По велению рока. Сборник рассказов

– Нет, спасибо отец. Я сам заработаю.

Он улыбнулся, хлопнул меня по плечу и крепко обнял. С годами я превзошел отца, стал лучше, чем все кузницы, которых я знал. Мои мечи, шлемы уходили за огромные деньги, я бы мог стать самым богатым кузнецом в округе и моё имя уже знали многие, но однажды ночью я узнал свою судьбу – сон, в котором я видел металл в тысячу раз прочнее бронзы и в сотни раз железа, что ковал мой народ.

Работая с ним, я сумел сотворить чудо. Закончив, я восхитился созданным клинком. В тот же миг, явился предо мной Арес, коротко, благодарно кивнул и принял меч из рук моих. Этот клинок, металл из которого он сделан, остались в памяти навсегда… Я начал ставить опыты, смешивал металлы, окислял, вываривал и прогревал, но ничто не было даже близко похожим на метрилл – так я его назвал.

Главарь что-то гаркнул, люди бросили свои дела и встали к веслам. Немного погодя корабль тронулся с места, вместе с его движением команда начала петь. Рыжий великан за рулем громко говорил фразу, и вся команда задорно её повторяла, протягивая некоторые слова.

Ви кьянер хевент, винке ви дем ер.

Драккар ос ден риктиж, вил ви пики ут виен…

Песня была долгой и не очень красивой, но что-то в ней определённо было. Я внимательно разбирал слава и тихонько пытался подпевать. Длинноволосый рулевой увидел это, лучезарно улыбнулся и стал подсказывать правильное произношение. Его забавляло мое стремление. Улыбаясь во весь рот, он продолжал задавать мотив песни. Под грубые голоса и столь же грубый мотив корабль двигался целый день. Затем пришло время отдыха.

Сохли, поднятые, подобно крыльям, вёсла, а люди ели и ложились спать. Тихонько наблюдая за командой, я не ожидал толчка в плечо и треснулся лицом о бочки, из-за которых выглядывал.

– Джег Ярен, – произнес рыжий, похлопывая себя по груди.

– Джег, – он указал на меня, а потом снова похлопал себя по груди – Ярен.

Я уловил суть и, стукнув себя в грудь, произнес:

– Джег Гурген.

Великан протянул мне руку со словами:

– Хугелиг а мод дег.

Я повторил, чем вызвал широкую, добрую улыбку. Поначалу с огромным трудом, но мы нашли общий язык, а точнее, я начал немного понимать Ярена. Несколько ночей подряд, пока все спали, рулевой учил меня языку нордов. Он делился со мной солониной и соленой рыбой. Мой сыр мы съели еще два дня назад, желудок был пуст и бесцеремонно урчал. Рыжеволосый рулевой спросил меня:

–Ты голоден? Почему не ешь?

Я подумал: «И действительно, отчего вдруг?!» – достал подмоченный, просоленный сыр, половину предложил Ярену – тот не отказался, а потом похвалил моих коз, что дают такое жирное молоко. Естественно мы не наелись, и он угостил меня сушеным мясом. Запивали из моего бурдюка и, как мне показалось – мы подружились.

Минуло четыре дня пути, а вокруг, по-прежнему, бескрайнее море и волны. На корабле я вовсе не чувствовал себя пленным, казалось всё идет наилучшим образом, ведь я двигаюсь в нужном направлении. Хотя где-то глубоко внутри меня звенела тревога. Размышляя над тем, что меня ждёт, я тихо и плавно уснул…

Когда Шепкхала родила Дараила, я плакал от счастья, мой сын был здоров и крепок! Лучшего подарка я и не мог желать. За три года, пока рос мальчик, я сделал десятки мечей, кинжалов, щитов и шлемов. Как только Дараил немного научился бегать самостоятельно, он обосновался со мной в кузне и, ни уговоры, ни ругань матери не заставили его изменить решение. Я показывал ему чудеса превращений, магию огня и волшебство человеческих усилий.

Работая молотом, я поглядывал на сына и в какой-то момент вспомнил, как сам, будучи вот точно таким же карапузом, наблюдал за отцом, о том, как восхищался его умением и силой. Для меня он был Гефестом, кующим молнии самому Зевсу…

– Шао, ас эс ди Дунау! Гурген, ты когда-нибудь бывал тут?

Меня разбудил знакомый, жизнерадостный голос норда. Я глянул за борт и невольно улыбнулся. Корабль сопровождала стайка дельфинов, порой они полностью выскакивали из воды, переворачивались белыми животами к солнцу и падали обратно в пучину. В их движениях была какая-то неуловимая грация, от сереньких плавников, режущих морскую волну, веяло спокойствием и безмятежностью, чем-то вечным, незыблемым.

Драккар или «Морской дракон» – так звался корабль нордов, не спеша, шел к берегу.

Сочная растительность покрывала землю, куда только мог достать взгляд, лишь жёлтая, бесконечно длинная, посечённая голубыми венами рек, полоса отделяла два моря Чёрное и Зелёное.

Спустя час, мы вошли в воды Дуная. По словам Ярена, через десять дней мы уже будем в Хигэне на его родине.

– В кого верит твой народ, Ярен?

Зажав руль подмышкой, длинноволосый воин завязал две пряди волос на затылке, собрав в хвост шевелюру, и начал сказ, зайдя издалека, с того, как зародились земля и небо.

– Гинунгагап – пустота была всегда. На её окраине возник Нифльхейм – мир льда и холода, а на другом конце чёрной бесконечности появился Муспелльсхейм – пылающий, огненный мир…

Часть III

Как и говорил северянин, ровно на десятый день тихого и спокойного путешествия по водам Дуная мы вышли к каменистому побережью. Над водной гладью стелился туман, а у берега нас поджидали жители Хигэне.

Перекинув канаты, корабль подтягивали к деревянному пирсу. Команда спешила сойти на сушу, где их радостно встречали родные и близкие. Глубоко в душе я надеялся, что меня забудут. Хоть это и было глупо прятаться за бочками, но я на всякий случай опустил голову ниже борта. Люди постепенно покидали корабль, и я почти поверил в чудо, затаившись в своём убежище, и даже не дышал. Через несколько минут на судне наступила полная тишина, я выдохнул и попытался прыгнуть за борт, но, не успев подняться, услышал смех, нет, скорее, гогот толпы нордов, поджидавших пока я вылезу из укрытия.

Утирая слезы, Ярен подошел и хлопнул меня по плечу:

– Пойдем! Бородатый лис.

Проходя по каменистому берегу, поросшему мхом, я понимал отчего северяне носят штаны и сапоги. Здесь было сыро и промозгло, хотя лето только подошло к концу.

– Скоро согреешься, сейчас будем пировать! – будто услышав мои мысли, всё так же радушно заявил Ярен. Остановившись, он взглянул мне в глаза и добавил, – Тебя будут спрашивать – отвечай честно.

Я коротко кивнул, хотя ещё не очень понимал, о чём он говорил.

На вершине холма, обнесенный хлипким, деревянным частоколом стоял Хигэне. Полсотни жилых домов с низкими стенами и высоченными соломенными крышами, три больших амбара, а в самом центре селения красовался дом конунга Энхеля. Там и должны быть накрыты столы.

У входа в дом стояла стража, требующая оставить оружие всякого входящего. Я с готовностью отдал кинжал – свой последний шанс на обретение свободы, добровольно передав его в руки пленителей. Рыжий снял с пояса и отдал оба узеньких, почти тупых топора на длинных, изогнутых рукоятях. Будь они из халибского железа – пробили бы любой доспех. Быть может, если останусь жив, я подскажу Ярену, как сделать оружие лучше.

В центре помещения в небольшом углублении горел очаг, у дальней стены на красивом, резном кресле рядом с супругой восседал властитель, с суровым видом наблюдавший за происходящим. «Не иначе о нашем прибытии знали с ночи», – подумал я, наблюдая за женщинами, суетливо бегающими взад и вперед, заполняя столы яствами. И как они успели всё так быстро приготовить?!

Ярен усадил меня рядом с собой и сразу же принялся за еду. Первой пострадала тушка какой-то птицы. Здоровая ручища оторвала сразу половину, частью он поделился со мной. Северянин с удовольствием набивал рот, бросая остальное рядом прямо на стол. Схватив пучок зелени, он опять-таки разделил его между нами и, отправив зелёные стебли в большой рот, удовлетворенно захрустел ими.

Женщины в платьях с низким подолом и длинными рукавами разливали желтый напиток по кружкам.

Как только все расселись, Энхель поднял человеческий череп-кубок и заговорил:

– Судя по тому, что вас вернулась шестнадцать человек, на другом конце моря есть берег, и там живут люди. Тогда давайте выпьем за ваш удачный поход!

Я поднял кружку и выпил со всеми.

Пир длился до позднего вечера. Гантараф в красках расписывал путешествие, именно его судно привезло нас сюда, и именно ему я обязан тем, что не умер при первой же встрече с северянами.

Столы ломились от яств, звучали грубые песни и конечно не могло все обойтись без задорных игр. Норды пили наперегонки, кто выпивал первым – бил в лицо соперника, или, укрываясь за большими, деревянными, яркими щитами, соперники метали друг в друга малые топоры. Слава богам, тут не было проигравших.

Застолье подходило к завершению. Постепенно, неспешно переговариваясь, все разошлись. Все, кроме меня, конунга и ещё нескольких, вполне трезвых, воинов. Двери зала закрылись и Энхель, пристально уставившись на меня, спросил:

– За время пути ты научился понимать наш язык, это так?

– Да, – коротко ответил я.

– Где живет и как зовется твой народ?