Чувства

Потолок свисал в непривычном розовом цвете. Он колыхался, как волна. – Жидкая, и постоянно вращающаяся субстанция, то спускалась до середины, то поднималась вверх, уходя в неизведанную глубину. Человеческий взгляд не успевал следить за её движениями, она словно, какой-то вселенский подсказчик, постоянно, что-то хотела сказать. Вероятнее всего, в ее движениях была определенная речь. Мария думала об этом не спроста. Стены, также, шевелились, только менее направленно и далеко. Их окрас был золотым, причем с переливами бриллиантового, что странным сочетанием бросалось в глаза. Пол не имел устойчивости вообще. Его привычная твердь исчезла вместе с обыденным восприятием. Он, как скейтборд постоянно уходил из-под ног. Пытался выполнить непонятные и самостоятельные трюки. Цвет же его поражал еще больше. Пол имел ядовитый зеленый оттенок, но постоянно дополнялся нежным красным, что помогало смотреть на него с приятием добра. Окна помещения, хотя это существо уже нельзя было назвать помещением, трансформировались в вибрирующие квадраты неправильной формы. И их неправильность читалась только трехмерным видением, здесь же, при новом понимании, можно было воспринимать их, как источник звука. Именно из них доносилось проявление того голоса, что хотела выразить бывшая комната. Окна складывались конвертом, и напоминали рот, что шевелился и пытался, что–то поведать.

– Ты понимаешь, что это реальность? – Раздался голос, из окна.

Мария даже не удивилась. Она настолько уже привыкла к подобным выпадам запредельной реальности, что ее эмоциональный фон становился подконтрольным. Единственное чувство, что сейчас ее окружало мощной аурой, было чувство предвкушения. Она его так ясно осознавала, что вся ее сущность находилась в нем. Именно оно и вызывало интерес в том, что происходит. А так, как она направляла туда свой интерес – энергию, картинка с этим разноцветным видением жила.

– Конечно понимаю, – ответила Мария, – иначе мне не продвинуться дальше на своем пути. Я даже с удовольствием возьму эскизы из этой красочной и живой комнаты для своего нового мира. Они настолько необычны, что я не вижу ни одного сходства с привычным миром. Все является каким-то уже дополненным. И это не мешает вдохновению. – как только я о чем-то подумаю, это воплощается в моем восприятие, и через какую-то неведомую для меня призму, отображается здесь.

Не успела она это договорить, как говорящее окно превратилось в темную дыру. Мария знала, что это получилось из-за ее мысли. – Ей очень захотелось посмотреть вглубь этой сущности, которая с ней заговорила.

Глубина оказалась настолько проницательной, что всасывала в себя взгляд, да так сильно, что это ощущалось на всех уровнях.

– Ты бесконечность? – Спросила Мария.

– Называй меня, как хочешь, ответила бездна.

– Я назову тебя таинство! – Тут же произнесла девушка.

– Красиво! – Послышалось из темноты, да так страстно, что Мария ощутила еще большее предвкушение от этого диалога.

– Таинство, потому что хочется загадки! – Пояснила с пылающими глазами Мария. – Я поняла, почему до сих пор не являюсь тобой – бесконечностью, и не осознаю вечно. Я лишь довольствуюсь вспышками, предвкушая раскрытие секретов. Хотя ответы всегда находятся во мне. Я осознаю, что здесь, в новом мире, в привычном, все будет так, как я этого вознамерюсь…

Мария сделала небольшую паузу. Ее глаза засверкали сильнее.

– Но так хочется иногда быть неопытной, и осознавать себя лишь человеком! – Закончила она.

Таинство сменило окрас. Это выражалось переменой внутреннего содержимого бездны. Она густела и перетекала из одного состояния в другое. Наконец, бесконечность остановилась на чем-то похожем на сметану, только в красном цвете. Да и эти представления были несопоставимы. Сметанная густота будто бы разбавлялась, или наоборот, становилась гуще. А красный не имел точного видения, он словно являлся красным, но в тоже время отражал и другие оттенки, совершенно ему противоположные.

– Так создается реальность? – Спросила девушка.

– Да, – сухо ответило таинство.

– Являясь всем, не представляет из себя ничего определенного? – Продолжала сыпать вопросы Мария.

– Да…

Девушка знала, что ее вопросы бессмысленны. И бездна будет отвечать ей в той степени, которую сейчас принимает ее разум, – приятие.

– Мне просто очень интересно с тобой пообщаться. – Неожиданно, даже для себя, произнесла Мария.

– И мне с тобой! – Прозвучал ответ из красного, который уже являлся черным.

– Я разговариваю сама с собой… – Вдруг потеряла нить предвкушения Мария.

– Ты всегда разговариваешь сама с собой. – Пояснила вечность. – Слышишь себя, видишь себя, воспринимаешь себя. И предвкушаешь только то, что ожидаешь из себя. Точно также и я, мы всегда порождаем собеседника, надевая на него маску отдаленности. Специально, не замечая схожести. Это похоже на сон, который создали мы, но смотрим его от третьего лица.

Мария испытала предвкушение снова. Она с упоением слушала каждое слово из вечности.

– Вот почему, ты то теряешь свое чувство, то оно вновь тебя посещает. Все всегда в тебе. Любые вопросы и ответы. Я – твой собеседник, созданный тобой же. Ты обретаешь со мной предвкушение того, что я скажу что-то новое и волшебное. А теряешь, когда понимаешь, что я – вечность, – это ты и есть. А какой смысл у себя спрашивать, когда ответ уже давно дан? – Вот они, твои мысли. И их ты стараешься оставить незамеченными, чтобы потом их внезапно услышать.

Мария осознала, что раздвоилась на два восприятия. Одно понимало ее целостность со всем. Другое по-прежнему держало все на расстоянии. Именно поэтому, вечность продолжала говорить, а Мария ее слушала и предвкушала чудо озарения.

– Ты интересный собеседник! – Сказало таинство.

– И мне с тобой приятно общаться! – Отблагодарила тем же девушка.

Мария подловила себя на мысли, что кокетничает сама с собой, причем уже явно, именно с собой.

Вдруг вечность внезапно исчезла. Осталась лишь стена, которая вибрировала пустыми звуками. Она не выпускала их, и не впускала в себя ничего. Но вибрация существовала. И Мария это осознавала. Она на секунду задумалась.

– Вибрация, скорее всего, исходит от вечности, которая решила поиграть в прятки. Она интригует меня, оставляя за собой статус таинства.

Мария почувствовала, как мурашки пошли по всему телу. Девушка испытывала экстаз от происходящего. Это ощущение было намного сильнее земных восприятий. Даже момента, где впервые пробуется плод запрета.

Теперь предвкушение осознавалось не разумом, а высшей интуицией. Сама вечность была наставником, который знакомит с чувством, которое, в свою очередь, может быть больше, чем чувством. На данный момент, предвкушение показывало, как от одного короткого мига возможно получить весь спектр наслаждений. – Все оттенки бытия и небытия.

Мария не думала о Вадиме, о сыне, о больнице, где находилось ее материальное тело. Она даже не пыталась представить, что все эти сущности сейчас делают. Она ясно осознавала, что в ее мире, они не существуют, пока она не начнет их воспринимать. И что они существуют в своих мирах, где также воспринимают и ее.

Стена перестала издавать немую вибрацию, и осветила ее слабым звуком. Причем он не совпадал с привычным восприятием. Вибрация была зудящей, а звук доносился плавный и долгоиграющий. Эта разность так воодушевила Марию, что она начала сама воссоздавать пространство в стене, для дальнейшей прорисовки вечности. Она решила не ждать, когда таинство вернется, а стала создавать эту реальность.

– Если такое несоответствие ощущений существует, то значит может быть что угодно. – Сказала сама себе Мария. – Значит не меня вечность, а я ее могу созидать. В любой последовательности, и с любыми акцентами на существование.

Пространство в стене вроде существовало, но в то же время, оно было отдельным. Один угол зрения диктовал, что это всего лишь пятно на необъятной стене. Другой пытался показать, что стена – это всего-навсего кусок, фрагмент этого пространства. И тут Мария осознала, вечность не исчезала, она всегда находилась здесь. И в любой момент ее любования, то стена являлась вечностью, то внутреннее темное пространство в центре стены было таинством.

Как только Мария это поняла, игры разума удвоили ее восприятие. Она одновременно погрузилась, и в бесконечную стену, которая имела яркий свет. И в поглощающую черную дыру. Девушка ощущала эту мутацию воочию, словно стояла перед зеркалом, а в отражении, ее глаза сверкали разными цветами. Причем, каждый по отдельности, еще являлся и хамелеоном.

Мощный взрыв восприятия!

Это случилось, когда предвкушение перешло привычную границу, даже для сновидения. И теперь, Мария могла осознавать сразу же несколько картин. Внутреннее пространство – вечность, стена – вечность, стена и внутреннее пространство – вечность, отражение – вечность, один глаз в отражении – вечность, другой глаз в отражении – вечность; внутреннее пространство, стена, глаза и отражение – вместе взятая вечность. – Девушка видела все фрагменты по отдельности, и одновременно вместе, осознавая это видение.

–Что это со мной? – Спросила она сама себя. – Я будто бы сеть, – информационная! Я словно программа, создающая программы. Я представляю из себя – энергию, но только осознаю это материально и нематериально одновременно. И мой разум допускает это, хотя и знает, что это уже не простое сновидение, а реальность. И не важно какая, первостепенная, или самая хаотичная.

– Ты ощутила себя вечностью! – Раздался голос из глубины.

– Я уже ощущала себя бесконечным, – сказала девушка, – но теперь это более сильное чувство.

– Нет предела восприятию! – Опять произнес внутренний голос, который доносился из видения стены. – Каждый раз, на любом этапе своего движения, осознание себя вечностью будет неповторимым. В противном случае, осознание не потребуется – вечность будет вечностью, без посредников из себя!

Марию выстегнуло это сочетание понятий. Они не обдумывались, они были истинными. Девушка потеряла все ощущения, наступило полное безмолвие. И стена вместе с пространством внутри, вместе с отражением и самой Марией, превратились в общую пустоту.

Тишина…

Еле слышные звуки начали пробуждать Марию, которая провалилась в вакуум. Вначале это были отголоски непонятного. Затем отчетливые, и даже мелодичные звуки. И наконец, они раскрыли в себе обычный земной шум, – голоса людей, звуки соприкосновения металла, дерева, стекла, да чего угодно.

Вслед за этим, стала проявляться картинка. Размытая, потом более четкая, словно на размазанный холст добавили контуры отдельных границ. Мария увидела движение в больничном пространстве.

К этим отдельным, и по очереди всплывающим ощущениям, добавились запахи. Первым делом, общие и непонятные. После этого, они разделились на приятные и не очень, а завершилось все тем, что благовонии привычного мира вписались в картину увиденного и услышанного.

Сын оставался в той же позе, словно Мария не отлучалась ни на секунду. Как будто бы она вошла в отдельный кадр фильма, поставив на паузу основное произведение. Она поняла, что вышла за рамки разумного, посетив середину восприятия – вечность, баланс.