Негатив. Том 2

– Знаешь термин «патовая ситуация»?

Благодаря Льву и нескольким походам в шахматный клуб я его знал, а ещё знал, что поладить с Филиппом Гавриловичем точно не получится, вот и счёл нужным заметить:

– В патовом положении невозможно сделать ход, здесь больше подходит поговорка «куда ни кинь, всюду клин».

Заведующий покачал головой.

– Если экстраполировать шахматные условности на реальную жизнь, в патовой ситуации игрок любым своим действием подставляет под удар короля, что запрещено правилами. А у нас имеются свобода воли, долг, ответственность и прочие занимательные вещи, зачастую мало совместимые с инстинктом самосохранения.

Я ничего на это высказывание не ответил, и тогда Филипп Гаврилович замялся, будто бы даже собирался спросить о моих отношениях с Лизаветой, но ничего выяснять в итоге не стал, расписался, шлёпнул печать и объявил:

– Если сам отнесёшь гарантийное письмо в бухгалтерию, чтобы они оприходовали его и согласовали смету, первую процедуру сможешь пройти уже сегодня.

Свободного времени у меня было в избытке, и заведующий велел разузнать у секретарши, куда следует идти, а после указал на дверь. Кудрявая красотка ограничилась инструктажем более чем просто лаконичным, но, как ни странно, в коридорах служебного крыла я не заплутал и вскоре уже стучал в дверь начальника сектора учёта нематериальных фондов, некоего Горицвета М. П.

– Войдите! – послышалось изнутри, и я переступил через порог.

Хозяин кабинета оказался господином средних лет, весьма изящного сложения, но при этом определённо тренированным и жилистым – ровно воздушный гимнаст. Волевое лицо с прямым носом отличалось резким овалом скул, что отчасти скрадывалось усами и бакенбардами, а зачёсанные назад и стянутые в хвост тёмные волосы открывали высокий лоб. Я с ним уже определённо где-то встречался, вот и замешкался, пытаясь припомнить – где именно.

Это секундное замешательство не осталось незамеченным.

– Что-то не так, молодой человек? – спросил Горицвет с лёгкой хрипотцой завзятого курильщика и, слегка опустив круглые очки, внимательно глянул на меня поверх стёкол.

– Извините, – смутился я. – Просто видел как-то вас в «СверхДжоуле». Михаил Прокопьевич, если не ошибаюсь?

– Именно так. Что у вас?

Я протянул гарантийное письмо и составленную в лаборатории смету. Горицвет глянул сначала один документ, затем другой и вздохнул.

– Ох уж мне эта молодёжь! Торопитесь жить, уповаете на медикаменты и технологии и не понимаете, что эта спешка не даёт создать полноценный базис для гармоничного развития. Шагая через две ступени, легко порвать штаны! – Михаил Прокопьевич поднялся и отпер несгораемый ящик, выложил на стол вытащенную из него папку и принялся подшивать гарантийное письмо, продолжая вещать: – Поразительное дело, но самые отъявленные скептики – это как раз операторы. Получив доступ к сверхэнергии, они сочли это чем-то новым, очередной ступенью развития, если угодно. Но ничто не ново под луной. У всего в нашем мире имеется основа. Традиционные практики творят чудеса! Медитации и мантры куда действенней таблеток и агрегатов, которые, по сути своей, мало чем отличаются от костылей. Истинная сила скрывается внутри нас. И один из путей достичь просветления – это йога. Подумайте об этом. Подумайте, пока ещё не слишком поздно. Поверьте, созерцание зачастую превосходит по эффективности любые действия. Мои друзья и ученики демонстрируют поразительные результаты. Просто поразительные и совершенно необъяснимые с точки зрения теории сверхэнергии. Впрочем, о чём тут говорить, если этой теории без году неделя, а пути духовного развития совершенствуются на протяжении тысячелетий!

Горицвет вручил мне отпечатанную на печатной машинке листовку, после принялся листать бухгалтерский журнал. Я воспользовался моментом и с интересом огляделся. В углу не столь уж и просторного кабинета висели разнокалиберные бронзовые колокольчики весьма экзотического вида, а стены пестрели фотографиями и газетными вырезками. На некоторых снимках удалось разглядеть бухгалтера в компании чужеземца, экзотической одеждой и внешним видом неуловимо напоминавшего пахартских йогов. В большинстве заголовков упоминался некий «Махат Атман».

– Впритык, но по смете укладываются, – пробормотал Горицвет и начал шлёпать на смету печати и штампы. – Каждый из нас сам выбирает свой путь, – заявил он, поставив подпись. – Вам ещё не поздно передумать. Приходите, буду рад помочь.

Бухгалтер вернул согласованную смету, я с благодарностью принял её, попрощался и покинул кабинет, а в коридоре подумал-подумал и комкать листовку не стал, аккуратно сложил её надвое и сунул в портфель. После поспешил обратно в лабораторию, намереваясь пройти первую из процедур и успеть на следующую пару, благо до начала той оставалось ещё чуть больше часа.

Нужная мне лаборатория располагалась уже не на нулевом этаже, а в подвале и, подозреваю, не на самом верхнем его уровне. По крайней мере, спускался лифт как-то очень уж долго. В холле без окон помимо молодого лаборанта с тонкими чертами лица меня встретили два охранника и не увальни-вахтёры, пусть и наделённые сверхспособностями, а подтянутые ребята с пистолетами-пулемётами и в полной боевой выкладке. Один занимал позицию сбоку от выхода из лифта, другой расположился за перегородкой – как бы ещё не бронированной.

– Это ко мне! – объявил предупреждённый заведующим лаборант, но не тут-то было. Пришлось предъявлять карточку вольного слушателя, подлинность которой проверили звонком в службу охраны.

После этого меня повели в святая святых, и лаборант проворчал:

– Перестраховщики!

Впрочем, насчёт «святая святых» я погорячился. Сначала был холл, потом обычная на вид раздевалка с рядами одинаковых шкафчиков. Пришлось избавляться от одежды и взвешиваться на стоявших тут же весах. Назвавшийся Леопольдом лаборант записал показания в блокнот, указал мне на стопку простынок и позвал за собой. Рядышком лежали тапочки, надел их, пошлёпал следом.

Пришли мы в буфет, такое впечатление, по крайней мере, поначалу сложилось. Там за круглыми столиками пили чай с полдюжины замотанных в простынки пациентов обоих полов, некоторые были раскрасневшимися, словно после бани, другие казались слегка озябшими, так же, как и я.

Заправляла хозяйством дородная тётка в белом фартуке поверх белого же халата с закатанными рукавами, открывавшими мясистые предплечья. Именно она принялась отмерять на аптекарских весах какие-то травки и сушёные ягоды, когда лаборант объявил:

– Сборы три и четыре в равных пропорциях.

Уже пару минут спустя я получил фарфоровый чайник и металлическую кружку, расположился за свободным столиком и принялся ждать, пока заварятся травы. Лаборант указал на странного вида часы, на циферблате которых, помимо часовой и минутной стрелок, с тихими щелчками сменяли друг друга таблички с секундами.

– Через две минуты выпей кружку, потом иди в третью парную, – предупредил Леопольд. – Там посидишь до сигнала, попутно прими ещё столько же настоя. Чтобы не путаться, наливай в кружку сразу до риски. Остатки выпьешь после возвращения.

Я ожидал совсем другого, каких-нибудь замысловатых агрегатов, и немного даже растерялся.

– А потом?

– Суп с котом, – отшутился лаборант. – Увидишь.

Я решил не настаивать на объяснениях, выждал озвученное время, наполнил кружку травяным чаем и сделал осторожный глоток. Вкус показался знакомым, и при этом ничего подобного прежде пробовать точно не доводилось. Тянуть не стал, влил в себя содержимое кружки, вновь наполнил её и отправился к двери с табличкой «1-3». Насколько успел разобраться, для барышень предназначались четвёртая, пятая и шестая парные.

За дверью обнаружился небольшой предбанник с душем и круглый бассейн с холодной водой. Сидевший за столом с песочными часами банщик оторвался от газеты, глянул на меня и спросил:

– Первый раз? – А после утвердительного кивка предупредил: – Там часы песочные, не забудь время засечь. Если жару плохо переносишь, садись пониже. На выходе ныряй в бассейн.

Откуда-то из соседнего помещения донёсся пронзительный девичий визг, и дядечка поднял вверх указательный палец.

– О, занырнула! Только ты не визжи, очень прошу.

Я на это лишь плечами пожал и зашёл в парную, в которой оказалось не так уж и жарко, но при этом одуряюще пахло травами и сосновой смолой. Перевернул одни из песочных часов, забрался на верхнюю полку, а уже пару минут спустя спустился чуть ниже и отхлебнул травяного чая. Возникло ощущение, будто неведомым образом перенёсся в окрестности Эпицентра, очень уж знакомо прогревало изнутри. Пропотел вмиг. Ещё поймал себя на ожидании, что вот-вот на зубах знакомо заскрипит пыль, даже глотнул настоя, стремясь избавиться от наваждения.

За последними песчинками, падавшими из верхней колбы, я с живейшим интересом наблюдал уже с самой нижней полки. Под конец начало откровенно припекать, а прыгнул в бассейн – и будто в прорубь ухнул, до того холодной оказалась вода. Когда выбрался и замотался в простынку, из соседней парилки вальяжной походкой вышел студент на пару лет постарше, встал под душ.

Я заподозрил розыгрыш и обратился к банщику:

– А в бассейн сигать – это обязательно?

Тот оторвался от газетки, смерил меня раздражённым взглядом и заявил:

– Из третьей процедурной – обязательно.

Задерживаться в предбаннике я не стал, вернулся в зону отдыха, в несколько глотков допил чай и огляделся в поисках лаборанта. Тот помахал мне рукой от дальней двери.

– Травы собраны на территории Эпицентра, дерево на полки привезли оттуда же, – пояснил Леопольд. – Ты сейчас не просто в бане посидел и чайку попил, ты восприимчивость к сверхэнергии повысил. Теперь проще будет с упражнением справиться.

Мы пошли по коридору, и в лицо повеяло сухим тёплым воздухом, задувал он решительно со всех сторон, даже снизу, и пришлось придержать рукой простынку, дабы та не взлетела к поясу. Сопровождавшая веснушчатую студентку лаборантка – тётенька уже в возрасте не удержалась от ехидной реплики:

– Да не жмись ты! Хозяйство проветривать надо!

Её подопечная отчаянно покраснела и засеменила, зажав собственную простынку меж коленей. Я тоже растерялся, даже не нашёлся с ответом.

За следующей дверью в небольшой комнате обнаружился пульт с несколькими переключателями и рычагами, присматривавший за ним молодой человек играл сам с собой в шахматы, точнее – разбирал этюды из журнала. Он мельком глянул на меня и сказал:

– Мальчики налево, девочки направо.