
Адепт не хуже прочих
– Ничем не могу помочь. Чудеса творить не обучен!
Ответом стал топот шагов и грохот захлопнувшейся двери.
– Не дёргайся! – послышался насмешливый голос Лучезара. – Не так уж сильно тебя и поджарили.
– И с глазами тоже полный порядок, просто веки обгорели, – добавил его наставник. – Ну-с, приступим!
В нос ударил какой-то незнакомый запах, неприятный и резкий, а дальше сознание рухнуло в бездну. Падение могло длиться и миг, и целую вечность, но в итоге я со всего маху грянул с небес на грешную землю, а следом на меня навалилась невыразимая тяжесть бытия.
Лежу. Лежу на спине и… на всё том же хирургическом столе, а надо мной медленно-медленно затухает сияние алхимических светильников.
Сияние?!
Да, черти драные! Да!
Снова вижу! Но попытался пошевелиться и не смог.
– Не суетись! – потребовал Лучезар. – Сейчас ремни расстегну!
И он расстегнул – да. Но только я перевернулся на бок, и тут же помутилось в глазах, закружилась голова, накатила тошнота.
– Проглоти! Запей!
Дрожащей от слабости рукой я принял алхимическую пилюлю и отправил её в рот, затем поднёс к губам оловянную кружку и надолго к ней приложился. Холодный напиток провалился внутрь освежающей волной, сразу стало легче дышать, двигаться, жить. И соображать тоже – не без этого.
Я опомнился и спешно ощупал лицо. С тем был вроде бы полный порядок.
Не обманули! Пообещали и сделали!
«Только бы не превратили в какого-нибудь урода!» – подумалось мне, и мысль эта пробежалась по спине неприятным холодком.
Я сполз с хирургического стола, оттолкнул руку Лучезара и на негнущихся ногах двинулся к зеркалу.
И нет – в урода меня не превратили. Скорее даже наоборот – похорошел.
Стал кем-то другим и одновременно остался самим собой. Поначалу и вовсе не сумел сообразить, что именно изменилось – стоял и глядел на столь знакомое и вместе с тем чужое отражение, всматривался в ставшие чуть более тонкими и волевыми черты. А потом накатило, и будто мозаика сложилась. И вот уже не я в зеркало пялюсь, совсем-совсем не я.
Лицо этого юноши было заметно суше, резче и жёстче; благородней. Челюсть и губы – уже. Нос – ровнее и прямее. А глаза чуток запали вглубь черепа.
Вроде бы не так уж и много изменений случилось, да и поправил приютский врач сущие мелочи, но вместо себя я вдруг узнал в отражении кое-кого другого.
Повернул голову и уставился на Лучезара.
Ба! Одно лицо!
Но нет, конечно же – нет. Мы отнюдь не стали братьями-близнецами и даже просто братьями, просто теперь нас легко мог спутать малознакомый человек.
– Ты! – прохрипел я и закашлялся.
Грай тут же оказался рядом и протянул кружку.
– Допей!
– Я! – вздёрнул нос Лучезар и самодовольно улыбнулся.
Всякое сходство враз растаяло, будто не бывало. Улыбка у него оказалась неприятной – улыбался он, кривя уголки губ вниз.
– Мы непохожи! – заявил я и голос опять же оказался чужим. Точнее – тоже не совсем моим. – Что за чёрт?! – спросил, прижав ладонь к горлу.
Врач верно оценил жест и с улыбкой пояснил:
– Пришлось немного подрезать голосовые связки.
Я какое-то время бездумно глядел на него и просто дышал, затем покачал головой.
– Ерунда какая-то! Меня с ним не спутают!
– Ошибаешься! – заявил в ответ Грай. – Отрастут волосы и брови, никто и не заподозрит подмены. Нужно будет только перенять пластику тела и манеру говорить.
Волосы у меня, покуда не сгорели, были столь же светлыми как у Лучезара – только тускло-серыми, без всякого серебристого отлива. С глазами дело обстояло ровно так же. Зелени в моих уже почти не осталось, они давно сделались беловато-серыми, но им определённо недоставало металлического отблеска.
Я покачал головой.
– Не выгорит!
– Не твоя забота! – резко бросил Лучезар.
Врач укоризненно покачал указательным пальцем.
– Лучезар давно уже не посещает занятий и не общается с наставниками и другими воспитанниками, – пояснил он мне. – А с некоторых пор начал скрывать лицо под капюшоном. И намеренно сутулился, поэтому на разницу в росте никто внимания не обратит. Сложение у вас одинаковое, вы оба тонки в кости. Кисти сухие, пальцы длинные – нужно будет лишь аккуратно подстричь ногти, а лицами вы теперь схожи как братья. Даже я при плохом освещении могу вас спутать.
Его ассистент фыркнул.
– Послал Царь небесный родственничка!
Я ощутил внезапную слабость, доковылял до табурета и плюхнулся на него.
– Но зачем? К чему городить такой огород?! Не проще ли пройти ритуал очищения самому?
– Значит, не проще! – выдал в ответ молодой человек и надменно выпятил подбородок.
А вот Грай вновь снизошёл до пояснений.
– Лучезар не способен пройти очищение, – заявил он и как-то очень уж фамильярно потрепал ассистента по волосам. – Такое случается. Кому-то и вовсе приходится жить в приюте до конца своих дней.
Юнец нервно передёрнул плечами.
– Не мой случай!
– Не твой, – подтвердил приютский врач. – Но твой потенциал в этой дыре попросту не раскрыть! – Он вздохнул и обратился ко мне: – Мой контракт со школой Огненного репья заканчивается через месяц, я уже получил назначение во внутренние земли, а одному Лучезару здесь ничего хорошего не светит. Среди перестарков хватает всякого отребья… Да что говорить, ты и сам уже свёл знакомство с Оводом и его конопатым дружком! Нет, Лучезару без меня тут долго не протянуть.
Я припомнил, как ассистент врача поквитался с Оводом за подножку, и кивнул, соглашаясь со словами собеседника. И вправду не протянет. Хлипковат.
– И в чём тогда смысл подмены? – спросил я, пытаясь собраться с мыслями.
Врач пожал плечами.
– Для всех Лучезар уедет в школу Огненного репья, а я выхожу тебя, выкуплю у приюта и увезу с собой. Вы поменяетесь местами.
– А так можно? – округлил я глаза. – Выкупить человека у приюта?
– Воспитанника-неофита – нет. Иначе бы это всё предельно упростило, – с обречённым вздохом признал Грай. – Но ты не значишься в реестре приюта. Ты даже не в розыске. Если выкинуть писульку охотника на воров, то с заключением магистра алхимии и моим собственным суждением получится оформить Лучезара на новом месте без малейшего труда. Не придётся даже тратиться на взятки.
Я медленно кивнул, но и так едва не чебурахнулся с табурета, когда вдруг неожиданно сильно качнулась вперёд голова. Совладал с дурнотой и спросил:
– А я вообще способен пройти ритуал очищения?
– Пока ещё нет, – спокойно признал приютский врач. – Но у тебя есть на подготовку чуть больше месяца. Закалку тела ты уже начал, нужно просто довести её до ума и укрепить дух. Условия я обеспечу, остальное зависит только от тебя.
Только от меня. Всё всегда зависит только от меня.
Увы, это самое «всё» неизменно определял кто-то другой. Лука, Горан Осьмой, теперь вот – приютский врач. Достало! Надоело играть по чужим правилам чужими краплёными картами!
Но трепыхаться я не стал. Глупо трепыхаться, когда на кону твоя жизнь.
В конце концов, пройти ритуал очищения и помахать всем здешним уродам ручкой – это именно то, чего я хочу. Ради такого стоит и напрячься!
– И что теперь? – спросил я, облизнув пересохшие губы.
Врач вытянул из-под белого халата серебряную луковицу карманных часов и отщёлкнул крышку.
– Сейчас отдыхай, – решил он, – а завтра с утра займёмся твоим обучением.
Я попытался встать с табурета, но тут же плюхнулся обратно, когда подогнулись колени. Тогда, пережидая головокружение, часто-часто задышал, немного очухался и уточнил:
– Нужно будет закалить тело и укрепить дух, это всё?
Грай указал на ассистента.
– Понаблюдаешь за Лучезаром, попробуешь двигаться так же и отработаешь несколько характерных жестов. И самое главное – во что бы то ни стало придётся перенять выговор.
Тяжкий вздох не вырвался у меня лишь по той простой причине, что всего так и ломало. Да и смысла не видел впустую воздух сотрясать. А так бы высказался – да. Доводилось общаться с балаганщиками, прекрасно отдавал себе отчёт, сколько сил и времени уходит на то, чтобы вжиться в новую роль у театральных фигляров.
Впрочем, это оказалось далеко не всё.
– Ещё продолжай формировать меридиан в правой руке и учись стягивать энергию к солнечному сплетению! – влез в разговор Лучезар. – Собирай силу и удерживай на протяжении десяти счётов, иначе атрибут не принять.
Десять счётов?! Да у меня и после двух ударов сердца голова едва не взрывалась!
Впрочем, нахмурился я совсем по иной причине. Загибая пальцы, перечислил про себя «осознать, ощутить, прикоснуться, приказать, закалить тело, укрепить дух», приплюсовал к этому ритуал очищения и возмутился:
– Какой ещё атрибут? Нет у неофитов ничего такого!
– Ещё как есть! – ухмыльнулся Лучезар, поднял руку и ту окутало серебристое пламя. – Почему, думаешь, меня сразу после очищения в школу Огненного репья взять готовы, даже выпускные испытания не понадобятся?
Я от изумления едва челюсть не уронил. Юнец просто взял и сотворил пламя – нисколько не напрягаясь, буквально по щелчку пальца. Огневики тужились изо всех сил, а он – хоп! – и кисть пламенем окутал! Ещё и не обжёгся при этом!
Врач мягко рассмеялся.
– Атрибут и в самом деле принимается уже адептами, но это не касается тайнознатцев из боярских родов. Он передаётся им с кровью.
– Слышал о родословной? – усмехнулся Лучезар.
У меня кругом голова пошла, я во все глаза уставился на юнца и выдохнул:
– Так ты?..
Ассистент врача дурашливо поклонился.
– Позволь представиться! Лучезар из семьи Серебряного всполоха, младшей ветви рода Огненной длани!
Боярин? Этот долговязый рохля взаправдашний боярин?!
И мне придётся себя за него выдавать?
Черти драные! Из огня да в полымя!
5-18
Стало совсем худо. И до того нехорошо было, а тут и вовсе поплохело.
Врач неверно оценил реакцию на свои слова, приняв замешательство за недоверие, и пояснил:
– Лучезар – последний в своей семье, да и отношения со старшей ветвью оставляют желать лучшего. Обстоятельства привели его на задворки Поднебесья, у нас здесь попросту нет доступа к реактивам и практикам, необходимым для раскрытия его потенциала, а без этого ритуал очищения не пройти.
Я вытер с лица испарину и уточнил:
– Неужто старшая ветвь даже в такой малости помочь не хочет?
Лучезара так и перекосило.
– Ты чем слушаешь вообще?! Да они меня сюда и спровадили!
О семейных дрязгах в боярских родах были наслышаны даже босяки, я кивнул и подробности выпытывать не стал, вновь провёл ладонью по занемевшему лицу и спросил:
– Тому, кто выдаёт себя за боярина или дворянина, полагается колесование или четвертование?
– Это всё пережитки прошлого! – беспечно отмахнулся врач. – Во внутренних землях – риск и вправду был бы слишком велик, но не в этом захолустье!
А Лучезар так и вовсе рассмеялся.
– Не бойся! Если напортачишь, до колесования просто не доживёшь! Потихоньку удавят, не станут сор из избы выносить.
С этим было не поспорить, но я всё же покачал головой.
– Я чужого не беру! Зарок у меня такой. Не могу чужим именем представляться.
Врач и его ассистент воззрились на меня в немом изумлении.
– Ты сейчас серьёзно?! – угрожающе протянул Грай. – Пойдёшь на попятную из-за какого-то зарока?
– Не пойду, если он… – ткнул я пальцем в Лучезара, – даст мне право называться его именем.
– Да вот ещё! – рявкнул юнец. – Не бывать тому!
– Это лишнее, – поддержал ассистента врач.
– Вовсе нет! – возразил я. – Я же проклят! Возьму без спроса чужое – тут же аукнется! Проклятие именно на это завязано, а с ним шутки плохи!
– Тебе в любом случае от порчи избавляться придётся!
– Это когда ещё будет! Да и получится ли её полностью вычистить, чтобы и следа даже не осталось?
Лучезар обозвал меня парочкой крайне обидных словечек из числа тех, за которые на Заречной стороне и нож под рёбра сунуть могли, но Грай быстренько утянул его в соседнюю комнату, там они недолго пошушукались, а после возвращения юнец объявил:
– Я, Лучезар из семьи Серебряного всполоха рода Огненной длани, даю право… – Он зло глянул на меня и после подсказки врача продолжил: – Серому с Заречной стороны Черноводска именоваться моим полным именем. Доволен?
Вопрос он едва ли не выплюнул, и Грай укоризненно покачал пальцем, после чего обратился ко мне:
– Но и ты дай слово держать нашу договорённость в тайне!
Я хоть и едва ворочал уже языком, не выдержал и фыркнул.
– Ну не враг же я себе!
– Дай слово!
– Слово! – отозвался я, и мы пожали друг другу руки.
Утром от слабости не осталось и следа, дурно сделалось лишь после завтрака. За время пребывания в каземате привык к царским порциям, а тут вручили миску овсяной каши, две кружки травяного отвара и пяток пилюль. Вот как проглотил их, так и ощутил головокружение, а дальше и вовсе замутило.
– Это нормально, – успокоил меня врач и нацепил на нос оправу с загодя вставленными линзами – белой и фиолетовой. – Сконцентрируй энергию у солнечного сплетения и держи, сколько сможешь.
Смог я три счёта, чем вогнал Лучезара в откровенное уныние.
– Атрибут он не примет! – мрачно изрёк молодой человек и с укором посмотрел на старшего товарища.
Грай беспечно пожал плечами.
– База есть, остальное приложится.
– Приложится, угу… – шумно выдохнул я и смахнул с лица пот. – А с порчей как быть? Когда вычищать начнёте?
– Не так сразу! – отмахнулся приютский врач. – В первую очередь тебе надо укрепить дух. Всё, идём!
Но тут из приёмного покоя донеслось звяканье закреплённого на двери колокольчика, и Грай страдальчески поморщился.
– Узнай, кого там нелёгкая принесла! – попросил он ассистента.
Тот накинул на голову капюшон, сгорбился и покинул заднюю комнату, в которой я и провёл эту ночь.
– Чего тебе, Дарька? – спросил он кого-то с нескрываемой насмешкой.
– Меня зовут Огнедар! – рыкнули в ответ, и я узнал голос конопатого дружочка Овода. – Где наставник Грай?
– Занят.
– Паршивого чернокнижника лечит?! Да сколько можно?! Мне ожоги свести надо!
– Я же дал тебе бальзам! Вот им и мажься!
– Толку от него как с козла молока! Мне нормальное лечение нужно! Зови Грая!
– Покомандуй тут ещё! Зря и бальзам дал! – заявил в ответ Лучезар и обидно рассмеялся. – Уж лучше ожоги, чем конопушки!
– Ах ты гад!
Ассистент врача в долгу не остался, и взялся высмеивать перестарка, а Грай взглянул на часы, приложил к губам указательный палец и потянул меня из комнатушки. Двинулся он прочь от выхода в приёмный покой, повернул раз и другой, завёл в глухой закуток, где обнаружилась массивная дверь, запертая сразу на два навесных замка. Оба были зачарованы, с каждым врач провозился никак не меньше минуты.
Перебранка в приёмном покое стихла, но Лучезара мы дожидаться не стали и по винтовой лестнице спустились в подвал с грубой каменной кладкой, какой не было даже в каземате. Внизу оказалось темно хоть глаз коли, врач снял с крюка керосиновую лампу, воспламеняющим приказом запалил фитиль и первым двинулся по коридору.
– Не отставай! – коротко бросил он мне.
Вопреки ожиданиям в подземелье было не прохладно и сыро, а жарко и душно. Воздух переполняло незримое оранжевое сияние, через него приходилось буквально проталкиваться. Я немедленно начал обливаться потом, Граю – хоть бы что.
– Там источник? – спросил я, когда проход перегородила дверь из зачарованного металла, на которой раскалённым серебром светились защитные руны и чернели изображения горящего чертополоха.
Врач рассмеялся.
– Что ты! На таком расстоянии от источника ты бы в прах обратился!
– А здесь? – уточнил я, облизнув пересохшие губы.
– Здесь – нет, – заявил Грай и начал снимать с двери колдовскую защиту.
После недолгой возни распахнул ту, и меня едва не снесло волной хлынувшего в коридор жара. Отшатнулся было, но сразу качнулся обратно и устоял на ногах лишь благодаря двум шажкам вперёд. Одному и другому. Через порог и чуть дальше. Прямиком в огненный ад.
Черти драные! Это меня Грай в спину пихнул!
Я подался назад, но дверь уже захлопнулась. Упёрся в неё да так и сполз на пол, закрывая руками лицо.
Давным-давно, когда ещё жил у тётки, мы всем семейством непременно раз в седмицу выбирались в баню, и в парилке, где от невыносимого жара уши в трубочку сворачивались, я неизменно опускался как можно ниже, там – становилось легче, в зале с бушевавшим меж высоченных колонн огненным штормом, куда меня втолкнул драный врач, – нет. Напор обезумевшей оранжевой энергии не просто иссушал тело, а прямо-таки его сжигал. От переизбытка небесной силы я начал запекаться изнутри, более того – должен был вот-вот обратиться в живой факел. И тогда – всё, тогда – конец!
Не хочу!
Попытка закрыться отторжением успехом не увенчалась: барьер попросту разметало, а меня самого крепенько приложило отдачей.
Черти драные, не то!
Я мысленно окутался защитной пеленой, отгородился ею от огненной стихии, и даже сумел продержаться так с десяток ударов сердца, прежде чем моя воображаемая броня оказалась прожжена сразу в нескольких местах. Вновь замутило, но слабину я не дал и вновь закрылся от накатывавшего со всех сторон оранжевого шторма, только на сей раз ещё и взялся выдавливать из себя обжигающее сияние, как на занятиях с приютскими воспитанниками вычищал из духа обездвиживающие приказы. Приходилось скрипеть зубами от боли и терпеть в надежде, что ещё немного и станет легче, но легче не становилось.
И всё же я не сгорел и не запёкся изнутри. Даже сумел несколько раз приложиться ладонью по двери.
Как ни странно, Грай не только услышал эти жалкие шлепки, но и соизволил меня из душегубки выпустить.
– Молодец, быстро разобрался, – похвалил он, вновь затворяя дверь.
Я дышал и никак не мог отдышаться. На языке так и вертелись всякие крепкие словечки, но проявил благоразумие и от ругани воздержался, ещё немного полежал на холодном каменном полу и спросил:
– Что там?
– Один из якорей, который оттягивает на себя излишки энергии и стабилизирует источник, – пояснил врач и поторопил меня. – Давай вставай уже! Вставай! – Он помог подняться на ноги и протянул ремень, в кожаные гнёзда которого были вставлены песочные часы. – На полу нарисована схема перемещения, двигайся строго по ней. По волнистым линиям – медленно, по прямым – обычным шагом, по прерывистым – быстрым. Где точки и пунктиры – беги. На кругах стой минуту, на базах с поперечными чертами – две. Далее ориентируйся на количество углов. Считать ведь обучен?
Песочные часы в гнёздах оказались рассчитаны на измерение от одной и до пяти минут, и я сказал, застёгивая пряжку ремня:
– Разберусь.
Возвращаться в душегубку нисколько не хотелось, но ныть и протестовать мне и в голову не пришло. Как там толковал наставлявший неофитов у часовни Карающей десницы монах? Слабому не закалить тело и не укрепить дух? Вот-вот. Дам слабину – сдохну. Не прямо сейчас, так во время ритуала очищения.
– Если собьёшься, возвращайся к входу и начинай заново, – предупредил Грай. – Приду за тобой через час.
– Подождите! – всполошился я. – А сюда больше никто не заявится?
– Сюда никто не наведывался как минимум полвека и едва ли что-то изменится в ближайшем будущем, – усмехнулся врач и вздохнул. – Приют рассчитан на куда большее число воспитанников, нежели обучается в нём сейчас. Воспитанников водят на закалку в зал над источником.
Сразу вспомнилась просьба Первого, но в казематы возвращаться мне было не с руки, так что от расспросов я воздержался.
– Готов? – уточнил Грай.
Я не был, но кивнул.
– Вернусь за тобой через час! – предупредил врач, распахивая толстенную железную дверь.
Ничего не оставалось, кроме как шагнуть прямиком в оранжевый шторм. И – выстоял! Не шарахнулся обратно, не опустился на корточки, даже руками не закрылся. Выдержал первый самый лютый натиск!
Постоял, всё уверенней и уверенней отгораживаясь от жара, а как самую малость очухался, то принялся вертеть головой по сторонам. Зал оказался вытянутым, высокий потолок подпирали воздвигнутые в кажущемся беспорядке колонны, в дальнем конце подземелья полыхало оранжевое сияние, поэтому темно здесь не было.
Не было и жарко. Так только казалось, а на самом деле – нет.
Прямо от входа куда-то в сторону уходила волнистая линия, я собрался с решимостью и ступил на неё, двинулся вперёд медленно-медленно. Но не только из-за наставлений Грая, просто ускорить шаг не сумел бы при всём желании, пусть бы даже от этого и зависела сама моя жизнь.
Приходилось не только закрываться от энергии, но и проталкивать себя через ставшую какой-то очень уж неподатливой реальность. Да ещё чертовски разболелась правая нога и начало невыносимо припекать рубцы, оставленные на спине плетью палача.
Ну что за напасть такая?! Я ведь о них лет десять не вспоминал!
Когда кое-как доковылял до пятиконечной звезды и перевернул песочные часы, то обратился к внутреннему зрению и через оранжевое сияние различил, как подрагивают и съёживаются фиолетово-чёрные отростки, дотянувшиеся от голени до середины бедра. А помимо этого проклятия проявилось ещё и старое, доставшееся по наследству от мамы с папенькой: едва заметный прежде пурпур пошёл пятнами, где-то выцвел, где-то собрался в прожилки. Его сдирало натиском энергии, мой дух словно ошкуривали призрачной тёркой! Аура потеряла стабильность и мерцала, а по спине так и вовсе будто не далее пяти минут назад трижды протянули плетью, ещё и соль в раны втёрли.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: