Капитан Волков. Назад в СССР

– Ви слышали Феодосия Леонидовна? Для нас! Так шо, не отвлекайте приличных людей. Мы заняты серьёзным делом. – Тетя Мира продолжила подниматься по порожкам, при этом, она каждую секунду оглядывалась назад, проверяя, не потерялся ли я.

– Ну, Мира Соломоновна… – Тетка в бусах стала похожа лицом на перезрелый помидор. У нее от злости это лицо покраснело и пошло пятнами. – Вы просто ненавидите нас с Галей! Потому шо к Гале сватался Жорик! Вы так и ждете моей смерти, шоб прийти и плюнуть на мою могилу.

– Ну, шо вы, Феодосия Леонидовна, – Тётя Мира топала вперед, не останавливаясь. – Зачем мене плевать на вашу могилу? Я не люблю стоять в очереди…

Феодосия Леонидовна еще что-то высказывала нам вслед. В основном фразы относились к тете Мире и к ее родне, но я уже особо не вникал. И без того понятно, живут они тут весело. А еще понятно, что весело буду теперь жить и я.

Но главное, сильно напрягает наличие поблизости всех этих Галь, Цилей и хрен его знает, кого еще. Не имею ни малейшего желания отбиваться от всяких озабоченных мамаш, мечтающих пристроить своих дочек. Я с собой пока не могу сообразить, что делать. А делать что-то надо. Я хочу домой. К себе домой. Я хочу обратно в свое тело и свое время! Мне даром не нужна эта экскурсия в прошлое, тем более, с полным погружением в реальность. У меня, в конце концов, остался бизнес без присмотра.

Надеюсь, грандиозный замысел майора не подразумевает моего долгого пребывания в данном месте. Я в принципе уже совсем не против служебного жилья. Даже готов делить его с Лиходеевым. Тот хотя бы точно не имеет планов насчёт моей личной жизни и не на ком не собирается меня женить.

Я с тоской посмотрел в спину тети Миры. Мы как раз уже подошли к нужной двери и она достала из кармана жилета, надетого поверх платья, здоровенный ключ, который гораздо больше подходил амбару, чем простому замку.

И вот когда мы оказались с ней в комнате, внезапно возникла вторая причина того, что мои будущие размышления пошли совсем не в то русло, куда планировалось. Но самое интересное, причина эта была настолько неожиданной, что обнаружив ее, я поначалу вообще не знал, как реагировать. Даже не так…

Отреагировал то я вполне закономерно и уже привычно для последних нескольких часов моей жизни, которая сделала столь крутой поворот. Я охренел. Однако, от этого ситуация не стала лучше или понятнее. Более того, лично для меня все запуталось еще больше. Я вообще перестал соображать, что происходит. И сейчас даже не идет речь о том, что ни один здоровый, адекватный человек не сможет найти объяснение, почему он вдруг оказался в чужом времени, в чужом теле.

А теперь о самой причине… Тетя Мира проводила меня в свободную комнату, которая находилась в дальнем конце дома. Как и предполагал, обстановочка этой комнаты мало радовала уютом. Его там просто не было.

Из мебели имелись только кровать, застеленая покрывалом, шкаф для вещей, стол и не самого надежного вида табурет. Комната была небольшой, вытянутой, как чулок. Буквально шагов десять-двенадцать в длину и около пяти в ширину. Причем хозяйка нахваливала жилище с таким энтузиазмом, будто вместо обычной комнаты мне предложили апартаменты в «Хилтоне».

– Кухня у нас на первом этаже, прямо под лестницей. Очень удобно, не находите? Разве ж это хорошо, когда кухня рядом? Я вам отвечу. Нет, не хорошо. Но ежли кухня на первом этаже, ви представьте, сколько раз за день вам придётся ходить вверх-вниз. А шо может быть лучше, чем спортивная ходьба? Как говорила покойная Рахиль Абрамовна – шоб вас не разнесло, не кушайте после шести, и не курите возле бензоколонки! Но ви имейте в виду, лучше готовить с вечера, потому шо утром это не кухня, а Красная площадь, на которой не протолкнуться.

– Да, да… Спасибо большое… – Я от нетерпения переминался с ноги на ногу, всем своим видом намекая тете Мире, что все очень, конечно, замечательно, но не пора бы ей свалить?

Обстоятельства, в которых я оказался, требовали срочного осмысления. С самых первых минут, когда открыл глаза в той подворотне, у меня вообще не было возможности спокойно оценить случившееся. А мне надо! Надо решить, как вести себя дальше. Остаться здесь на месте или… Или что? Бежать в ближайшую церковь и просить сеанс экзорцизма? Так же вроде лечат одержимых. Только у меня ситуация другая. Я вообще ни в кого не собирался вселяться и более того, с огромным удовольствием выселился бы обратно.

– Исче, имейте в виду, моя Циля готовит щикарные лепешки. И риба! Циля готовит щикарную рыбу. Берет ее на рынке, она всегда там свежая. Такая свежая, шо если ви сделаете ей искусственное дыхание она поплывёт.

– Буду иметь в виду. – Ответил я хозяйке комнаты, при этом уже откровенно уставившись на выход. Просто переводил взгляд туда-сюда. Тетя Мира – дверь. Дверь – тетя Мира.

Однако либо эта женщина не понимала намеков, либо ей что-то было от меня нужно.

– А! Черт! – Я легонько стукнул себя ладонью по лбу. – Оплата…

Легонько, потому что, ну его на хрен. Пока еще непонятно, почему мое сознание находится в этом Волкове. Вдруг, одно неловкое движение и со мной произойдёт что-то еще более страшное. Хотя, казалось бы, куда страшнее… Но все равно, лучше не рисковать.

– Вам же нужно денег за комнату… – Я покрутил головой, соображая, куда положил тоненькую стопку купюр, врученную мне Сиротой.

Тут, конечно, надо отдать должное майору. Когда было решено, что отправлюсь я не на служебную жилплощадь а к тете Мире, он вынул из сейфа, стоявшего прямо там, в кабинете, деньги. Морщился, вздыхал, даже, кажется, тихо и тоскливо постанывал, но в итоге все-таки решительно протянул их мне.

– Держи, капитан. У тебя, наверное, сейчас в карманах грустно, как опосля похорон. А нам надо, шоб ты производил впечатление человека небогатого, но желающего иметь крепкие связи с деньгами. Да и вообще… Ежли все получится, тебе придется наведаться в некоторые места, посветить своим портретом.

Я майора почти не слушал, потому что с удивлением рассматривал купюры. Это были не рубли, а червонцы. То есть в полном смысле слова. На банкнотах значилось именно данное слово. К примеру, сверху лежал «1 червонец».

– Ну, шо ты их разглядуешь? На, бери. Не время сейчас для твоей совести. Ежли все пойдёт как по маслу, сполна отработаешь. – Майор настойчиво потряс деньгами перед моим носом.

Он, видимо, решил, будто я, как настоящий советский офицер, стесняюсь брать чужое. А я как бы не стеснялся. Я не мог понять, что с этим делать. И где, блин, рубли? Были же рубли! Я точно знаю, в Царской России – царские рубли. В советской – советские. Первый вариант, лично, конечно, не видел, а второй был в моем очень раннем детстве, но однозначно помню, мама тратила рубли. Куда мне эти червонцы? Однако стоять и бесконечно тупить тоже вариант не особо хороший. Меня так либо окончательно в идиоты запишут, решив, будто и правда контуженный. Либо начнут подозревать в чем-то более страшном.

– Спасибо. – Скромно сказал я, а потом забрал стопку купюр, свернутых пополам, у майора.

– Да, и от меня… На! Думаю, пригодиться. – Сирота сунул руку в карман кожанки, вытащил небольшую горсть монет, а затем ссыпал их мне в ладонь.

Монеты я положил в карман брюк, деньги, вроде, планировал определить в чемодан. Все-таки чужое добро надо хранить бережно. Но именно в этот момент как раз снова явился Гольдман, вызвав у майора своей физиономией приступ натурального бешенства.

Да еще параллельно с орущим на Гольдмана майором, Лиходеев начал причитать прямо в мое ухо, как сильно он сожалеет, что жить мы будем не вместе. Потому что он уже видит во мне настоящего друга и боевого товарища. И вот куда я на фоне этой бестолковщины дел банкноты, хоть убейся, не мог сейчас сообразить. В чемодан, все-таки?

Я на всякий случай похлопал по карманам пиджака. Ожидаемо пусто. Даже свое удостоверение еще в кабинете переложил в более надёжное место. В нагрудный карман. Значит, чемодан…

Я в несколько шагов оказался рядом с кроватью, на которую, едва мы с хозяйкой вошли в комнату, бросил это облезлое чудо советской промышленности. Щелкнул замочками, открыл крышку, посмотрел на стопку вещей. Денегами тут и не пахло. Ну, наверное, просто сверху не мог оставить, не дурак же. Черт… Башка вообще не соображает, если честно… Я приподнял свернутые брюки и…

И очень быстро закрыл чемодан. Хлопнул крышку обратно, а затем резко повернулся к хозяйке комнаты. Даже немного постарался прикрыть чемодан собой.

– Ох ты черт! Твою мать… – Вырвалось у меня против воли.

Слава богу, тетя Мира стояла почти возле двери и не могла видеть то, что так сильно меня поразило. Просто до глубины души. А то охренели бы мы оба.

Я буквально секунду бестолковился, как дурак пялясь на тетю Миру. Потом сообразил проверить карманы брюк. Деньги лежали там. Видимо, в суете машинально определили их в самое доступное место.

– Сколько? – Поинтересовался я слегка севшим голосом. А ведь только недавно снова начал говорить нормально…

Хозяйка комнаты подошла ближе, осторожно вытащила одну бумажку, при этом, судя по цепкому взгляду, успев сосчитать остальные, и с улыбкой сказала:

– Ви сильно мене запали в душу, Денис. А моя душа, знаете, не коммунальная квартира. Там имеется место только для приличных людей. А ви таки приличные до безобразия.

С этими словами тетя Мира вышла на балкон, успев напоследок вручить мне ключ. Тот самый, который открывала комнату.

Я тут же метнулся следом, сунул его в замочную скважину, повернул и, услышав характерный щелчок, рванул обратно к кровати. Откинул крышку чемодана, сгреб брюки, швырнул их рядом, а затем уставился на то, что лежало под вещами.

Несколько стопок денежных купюр, аккуратно перевязаных веревочкой и маленькая шкатулка. Причем, судя по толщине стопок, там в каждой было раз в двадцать больше того, что дал Сирота. А стопок всего… Я пересчитал их взглядом. Десять… Лежат почти по всему днищу чемодана.

– Твою ж мать…

Осторожно взял шкатулку свободной рукой, повертел ее. Хрена там. Она оказалась закрыта. То есть, должен быть ключ. Где?

Я принялся ощупывать карманы, хотя совершенно непонятно, зачем. Уже сто раз в них сегодня лазил. Нет там ничего подходящего. Потом начал вытаскивать из чемодана остальные вещи, перетряхивая их. Одежды оказалось не так уж много. Двое брюк, рубашка, футболка, пара маек. Трусы. Куда же без трусов. Семейные, очень сильно похожие на хреново сшитые шорты. Больше ничего.

Ключа от шкатулки в чемодане не было.

– Господи… Какая же срань происходит… – Я закинул вещи обратно, распределил их равномерно, а потом закрыл чемодан и начал соображать, куда его деть.

Что это за деньги, совершенно непонятно.

Я могу, конечно, ошибаться… Однако, первый вопрос, который приходит в голову – откуда у капитана, который не столь давно вообще был на фронте, такие деньжища? Пока вообще не разбираюсь в современных финансово-экономических реалиях, но уверен, подобное количество банкнот, это – очень до хрена. Что ж, Капитан Волков за год успел их заработать? Ну, вряд ли. Хотя, даже не вряд ли. Невозможно! Вот как будет правильно.

И тем не менее, объяснений нет, а деньги есть.

В общем, в итоге, кружился я с этим чертовым чемоданом по комнате, как дурак с писаной торбой. Но спрятать его в данном, конкретном помещении, было негде. Шкаф оказался полностью пуст. Соответственно, если кто-нибудь откроет дверцу, чемодан сразу на виду.