Надо жить Человеком!

Затем забежал (ну, как «забежал»? Зашел, с остановкой-отдыхом на четвертом этаже), к Нине-инвалиду в соседнем подъезде.

Взял список в аптеку – и на улицу.

Прогулялись с Весной по парку, подсыпал корм в кормушки птицам, затем сходили в магазин и аптеку.

Отдав заказы «девушкам», вернулись домой.

Пообедали и поехали втроем в приют животных, на другой конец города. Весна побегала со знакомыми собачками. Он стал, вместе со столяром, ремонтировать и утеплять вольеры и будки. А она готовила корм и кормила кошек-собак.

Уже вечером, они сразу зашли к Нине. Загрузили её в ванну, жена стала помогать мыться, а он заварил чай.

Затем все, с часок, пили чай и отдыхали от трудового дня.

– Ты, Иваныч, мой спаситель! Мой могучий избавитель! – воскликнула Нина.

«Да! – подумал „могучий“ старик, отец демократии и двух взрослых детей. – Бывшей, учительница русского языка и литературы, не бывает! Чем можем, уважаемая – тем поможем!»

Уже дома, засыпая, он думал: «Завтра, с утра, съезжу в „Дом престарелых“. Звонили тамошние старики знакомые, вроде, директор проворовался. Затем на „Совет ветеранов района“ – доложу, обсудим, меры примем. А сейчас – спать. Спасибо, Бог, за день и силу духа. Всё остальное будем делать… И никто, кроме нас!»

***

Жизни нашей ручеёк!

– Вставай, Иван. Петушок давно пропел! – пролез, сквозь дрёму, голос жены.

«Ха, а петушок то мой давно отпелся!» – совсем не зло подумал старик, но не спешил вставать.

– Старый, хватит дрыхнуть! Скоро внук придет, а масло закончилось! Как блины ему напеку?

Иван открыл глаза. Да, утро уже вовсю било лучами весенне-веселого солнышка, да дергало занавески шальным молодильным ветерком!

«Ох, отмолодили уже и ветерки, и солнышки… Да и молодухи уже не отмолодят! Абзац консенсусу! Но точно говорят: болит – значит, еще жив… А если всё болит, радуйся – всё еще на месте, не отпало!»

Он, кряхтя, поднялся, начал было физзарядку, но мотануло к стене. Старик махнул рукой и пошел умываться.

Только вышел, как раздался сигнал домофона, а затем голос мужчины:

– Мама, привет! Вот, Вовку вам забрасываю, а мы с Ленкой попробуем на лыжах прокатиться. Пока не растаяло окончательно. Привет, отцу!

Через минуту на пороге, явилось-незапылилось явление-племя младое, беспокойное:

– Здра, ба… Хай, дед! Вначале в кино, затем в зоопарк и…

– Ты зайди, вначале, чудо природы. А затем с дедом за подсолнечным сходите!

– Ну, ба-а-а-а!

– Я всё сказала! – усмехнулась «суровая» бабка, и вскоре выпроводила их за дверь с кульком.

Потащились, было, в «магаз», да тут же дорогу, нагло так, перегородил ручеёк.

Устремился блеск серебра по хрустально-ледяным берегам, разбрасывая вокруг лучики, калейдоскопные, отраженного солнца!

Дед остановился, как вкопанный:

– Ба, Вовка! А ты знаешь, что на этом самом ручье: вместе с твоим прадедом я корабль пускал деревянный, а с отцом твоим мы из пенопласта каравеллу гоняли?

– Дедка, а мы? Мы что не будем ничего пускать-гонять?

– Как это «не будем»? Ща!

Они вернулись к скамейке у «хрущевки», и дед быстро сложил из кулька корабль-складенец. А затем взял из мусорной корзины кусок разбитого зеркала, и сказал внуку:

– Сейчас посигналим бабке и пойдем запускать. Я ей, лет шестьдесят назад, такие приветы по весне отправлял!

Лучик-зайчик солнечный запрыгал по потолку кухни на третьем этаже. Прыгал-прыгал, пока не показалась сама бабка. Она пригрозила кулаком им, а затем открыла створку окна и сказала:

– Что стар, что млад… Идите уж быстрее!

– Бабушка! Мы сейчас корабль запускать будем!!! Пойдем с нами!

– Мне что делать нечего, балбесы? А… впрочем… Сейчас выйду, ненормальные!

Если кто, через десять минут, смотрел со стороны, то видел:

– летел, «на всех парусах», Корабль;

– бежал за ним, вприпрыжку, счастливый мальчуган;

– а за ними уже шли, взявшись за руки, пожилые мужчина и женщина…

И журчал, звенел, пел и нёсся неудержимо ручеёк весенний!

А если кто смотрел Сверху, то видел ручеёк вечный, всёпобеждающий ручеёк жизни единой: Природы и Человека, объединённых Богом!

Он всё равно пробьётся, ручеёк нашей Жизни. Как не перегораживайте его, как не забрасывайте его, хоть атомом вашим безумным!

Он пробьется, и будет весело и радостно бежать: бескрайне-свободно, счастливо-неудержимо, естественно-талантливо!

И будет так всегда!

***

Чудо-Солнышко!

– «Бог не дал…» Чего врать-то! Бог давал, да мы избавлялись!» – его, аж, передернуло от этих больных мыслей.

Да, «избавлялись» и «предохранялись»… «Аргументы» для самоуспокоения придумывали: