Цейтнот. Том 1

– Что-то не так с бумагами? – первым нарушил я молчание, встав напротив стола.

– С бумагами полный порядок, – уверил меня Герман Аскольдович, – но при нестандартных запросах я полагаю необходимым дополнительно проверять их обоснованность. Зачастую люди и сами толком не понимают, что ищут, а лишнее перелистывание фондам, знаете ли, на пользу не идёт. Поэтому мне хотелось бы знать, чем вызван ваш интерес к запрашиваемым работам.

Я пожал плечами и сказал:

– Мой проект подразумевает оценку влияния приобретаемых энергетических патологий на физическое состояние оператора. Попутно я разрабатываю тему самостоятельного возвращения оператора к норме за счёт разделения потенциала на основной и резервный.

– Очень интересно, – отметил заведующий скорее вежливо, нежели действительно заинтересованно. – А как соотносится с этим техника двойного вдоха?

Тут уж он меня достал, и от утаивания отдельных деталей я из чистого хулиганства перешёл к откровенной и беспардонной лжи.

– Мне интересна идея автономности резервной области потенциала. Собираюсь добиться полной её независимости от входящего канала.

Герман Аскольдович посмотрел с откровенным сомнением во взгляде, потом сказал:

– Оригинально. Мой секретарь подготовит список наиболее релевантной вашим интересам литературы. Приходите послезавтра. Или нет, лучше в четверг.

Меня такой ответ нисколько не порадовал, но заявление о горящих сроках прозвучало бы откровенно жалко, да ещё распахнулась дверь и в кабинет вплыла брюнетка лет тридцати, высокая и статная, в облегающем платье.

– Герман, дорогой! – произнесла она мягким грудным голосом. – Ты занят?

Сначала я отметил очень броскую и даже хищную красоту, потом только узнал в брюнетке Эльвиру Генриховну Хариус – сотрудницу аналитического дивизиона, с которой как-то пересёкся в Зимске.

Заведующий библиотекой мигом поднялся из-за стола.

– Нет-нет! Что у тебя, дорогая?

Супруга подошла и поцеловала его в щёку.

– Сегодня буду заниматься квартирным вопросом нашего нового мальчика, приду поздно. Не теряй.

– Не беда! Я и сам собирался в клуб.

Я спешно выскользнул в приёмную, где и столкнулся со Львом.

– О, привет! – протянул я ему руку, сложил одно с другим и спросил: – Да тебя никак переселяют?

– Ага! – расплылся в счастливой улыбке мой бывший одноклассник. – Сегодня после дежурства съезжаю из клиники, сейчас ордер на заселение получать пойдём. – Он взглянул на наручный хронометр. – Ты вот что, Петя: приходи завтра на новоселье часам к девяти. Улица Коммунаров, дом восемь.

– Приду, – пообещал я. – А подарить тебе что?

– Да ничего не надо. Не собираюсь вещами обрастать. Жильё-то служебное!

– Тебя в штат взяли?

– Вроде того, – уклончиво ответил Лев и прищёлкнул пальцами. – Да, слушай! Я Ингу с Лией пригласил. Ничего?

Я пожал плечами.

– Нормально.

Нельзя сказать, будто я усиленно избегал Лию, скорее из врождённого чувства такта старался не мозолить ей глаза, но именно что из чувства такта. Заботиться о чужом душевном спокойствии в ущерб себе мне категорически не хотелось.

– Приду! – пообещал я, хлопнул Льва по плечу и зашагал мимо книжных полок к входной двери, намереваясь заскочить перед заступлением на дежурство в столовую.

Увы, воспользоваться подвернувшимся шансом заменить пищу духовную на хлеб насущный не вышло. Покинув библиотечный корпус, я двинулся напрямик к столовой, здраво рассудив, что кратчайшее расстояние между двумя точками – это прямая, но всё оказалось далеко не так просто. Кратчайший путь пролегал мимо военной кафедры, вот там меня и окликнули:

– Петя! Линь!

Я обернулся и отсалютовал так невовремя вышедшему подымить на крыльцо Касатону Стройновичу.

– Привет!

Аспирант выкинул окурок в урну и спросил:

– Ты куда запропал?

– Учёба, работа…

– У всех учёба, у всех работа! – отмахнулся Касатон. – Понимаю, вчерашние выборы пропустил – на выезде был, уважительная причина! Но сейчас изволь на отчётное собрание пожаловать!

Я закатил глаза.

– У меня дежурство!

– Оно у тебя только через час начнётся! – неприятно поразил меня Стройнович своей осведомлённостью и больше уже ничего слушать не стал, ухватил под руку и потянул к входной двери. – Идём-идём! Нельзя от коллектива отрываться! Неправильно это!

Я беззвучно ругнулся и вслед за аспирантом двинулся к актовому залу военной кафедры, который оказался под завязку набит студентами разных годов обучения. Все оживлённо переговаривались, гул стоял такой, что было не слышно собственных мыслей.

Касатон направился к президиуму, но сразу оглянулся и погрозил мне пальцем. Я в жесте признания капитуляции выставил перед собой раскрытые ладони, после огляделся в поисках свободного места, не заметил ни одного и прислонился к стене.

Вот же носятся с этим советом студенческого самоуправления как с писаной торбой! И ведь никто не признается, что подоплёка у всего этого ажиотажа проще некуда: если разобраться, дело в банальном желании утереть нос другим факультетам.

Председательствовал на собрании Касатон Стройнович, он его и открыл, поприветствовав собравшихся и призвав всех к тишине. Дальше аспирант на добрую четверть часа разразился пространной речью, в которой затронул все более-менее значимые события последних дней: студенческие беспорядки и акцию анархистов, церковный запрет пастве проходить инициацию, стремление так называемого мирового сообщества заполучить контроль над Эпицентром, санкционное давление, отказ в реструктуризации долгов и выдаче новых займов, и даже спор Срединского воеводства и Оксона о принадлежности вольного города Данциг, который на текущий момент оставался одной из последних территорий под протекторатом Лиги Наций. Осудил несдержанность, призвал к бдительности и только после этого перешёл к делу.

– Рад объявить, – повысил голос Касатон, – что по результатам выборов представители военной кафедры заняли в совете студенческого самоуправления семь мест из сорока девяти! Первый курс: Марина Дичок! Прошу на сцену! Аплодисменты!

Сидевшая в первом ряду Марина поднялась со своего места и прошла на подиум, машинально поправила светлые волосы и немного смущённо помахала залу ладошкой.

– Второй курс: Инга Снегирь! – объявил Стройнович, когда аплодисменты начали стихать. – Инга в дополнительных представлениях не нуждается, все вы её прекрасно знаете!

Моей бывшей однокласснице хлопали заметно громче и чуть продолжительней, Касатон даже поднял руку, призывая к тишине.

– Третий курс: Сергей Золотник и Алевтина Вьюн! Поприветствуем наших героев, отличившихся при отражении воздушных налётов на Зимск!

На сцену поднялась парочка пирокинетиков, точнее – поднялись они порознь, а до того даже сидели в разных концах зала, что меня откровенно удивило.

Какая кошка между ними пробежала?