Мир, который не вернуть. Том 3: Год Второй

– На, попей, – чьи-то руки приложили бутылку к моим губам. Нехотя сделал пару глотков, и туман в голове слегка рассеялся. Повернул голову и увидел, что Паша стоит рядом, слегка придерживая меня за плечи одной рукой, а в другой держал бутылку.

– Как она умерла? – ещё раз спросил я. Паша убрал бутылку, Женя встала, и он сел на её место.

– Не буду вам мешать, – сказала она, выходя.

Паша тяжело вздохнул.

– Она… – начал он, – она умерла. Давно. Ещё в самом начале. Не знаю, помнишь ты или нет, но в последние дни мама странно себя вела, тогда ещё…

– Да… видел у неё синие пятна на руках… – я давно знал об этом, но теперь, когда надежда растаяла, на меня словно накинули камень.

– Значит, видел… Так вот, когда нас эвакуировали и перевезли во временный лагерь – ей стало намного хуже, но я об этом не знал сразу. Она скрывала – ты же знаешь маму: вечно в себе всё держала… А в автобусе, потом, когда везли дальше, мама потеряла сознание. Я даже и не заметил сразу, потому что она сидела в конце автобуса с бабушкой, а я ближе. Они там всех проблемных в конец посадили – только бабушка не хотела оставлять её одну, даже небольшой скандал был, но разрешили… Ты наверное и не знаешь, она ещё за мамой ухаживала дома, но они обе тогда молчали. Бабушка мне рассказала потом, на той базе… Фух… – Паша тяжело вздохнул. – И попросила меня не говорить никому, что мама заражена. Представляешь, её как-то пропустили, даже не знаю как – вот так всегда у нас со всем. И я, дурак, молчал… Молчал, потому что боялся за неё. Или за себя – не знаю. Это всё уже неважно. Когда… когда мама умерла, никто не заметил сразу, как она обратилась в это… чудовище. А когда заметили – было уже поздно. Первой она перегрызла горло бабушке – та даже не успела проснуться… Кто-то закричал, я тогда и обернулся… Потом начала нападать на людей вокруг. Я только бросился к ней, но наш автобус резко накренился и перевернулся – не знаю, что произошло… Меня выкинуло в окно, на траву. Много кто умер… Точнее, почти все. Выжил только я, и та девочка – Кэт… Мы потом добрались до города, а затем сюда: тут группа была, они нас очень добро приняли… Тогда ещё так можно было, хотя никого из них уже не осталось… В общем, вот так, – Паша немного помолчал, а потом добавил: – Извини, сумбурно как-то вышло. Детали я уже не помню, да и зачем тебе их знать…

Я не отвечал, пытаясь переварить всю информацию. Получается, мне тогда не просто показалось: она действительно была больна.

«Но почему, мама? Почему ты ничего не сказала?»

«Понятно же: чтобы её в больницу не забрали».

Паша попытался меня приобнять, но я отстранился.

– Не нужно. Всё… всё в порядке, – тихо сказал я.

– Уверен? Я ведь тоже через это прошёл.

– Не пойми неправильно: я знал, что так и будет. Знал. Просто встретиться с фактом лицом к лицу намного тяжелее, чем просто предполагать. Но мне нужно было.

– Это всегда так.

– Что теперь делать… – тихо сказал я.

– Ты о чём? Что сейчас делать?

– Нет, это вообще… по жизни.

Паша посмотрел на меня удивлённо:

– Как это «что»? Оставайся здесь, с нами. Или у тебя кто-то ещё есть?

Посмотрел на Пашу и грустно улыбнулся, едва сдерживая слёзы.

– Никого у меня нет. Больше никого.

– Ну, это неправда, – тихо проговорил он. – А я? Ты же мой младший брат, как-никак. Единственная семья, которая осталась, – он помедлил несколько секунд, а затем добавил. – Ты остаёшься, и точка. Я не могу потерять тебя снова, когда уже и перестал надеяться, а ты появился.

– Я хочу этого не меньше, чем ты, но не могу… – я вспомнил то, почему умирали все мои близкие люди.

– Почему? Что за бред ты городишь? Как это ты не можешь остаться, когда тебе никуда не нужно возвращаться? Может ты устал? – он потрогал мой лоб. – Вроде жара нет…

– Да не больной я… Это тяжело объяснить. Просто знай: без меня всем вам будет только лучше, – я начал вставать, но Паша схватил меня за руку.

– Бред! – воскликнул он. – Что за херню ты несёшь?! Ты мой брат! Мой младший братишка, которого я считал мёртвым! И вот, чудо, ты пришёл. С того света пришёл! И будет лучше снова потерять?!

– Но… – начал я.

– Нет! Ничего и слышать не хочу! – оборвал меня Паша. – Ты дурак совсем?! Или больной?

– Паша, я проклят, понимаешь?! – не выдержал я, а затем меня будто затрясло, и уже говорил тихо: – Все… все, кто мне был дорог – они мертвы. Мертвы, понимаешь? Я не хочу… и тебя, – я молча встал, чтобы выйти. – Дай мне рюкзак, и я уйду. Пожалуйста…

Паша молча встал, а затем резко ударил меня по лицу, от чего я упал обратно на диван.

– Больной, да? Ну так я выбью из тебя эту дурь. И к батарее закую, если надо будет. Значит, так: ты остаёшься здесь. Ясно? – он говорил тихо, но твёрдо. – Что это за херня? Проклятье? Думаешь, ты единственный, кто потерял кого-то? Думаешь, только у тебя на глазах умирали? И что, все прокляты? Но я живой, ты живой – что-то здесь не так.

Я не знал, что ответить. Щека болела. А Паша продолжил:

– Я тоже похоронил друга. Не одного. Было больно. Очень больно – хоть в петлю лезь. И хотелось. Да, тоже думал: «Почему я остался жив? Может это я так проклят и вот моё наказание?», но нет, это не так. Они смотрят на нас сейчас оттуда, – он указал в потолок, – и хотят, чтобы мы жили дальше. За нас, за них. Чтобы мы смогли, когда-нибудь, вернуться в то время, когда можно не думать о том, как выжить, не ожидая даже следующего дня. Чтобы мы снова улыбались, а не проливали слёзы по новым потерям. Думаешь, у тебя одного трагедия? Да все здесь потеряли слишком много, чтобы это вынести, но мы выносим. Мы идём дальше. И ты будешь. Потому что мы выжили, и лишь поэтому будем нести этот крест за тех, кто остался позади. Мы будем их глазами, ушами и будем улыбаться за них, радоваться новому дню, а не ожидать его с опаской. Ты меня понял?!

Молча кивнул. Его слова были более чем убедительными и, кажется, распалили что-то внутри меня.

– Так-то лучше. И больше, чтобы я от тебя такого не слышал. Мир вокруг тебя не вертится. И люди погибают, потому что так получилось, а не потому, что ты был рядом. C’est la vie.

Паша тяжело вздохнул и сел рядом. Из коридора показалась Женя.

– Что такое? Что за шум, а драки нет?

– Да вот Косте мозги вправлял, – ответил Паша. – Глупости говорит. Но мы уже всё разрешили – так?

Я кивнул.

– Так, из-за чего весь этот сыр-бор? – спросила девушка.

– Потом тебе расскажу. Иди в комнату. Хочу ещё немного с братом поговорить, – ответил Паша.

– Поняла, – сказала девушка и скрылась снова в темноте левого коридора.

– Так, – начал Паша, – а что с тобой-то было? – при этих словах он резко выдохнул. – Блин, прошёл лишь год, а столько всего произошло… Тогда была совершенно другая жизнь, не такая.

– То и была другая жизнь, – сказал я.

– Так как ты дошёл до жизни такой?

Я выдохнул.

– Можно воды? – спросил я. Паша молча подал бутылку, где жидкости оставалось лишь на дне. Я с волнением посмотрел на это.

– Не волнуйся насчёт воды, – заверил меня Паша. – У нас её ещё много. Целый склад. Тут вообще много чего осталось после военных. Готовились к тому, чтобы долго выживать, да вот только зря.

– А что случилось?