Чувства

В момент досконального анализа, Мария увидела разум, как вязкий, но совершенно живой клей. Он не только сдерживал душу в определенный рамках, но и устанавливал четкие границы, на все возникающие процессы, действуя моментально, исходя из «сейчас». Теперь она отчетливо знала, что у сознания не было другого выбора, как в бесконечность заселить автономную единицу слежения и контроля. Иными словами, в ничего поместили что-то, и это ничего стало ничем, но с легким интересом чего-то. Некий абсурд, имеющий основу для посвященных. А чтобы в эту сформировавшуюся систему поместить новшество, необходимо его уберечь от самостоятельного развития, включив нормы и правила поведения в «игре». Так для Марии сложились пазлы общей картины, – В пустоте создался электрический импульс, его поместили в определенные функциональные рамки, затем создался еще один. И так далее. Постоянное движение и рост. Единственное, что не могла увидеть девушка, так это первоисточник самого сознания, ведь именно на создании его другим сознанием преломлялась структура восприятия, переводя все в бесконечность. – Как зеркало, стоящее напротив зеркала.

А главное видение предстало в виде неких жил. Это были провода с живой структурой. Причем коммуникация прослеживалась во всем. Как в отдельном человеческом организме, так и между всеми людьми. – Слова, мысли, эмоции и более тонкие материи, не поддающиеся логическому объяснению. Эта связь лишь объясняла более глобальные масштабы единения. Природная передача информации ничем не отличалась, она явными природными явлениями показывала эту структуру. Здесь имелись и наитончайшие связующие элементы, действующие так, что ни один из органов чувств не улавливал их в явном восприятие. Это было видение за пределами нашего трехмерного знания.

И во всей этой игре на суд зрителю представлялись два варианта: действовать бес сознательно – полностью жить в автоматизирванном мире, расплачиваясь временем, здоровьем, нервами, душевным порывом, как придуманными в условиях игры, бонусными единицами измерения жизни. А другой разворот событий, представлял из себя – подконтрольную апологию своего «Я». Иными словами – предоставлялся руль с правом изменения направления. Но и в этом случае всегда имелись подправила, которые прописывались мелким шрифтом. И человек нашедший свои духовные ценности, точный разум и в наивысшей степени конструктивное сознание, все равно не мог отойти от общего, единого созидания, которое и было изначальным кодом правила игры. Да и ресурсы, в виде тех же – времени, здоровья, нервами, душевным порывом (свободой), тратились безоговорочно, но с явным замедлением, так как статика находилась теперь у «временного оператора», то есть, у самого человека.

Мария увидела необратимость пути, некую вселенскую программу. Но только на этот раз не в виде: «мы все механизмы в едином организме», а в виде: «Нет изменений в правилах, есть лишь растяжение личного пространства и времени, если они натренированы и осознаны», и это отбросило ее мышление на новый и запутанный уровень. Как только она получила очередную порцию пищи для ума, ее силой выбросило из «просмотра данного фильма». Сознание вытолкнуло ее из своего естества, дабы сохранить психику на должном среднем уровне.

Девушка почувствовала сильный толчок, испытав режущую боль в области головы. Она тут же открыла глаза и поняла, что ее вытащили на свежий воздух. Она начала жадно поглощать кислород, пытаясь забыть недавнюю демонстрацию абсурдности вселенной. Ее возмущение не было связано со всеми процессами сложного макроорганизма. Она источала из себя негодование по тому поводу, что смогла увидеть благо во имя чего-то большего, без блага во имя отдельного «винтика» во всем механизме. Именно то, что в самом благе не было видно блага, а только действие к улучшению чего-то. Это спутало ее восприятие божественного и нужного. Возмущение отдельной статьей перекрыло все остальные логические умозаключения. Разум снова вернулся к исходной точке познания.

Джим дал Марии попить воды. Приложил влажную тряпку ко лбу, обмахивая огромным опахалом. Он явно знал внутреннее состояние девушки. Он и сам ни раз проходил через повторяющиеся ошибки своего разума. Который постоянно стремиться вернуть все на исходную дистанцию познания, обрекая на неведение. Он так же знал, что это защитная функция организма. Разум боялся перегрева всех систем и намеренно заставлял охлаждаться забытьем вновь постигнутого. И вся вина была не в самой информации, а в степени легкости восприятия.

– Вот почему многим людям требуются годы, чтобы осознать, что они те, кем являются на самом деле. – Поспешил он успокоить Марию. – Вы сильная, много уже прошли. Многое познали. Но до сих пор, любая информация, которая приходит извне для Вашего развития, переворачивает Ваше мышление на триста шестьдесят градусов, причем по несколько оборотов за одну секунду, что говорит о нестабильности Вашей внутренней силы, которая должна воспринимать все вокруг, не затрагивая психические процессы. Вы должны быть не как губка не способная выжать сама себя, а как автономный фильтр, способный пропускать через себя, анализируя, но не задерживая. Это и есть четкая и безошибочная работа сознания. Конструктор является лишь в том случае талантливым специалистом, если он берет контуры из внешнего, а конструирует исходя из непоколебимых личных фантазий.

Проводник замолчал и сладко улыбнулся. Он понимал, что Мария сейчас на очередном распутье своего пути. И ей обязательно необходимо отдохнуть. Отвлечься.

Девушку проводили в небольшую хижину, которая продувалась со всех сторон постоянным потоком теплого и приятного ветра. Кроме огромной кровати, внутри небольшой комнаты не было ничего. Но ее размер впечатлял. А как она была застелена, восхищало еще больше. Толстая перина закрывалась чем-то воздушным и пуховым. Сверху этого были постелены простынь и одеяло. Множество подушек разбросали небрежно по всей площади кровати, но это читалось с некой свободной харизмой художника. Мария поняла, что это хижина для гостей, так как она была пропитана ласковым гостеприимством и роскошным минимализмом для этих мест. Рядом с кроватью стоял стул из прутьев, сплетенный странным и непостижимым образом. Концов прутьев не было видно, все являлось продолжением всего. Причем сами узлы плетения постоянно разнились своим отличием. Геометрия их постоянно плясала и уходила от начальной прогрессии. Сиденье покрывалось самодельной подушкой, связанной из разных кусочков ткани. Только смотрелось это рукоделие, как выставочный образец. На противоположной стороне стоял небольшой комод. Складывалось впечатление, что он был из цельного куска гранита. Причем, когда Мария потрогала его рукой, он отражал каменный холод. На комоде расположилось множество кувшинов. Не было угощений, но зато питья было в изобилие. Девушка попробовала все. В одном из них была вода, невероятно легкая по вкусовому восприятию, скорее всего даже сладкая на ощущение и нежная в усвоении. В другом был разлит чай, терпкий и заставляющий проснуться все тело. В следующем была фруктовая смесь, с кусочками свежих плодов. Микс таял уже на кончике языка, а внутрь стекал незаметно, волнуя рецепторы удовольствия. Самый последний кувшин был мал и невзрачен. Он таил в себе зеленую жидкость, похожую на киви по вкусу. Единственное отличие – это его послевкусие. Сильная и колющая горечь, тут же начала обволакивать все внутреннее пространство гортани. Затем наступило онемение, необычно стремительное и пугающее.

– Сегодня, чувство возмущения никак не хочет покинуть меня. – С юмором, но с явной тревогой в голосе сказала Мария сама себе вслух. – Наверно, это такой способ сломать старое восприятие, подкидывая постоянные сюрпризы.

Не успела она, сказанное осмыслить, как онемение соединилось с молниеносной сонливостью. Ватное тело буквально рухнуло на кровать. Провал получился темным, без отголосков мыслительной работы. Тело настолько сковало в ожидании полного погружения, что поза получилась неестественно скрюченной, а область челюсти совершенно не препятствовала обильной слюне, отождествляющей полное забытье, и тела, и разума.

Когда наступило полное расслабление, в пользу телесного отдыха, на сцене появилось подсознание. – Маленький шкодник, не упускающий любого шанса «пошалить за спиной». «Он» всегда следит за всеми сводками новостей, что проносятся, как уходящий скорый поезд в жизни Марии. «Мальчишка» настолько окреп и возмужал, что его операторские способности выросли до уровня – топ менеджер. В ежедневную задачу входили: анализ мыслей, слов, желаний, действий и, естественно, «подарков» внешнего мира, где царило искушение и потребление. Он давным-давно понял, что сможет сколотить неплохую карьеру, если подпишется по договором о сотрудничестве с системой. Он, естественно, уже и не помнил, когда первый раз приступил к своим брокерским обязанностям, возможно это было с первым впечатлением от красочной игрушки в младенческом детстве. Но там был еще только образовательный процесс, бесплатный и довольно интересный, можно сказать – вклад в счастливое и беззаботное будущее. Единственное, что он не мог тогда осознать, так это то, что с повышением творческой основы сознания, возросли и требования, и нормативы, да и, собственно, объемы выполняемой работы. Что именно и отдалило от первоначальной мечты – научиться фантазировать, ведь он, мальчишка под именем «подсознание», был всего лишь дополнительной копией вселенского творца – «сознания».

На этот раз паренек взвесил все «за» и «против» и впал в некий ступор. Его желания больше не были связаны с автоматическим обманом всего, что только происходит. Он прекрасно понимал, что Мария изменилась. Она не бросалась больше в погоню за эмоциями, которые изматывали и всегда пускали по ложному следу. Она не злилась и не расстраивалась большую часть своего времени. Пропали постоянные жалобы на жизнь, здоровье, отношения к ней окружающего мира. У девушки появилось твердое «Я», но не надменная задира и скандалистка, а совершенно уравновешенная и добрая сущность, которая к тому же обрела практически обновленное и окрепшее тело.

Подсознанию нравилась такая Мария. Оно даже стал подумывать о новом слиянии с сознанием. Попроситься подмастерьем, чтобы научиться искренне помогать творить, раз уж ему была отведена второстепенная роль. В конце концов оно прочувствовало самую главенствующую идею вселенной – единство всего, где одно помогает другому, и так до бесконечности. Подсознанию становилось понятно, что если «все» в Марии окрепнет, то и оно получит свою главную награду – личную фантазию, которая будет находиться в симбиозе с фантазией сознания. Что уж точно вдохновляло и окутывало любовью.

Оставалось только одно – придумать новый план. Обманные действия для системы. Все должно было оставаться на прежнем уровне, но сама тактика пути, несомненно подлежит изменению. Подсознание изучило все стороны и нюансы двойной агентуры. С одной стороны – это внешняя система надуманных порядков, которой необходимо было предоставлять отчеты о разлаженных функциях организма в целом, и о постоянном росте потребностей и материальных желаний. С другой стороны – разум, которого необходимо было усыплять стабильностью и контролем. Но была и третья сторона – это ветренная душа, которая, почувствовав свободу могла натворить вольных шалостей, что привело бы к неблагоприятным сигналам в мозг о сбое системы. Ведь ослабление контроля – это посягательство на устоявшиеся правила в системе. Что само по себе, разрушило бы весь план по благоприятному развитию чистого сознания.

В принципе, большого усилия и не требовалось. Новый путь к очищению давно начал усыплять бдительность разума. На лицо были только плюсы. Эмоциональное состояние выравнивалось, распределяя баланс по всем системам организма. Тело становилось сильным и упругим, внутренние органы выводили все шлаки, накопившиеся за годы. Здоровье в целом улучшало все свои показатели, которые, мягко говоря, раньше находились в плачевном состоянии. Мыслительные потоки перестали хаотично запутывать природные процессы, что лежали у истоков бытия. Беспричинная болтовня, в виде осуждающих сплетен, недовольств, скандалов, непонимания своего и общего пути, навешивания ярлыков исчезла практически совсем. Оставались лишь отголоски наработанной схемы, которая плотно укореняла свои позиции в разуме. Но несмотря на это, вездесущий ум притих – он не видел реакций, которые бы вызывали опасное отношение к ним.

Внезапно глубокий сон Марии перешел в более легкое и поверхностное русло, где она увидела все намерения своего подсознания. Словно она просмотрела его план и прейскурант на перемотке. Но все было не случайно. Именно бывший обманщик – подсознание, решив исправить ситуацию, постарался в точности своего представления о исправлении своих ошибок, передать послание через сновидение. И ему это удалось. Мария смотрела письмо – сновидение, как книгу-пособие. В ней раскрывалась схема успешного сотрудничества. Где через свое плодотворное учение: душа в любви, разум в спокойствие, сознание в чистоте, тело в здоровье, она обретала внутреннее и внешнее единство. И через помощь подсознания обойти оковы системного повиновения, прийти к очищению сознания – главного строителя всего сущего. Это и было ее главной целью. Которая позволит в настоящем, в постоянном, строить свою жизнь так, как этого хочет ОНА. Вся целиком и полностью, без намека на раздельное мнение. Это настолько освещало путь, что сон превратился в волшебное сновидение, где царила любовь и гармония. Перед глазами Марии, той, что блуждала сейчас в своем подсознании, проплывало душевное спокойствие. То внутреннее чувство, которого так не хватало «наяву», которое позволяет безоговорочно и без доли сомнения восполнять себя лишь положительной целеустремленностью.

Сон прервался мягко. Это произошло так созвучно, что, открывши глаза, девушка сладко улыбнулась. Все что она хотела на данный момент, она увидела.

ЗАВИСТЬ.

«Глазки» хлопали, как крылья бабочки. Длинные и густые ресницы создавали такую динамику, что румяные щечки почувствовали легкий поток воздуха. Комично было воспринимать ветерок от телесной растительности, но ощущения были невероятно чуткими. В этот момент Мария подумала о парадоксе восприятия. Она начинала «воочию» изучать шепот мира. В котором находилось изложение всего сущего. Только способность прислушиваться, не отвлекаясь на вечную болтовню сплетен обо всем на свете, помогла слышать. Именно слышать, а не получать эхо не пойми-чего.

Комната наполнилась светом, хотя за окном был темный вечер. То ли яркость от пережитых впечатлений перешла на свой максимум, то ли новое видение приоткрыло часть сочности мира. Но изменение в красках нынешнего сильно отличалось от прошлого зрительного контакта. Это настолько живо ворвалось в пробуждение Марии, что она чувствовала, как зрительные функции сотрудничали с слуховыми, с осязательными и тактильными – это и давало полноту восприятия. Мир действительно становился обновленным и непознанным.

– Что-то явно открывается мне, но я пока еще не могу этого понять. – Про себя прокомментировала девушка. – Явно этот мир хранит намного больше, чем мы можем охватить своим знанием. И все из-за того, что нас всех узконаправленно обучают. Есть определенные рамки, за которые нам нельзя выходить. И обуславливается это все хаосом. В нас вселяют страхи, что если мы не будем следовать поклонению деньгам, то мы будем находиться в аду, где нет ничего хорошего и светлого. Но когда человек начинает открывать глаза настолько широко, что выходит за установленный и навязанный кругозор – он понимает, что это глупейший абсурд, который только может быть. Люди никогда не познают любовь потому, что на пути всегда подменные и искусственно созданные чувства – эмоции через ревность, вожделение, наживу, постоянную ложь о своей святости. Как любовь может быть вызвана чем-то? Ведь она и так сама по себе существует! Вот почему многие считают сектантством и психическим отклонением то, что идет в разрез с общей системой. – Кому захочется потерять управляемую толпу. Но здесь дело даже не в кого и во что верить. Невероятно странно, что человек не верит в первую очередь в себя и в свое светлое начало. Обвиняет тех, кто здоров и счастлив, не получая от них эмоциональной зарядки, так как люди в любви всегда спокойны и не пытаются навязать свое Я. Но в конце концов такой человек страдает и мучается от своих эмоций, потерянного здоровья и разочарований в жизни. А самое страшное – он не может обратиться за советом к здоровому, счастливому и легкому человеку, так как это заденет его важность. Это очень печальный замкнутый круг.

Мария осознала свои слова и отпустила их. Она точно была уверена, что если не застревать в утопических мыслях, то очень быстро на смену им придет радужное настроение.

Так и случилось. В помещение вошел Джим. Он сиял, как душа ребенка. Да и весь его вид подтверждал это. Проводник держал в руках палку, на конце ее было прикреплено полое металлическое колесо, наполненное камнями. Совсем недавно он бегал с детворой, играя в разные детские фантазии, а теперь он пришел навестить свою подопечную, но так и не «смыв» гримасу мальчишки. Джим просто-напросто расплескивал положительную энергию. Задор, переданный маленькими божественными человечками, настолько изменил в нем личность, что он являлся уже не тем проводником, что серьезно пытался помочь Марии в познающем путешествии. Он теперь был самой наивностью и непосредственностью.

Мария подумала, о том, как переменились ее мысли, в связи с новыми впечатлениями и чарующей обстановкой. Раньше бы она прокомментировала, что взрослый лоботряс уподобляется маленьким непоседам, что в корне вредит их манерам поведения. Сейчас же она просто смеялась над старой манерой поведения и мыслительными процессами.

– Я вижу, Вы теперь понимаете всю нелепость жесткого навешивания ярлыков, после накрученных дум? – Внезапно, словно прочитал мысли, вступил Джим. – Пойдемте с нами, это очень окрыляет. В «большом» мире люди привыкли это делать в основном, когда примут что-нибудь увеселительное, а нужно стремиться к чистой и трезвой радости! Вы с нами?

Мария даже не стала обдумывать эти слова, приняв их непоколебимую правду, и пулей выскочила, еле успев надеть кроссовки.

Игры были совершенно разные и богатые на выдумку. Все сопровождалось постоянным звонким смехом детей, который наполнял сердца милостью долголетия. Детишки резвились так, словно в их жизни появился новый аттракцион, последней модели и со всеми современными наворотами. Они дарили друг другу всю ту искренность, что была порождена «новыми друзьями». Разница в возрасте не чувствовалась совсем. Их связывала общая фантазия, мир абстрактного мышления, где нет строгих правил и четких обязанностей. Энергия блуждала ритмично и хаотично, все зависело от передающего и принимающего, от их яркости и непосредственности. Но то, что заряда бодрости хватало всем и надолго, было ясно по нескончаемым всплескам счастья и веселья, которые продолжались до самой ночи.

Когда стемнело, Джим напомнил Марии, что если они проголодались, то им лучше помочь взрослому населению племени по хозяйству. Мария с удовольствием приняла эту идею. Через несколько минут они уже дружно убирали обеденную зону, затем очищали фрукты и натаскивали воду в большие питьевые резервуары.

– Они всегда так поздно ужинают? – Поинтересовалась девушка.

– У них нет вообще такого понятия, как ужин. – Ответил Джим. – Они не впускают в свое общество определение времени. Это еще один секрет их долголетия. Когда потребует организм, тогда они и прислушиваются. Например, на той неделе они вообще не ели, – это слова вождя, при недавнем разговоре. А сегодня, как получилось – так получилось.

– Кстати, я заметила, что они одновременно оставили свои дела и приступили к подготовке трапезы. – Прокомментировала свои наблюдения девушка. – Не смотря на друг друга, на изменение в погоде или в степени солнечной освещенности. Просто взяли и синхронно изменили свой распорядок.

– Все правильно Мария. Когда нет подневольной системы, где ты только обязан, но не следуешь зову своего сердца, жизнь человека сама собой совершает шаг, необходимый именно в этот миг. Если нет прошлого и будущего, то есть настоящее, где все является естественным и своевременным. Эти люди живут, не имея свода правил на эту жизнь. Она протекает исходя из личных желаний. И как ни странно, ни у кого из них не просыпается жажда к правлению, к поклонению или господству и подчинению.

– Но ведь у них есть вождь! – Тут же выскочила проворная мысль из уст Марии. – А это, как ни как – система, где есть свои начальники и подчиненные. Да и гетто, образованные людьми, познающими духовное, всегда сталкиваются с такого рода проблемами – сколько не уходи от системы, все равно к ней придешь. Всегда найдется обездоленная жертва, которая при смене власти будет тянуть одеяло в свою сторону, натягивая на себя роль тирана.

– Это волшебное место, я предупреждал, здесь все отличается от Вашего естественного восприятия. Просто наблюдайте!

Джим оборвал свою фразу также резко, как и начал движение в сторону трапезного стола, где уже собралось все племя. Мария поняла, что следует поспешить, дабы успеть к общему «восторгу» перед приемом пищи. Как и прежде, «восторг» заключался в общем безмолвном держании за руки. Этот обряд не был обязательным, по словам членов племени, но он невероятно помогал еще большему воссоединению, без того сплоченного одним духом народа. Мария не представляла себе, что за ним скрывалось на самом деле. Она представляла себе, что каждый из присутствующих, мыслил о дарах природы, о благодарности вселенной, о здоровье и вечном счастье. Ей казалось, что внутренний диалог каждого члена племени отождествлялся молитве, некой программе благодарности за свершившееся, и четкому намерению на будущее.

Сильная зависть к этим людям проняла девушку до мозга костей. Как бы она хотела жить здесь. Быть в этом раю. Перенести всю свою мечту на этот островок счастья. В голове закружились мысли о стратегии переезда в эти края с семьей. Подробный план осуществления задуманного, плотным графиком стоял перед глазами. Одна часть Марии знала, что это возможно, если приложить усилия и направленные старания, объятые искреннем желанием. А другая ее часть пронизывала все ее тело мыслью о невозможности осуществления такой поспешной идеи. Что-то плотно вцепилось в старую и обременительную жизнь. Некая зона комфорта, обманывая своей фальшивой теплотой отравляла мечту – жить, как эти люди, не имея жажды на материальный мир. И снова, и снова, мощная зависть обрушивалась на разум Марии, который с удовольствием раскручивал это чувство до дикой ревности к прекрасному. Ведь кто-то пользовался волшебным миром, а кто-то только довольствовался сторонним наблюдением.

– Может быть дело только во мне? – Подумала девушка, оставив на секунду горькую зависть. – Может быть любая жизнь является счастливой, с любым питанием, с разными гранями восприятия, со всеми людьми на земле, со всей системой, что является обыденностью? Возможно, мне необходимо принимать все, как счастье, дарованное свыше? А возможно, я должна понять, что все это, вокруг, внутри – только моя фантазия, и я не могу без подъемов и спусков? Или я просто-напросто ничего, никому, даже себе не должна.

Как всегда, мысли запутались и отвлекли от обычной истины: «все и так прекрасно, если не думать»!

Мария взглянула на вождя, который ласково улыбался. Она не поверила своим глазам – это был совершенно другой человек. Не тот, который их встречал, беседовал с ними. Пестрое и красочное одеяние ничем не отличалось от прежнего, но вот лицо точно было другим. Причем черты походили на женские. Более ровные, гладкие, и в глазах застыла жгучая искра, что напоминает именно женское начало.

Девушка не стала сильно углубляться в свои впечатления, так как знала, что здешние места неповторимы, и искать логику не имеет смысла. Она повернулась к Джиму, который уже пристально наблюдал за ней, ожидая очередную эмоциональную реакцию.

– Нет, не дождетесь. – Улыбаясь, воскликнула Мария. – Я и так недавно испытала горькую зависть на пустом месте. Но только сейчас поняла, что это тленное чувство – оно не существует, а мой разум его создает для всплеска эмоций, которые что-то в этом мире питают, но уж точно не меня. Я познала, что зависть к тому, что ты и так имеешь – счастье, – это утопическое копание в себе. Настолько глупое, что невероятно ненужное!

– Я правильно вижу? – Это другой человек, в одеянии вождя? Да еще – это женщина?

– Все верно, Мария! – прокомментировал Джим. – А я Вас предупреждал, – не стройте догадок. Не разгоняйте свой разум мыслями до запутанности. Просто наблюдайте и вкушайте видение этого мира. Все само собой произойдет и свершиться. Этот народ знает эту простую истину, и поэтому у них нет обязанностей, должностей и власти. Они просто проигрывают разные человеческие роли, которые придумывает их воображение. Они строители своего пути, но без привязки к чему-либо. Если вся жизнь спектакль, то почему бы не одевать на себя костюмы, не играть роли, но не во вред себе, съедая себя эмоциями?

А Ваши мысли про их, якобы молитву? Зачем создавать загадки? Если можно просто знать. Не спрашивайте ничего. Ответы всегда в Вас. Просто делайте, создавайте, чувствуйте, знайте – и все сами увидите. Воспринимайте мир, исходя из своих добрых впечатлений. Все остальное – ненужные догадки.

Мария почувствовала, как ей захотелось прикоснуться к этим людям. Она расставила руки в стороны, раскрыла ладони… В туже секунду все дружно взялись за руки. Девушка распознала единство из всех остальных ощущений, с явным воодушевлением. Когда глаза закрылись сами собой, мысли отступили. Не было просьб или мольбы. Отсутствовали планы на будущее. Обсуждение проделанного и проговоренного, также исчезло. Внутренняя болтовня пропала без следа. Открылась ясная и чистая картина. Все находилось в свете, и свет был во всем. Пропали силуэты племени. Деревня слилась с общим пространством. Да и сама Мария видела себя только в общем потоке энергии. Все хаотично кружилось в волновой структуре, но при этом имело лучевую систему построения объектов во вселенной – полное отражение и дополнение. Свет преобразовался в любовь – всеобъемлющую. Затем любовь превратилась в роскошный сад. Цветущий и благоприятный. Он источал радужные чувства, заложенные в основы бытия. Мило. Упоительно. Сочно. Вкусно.

Сад напоминал земную жизнь. Только там не было разочарования. Все гармонировало, растворяясь в любви. Везде превосходило то, что не имело превосходства. Каждая частичка этого рая имела все, не имея ничего. Люди, животные, птицы, насекомые, жители водных стихий – все находились рядом, бок о бок. Входя в общий невидимый распорядок, и в то же время не соприкасаясь буквально. Не было видно начала и края этому живописному месту. И каждый раз в эту картину восприятия дополнялся новый кадр, словно чья-то фантазия. Она не встраивалась в общую структуру, складывалось впечатление, будто она уже была частью этого великолепия, растворяясь и исчезая в общем потоке информации.

Вдруг у сада появилась небольшая граница, которую словно кто-то выдумал и очертил. За границей дублировался прекрасный сад. Но его бесконечность не передавалась в отражении. Словно рамки появились в новом придуманном мире. Возможно, сад заскучал в своем изобилии и любви. Он попытался создать своего двойника, через которого сможет чувствовать иное, но не брав на себя за это ответственность. Ведь этот мир зеркален и имеет лишь связь в наблюдении. Получилась некая мыслеформа, где начинка была такой же, но эмоции, проявляющиеся в ходе событий, были более бурными, и порождающими новые эмоции, еще более сильные и громкие. Образовался некий замкнутый круг из переживаний, где одни воодушевляли, другие напротив – угнетали. И при всем при этом осуществлялась главная задумка – все это происходило лишь в отражении, в аватаре. В сам первоисточник – в цветущий и бесконечный сад, эти волнения не проникали, оставаясь лишь объектом для наблюдения!

Шло время, сад угасал от своего однообразия. Что-то далекое и светлое останавливало его от движения, – в покое он испытывал вечность. Но в конце концов сознательное решило лично на себе испытать те ощущения, что протекали за границей зеркального отражения. Ведь наблюдение исчерпало свое вдохновение. Тут появился страх. – Невидимая субстанция, которая всегда шептала о невозможности чувствования без хаоса и беспорядка. В зазеркалье были границы, что не выпускали весь сумасброд эмоций и желаний. Страх проявлялся в том, что обычное наблюдение может превратиться в страшный сон, если чувства в отражении – за границами райского сада, захватят всю бесконечность его чистого сознания. Так чистое сознание райского сада сконструировало внутри себя маленький остров – клочок земли с всевозможными чувствами, а управлять ими, был поставлен разум – искусственный интеллект – контроль всего, что было в пределах этого острова. Волшебный сад заиграл по-новому. Теперь он мог не только наблюдать за эмоциональной жизнью дублированного отражения, но и испытывать тоже самое внутри себя. Причем была полная и безоговорочная защита, некое охранное агентство в виде автономного ума. И то вдохновение, что испытывало чистое сознание от новой игрушки – эмоций, превратилось в тюрьму из правил и запретов. В этой системе набора чувств, слилась и любовь. Она растворилась в разумных заключениях своей сущности. ЛЮБОВЬ божественная, что была светом, теперь позиционировалась, как чувство. – то, что вытекает из другого, не имея больше само существования. Безграничность цветущего сада породила внутри себя ненужные границы, лишь только для личного и тленного удовольствия.

Теперь имелось подменное «сердце» – остров разума, и его полное отражение – дублированное сознание за рамками бытия. Так сад вечности приобрел себе двойственность, которая порабощает его изнутри. Свет и тьма теперь соседи в бесконечности. Постоянное движение двух миров. Один пытается разрушить свои границы, и внести правила и контроль в бесконечность. Другой старается подавить в себе «плохое», что недавно являлось воодушевлением, и вернуть свет, что существовал изначально.