькими пакетами продуктов, которые я до сих пор так и не отведал. Я вышел из машины и стад продвигаться вперёд, встретив на своём пути первого обращённого, я заметил что некогда это была женщина, причём весьма пожилая, но или же это так влияло это заражение или же она и в жизни была такой же быстрой, но существо, в которое она превратилась, двигалось уверенной походкой в направление ко мне, без доли сочувствия к этой женщине, без доли сострадания, что было присуще мне ранее, я нанёс точный удар топором между её глазниц и тогда этот рычащий труп, что привлекал внимание всё больше обращённых резко умолк, падая на землю. Я достиг полицейского участка и вошёл внутрь, внутри не было ни мёртвой, ни живой души, значит во время чрезвычайной ситуации все полицейские покинули это место, но вот забрали ли они всё оружие? Это предстояло мне вскоре узнать, потому что я начал обследовать все помещения, что были здесь внутри. Постепенно обходя сначала кабинеты, я видел множество столов, которые располагались в небольшом расстоянии друг от друга, на столах были разбросаны документы, где-то был пролит чай или кофе, было сложно понять, но оружия здесь не было, но это было и неудивительно, ведь это был всего лишь рабочий кабинет, а склад наверняка располагался где-то в глубине и обязательно в какой-то тёмной каморке, а быть может, что более вероятно и вовсе за замком. Проведя такой глубокий анализ, я принялся искать эти закрома и похоже нашёл, благо искать долго не пришлось ввиду небольших размеров этого помещения. Это была чёрная дверь, на которой висел небольшой амбарный замок, который можно было легко разбить своим топором, что я собственно и сделал, оказавшись внутри это было место где действительно хранили оружие, не сказать что я попал в кладезь, но здесь действительно что-то было: несколько штук пистолетов и патроны к нему, один дробовик и два автомата, в принципе набор не густ, но этого было достаточно на первое время, поэтому сложив всё в большую сумку я попытался покинуть это место, чтобы продолжить маршрут, как вдруг неожиданно я встретил на своём пути человека. Если держащего в руках и направляющего на тебя дуло автомата можно считать живым, то это был и вправду живой человек, он стоял держа большой автомат, который был направлен на меня, но судя по его испуганному выражению лица и тому как тряслись его руки, из-за чего прицел безусловно сбивался, я понимал что имею дело сейчас не с полицейским и даже не с военным, что давало мне хоть какие-то шансы на то, чтобы выжить.

– Стой, где стоишь и не двигайся. Откуда ты прибыл и что здесь делаешь? – голосом, что не соответствовал его мимике, потому что он был наиболее уверенным, чем его эмоции, что рисовало лицо, задал он мне вопрос, тыча дулом автомата.

– Тише-тише, опусти оружие. Я из Огайо, я хирург, – говорил я несколько испуганно, но мало ли, ведь ожидать от него можно было чего угодно, но про автомобиль и бензин я говорить не хотел всё равно, даже находясь под дулом автомата. – Я не знал куда мне пойти, как мне быть и поэтому принял решение, когда всё это началось убраться как можно подальше из этих мест, но цели я так и не сформировал, сюда пришёл, чтобы найти оружие для самообороны, – продолжал говорить я, периодически посматривая то на него, то на его автомат. Это был крайне молодой, как мне казалось, по виду, парень, у него были каштановые волосы, он был несколько выше меня по росту и среднего телосложения, как я успел всё понять.

– А теперь назови своё имя и расскажи, каким образом ты смог за столь короткий срок добраться из Огайо в Кентукки? – не унимаясь со своими вопросами продолжал он, но по его взгляду я смог уловить, что всё же выражение его лица стало иным, он стал более спокоен и вот-вот был готов опустить оружие, но вот я только не учёл одного факта, что рассказав что я из Огайо, он запросто догадался о том, что меня либо кто-то довёз, либо я приехал сам.