Добыть Тарковского. Неинтеллигентные рассказы

Ну что, говорит, как будем спасать Пермь от зимней пляски смерти, дорогой мой Игнат Губов? А я: не знаю. Кем бы вам хотелось ее спасти? А он: а давайте какого-нибудь писателя умертвим. А то, понимаешь, пишут, суки такие.Писателей много, да. Им в наше время, как никогда, нужен свой стиль. То есть. это во все времена так но прежде конкуренция была ниже, а теперь стопроцентная грамотность, писателей едва не больше, чем читателей, хочешь добиться на этом поприще успеха - прежде всего обзаведись узнаваемой манерой письма, которая выделит тебя из числа пишущих, имя которым легион. Павлу Селукову из Перми это удалось. Его проза - такая термоядерная смесь Хемингуэя и Ремарка с сериалом "Реальные пацаны".Рожденный в восемьдесят шестом, не успел хлебнуть прелестей лихих девяностых по младости лет, но в его рассказах они словно бы и не заканчивались, временная аномалия, парк пермского периода. Герой "Добыть Тарковского" брутальный циник, под хитиновым панцирем которого, в окружении доедаемой циррозом печени и хранящих следы многих переломов костей, бьется сердце последнего романтика. Большинство рассказов написано от первого лица в манере "а вот был еще такой случай", герой-рассказчик последовательно проходит стадии взросления: хулиганистый пацаненок, неблагополучный подросток, ПТУшник. бандюк, сиделец, откинувшийся. По большей части принцип "никогда Розарио Агро не пятнал своих рук работой" актуален для всех персонажей, если какая профессиональная деятельность и мелькнет на периферии, это будет предельно брутальным, вроде службы в спецназе или маргинальным, как работа помощником прозектора в морге.Работа не играет в жизни героев сколько-нибудь заметной роли. И это нехорошо, поймите правильно, не топлю за производственный роман, но так уж вышло, что человек - существо социальное со встроенной необходимостью самоутверждаться среди себе подобных. Которая естественней всего реализуется в современном мире через профессиональную сферу. Успехи, неудачи, контакты и конфликты, премия или штраф - все играет роль, все тесно связано с материальным благополучием, самооценкой, творческой самореализацией.Селуков своих героев этого лишает, приравнивая работу к рабству, обвешивает их путь флажками по формуле "украл-выпил-в тюрьму", и это такой мир. То есть, понимаете, писатели, создают миры-зеркала, отражающие тот, что дан нам в ощущениях, а от свойств амальгамы зависит полнота и глубина отражения. У одного отразится весь, даже еще и объемнее в некоторых аспектах. У другого яркими будут отдельные части. а прочие словно бы карандашным наброском или схематическим изображением. Селуковская Пермь город люмпенов и духовного убожества. Не без инстинктивного стремления к свету и тому роду правильного мироустройства, которое отчасти выпрямляет изначальную кривизну в финале каждого рассказа. Но лишь на самую малость, на деле еще больше уродуя ткань мироздания приткнутыми абы как подпорками. Почитать вполне себе можно, но я вспоминаю Владимира Данихнова, в книгах которого эта изнанка жизни тоже играла существенную роль. И вот там были люди. А здесь добывайки - мелкие паразиты, которые шебуршат за плинтусам и тащат, что плохо лежит.

Цитата:

Обычным апрельским утром из тех апрельских утр, когда думаешь — а не февраль ли?Впечатление: Книга 18+,много мата. Ничто не предвещало этой книги, но неделя была сложная и хотелось почитать что-то легкое и быстрое. И тут меня выручил поиск книг в игре «Читаем Россию». Признаюсь, что хотела выбрать другую книгу, но ее не оказалось в аудиоформате, а эта книга нашлась очень быстро.
Уже с первых глав я поняла, что книга бомбическая, она именная такая чтобы отдохнуть, чтобы послушать курьёзные и не очень истории. Успела посоветовали книгу своим друзьям, так как этот шедевр должны прочитать все и люди должны насмеяться.
Особенно понравилась глава про необитаемый остров :) и 22-вот она, как по мне, больше трагичная.
А ещё хочется отметить язык автора, это нечто тонко-интеллектуальное, саркастичное, живое одновременно. Да, много мата, но для книги, я считаю, это колорит.О чем книга: Автор показывает читателю ряд забавных, ироничных, порой печальных рассказов о жизни простых, неблагополучных людей. Рассказы из девяностых до двухтысячных сопровождают прикольные вставки из песен, книг, фильмов.Читать/не читать: читать

"Добыть Тарковского" часто определяют как рассказы о 90х, но автор, говоря о книге, поправляет, что речь о самых что ни на есть 2000ых. Причина рассинхронизации авторского и читательского взгляда возможно объясняется тем, что страна велика и ветер времени проходит по ней не единым порывом, а с подобием часовых поясов. Или же тем, что люди и обстоятельства пребывают доныне, но в личном восприятии читателя остались позади, напоминая о себе от случая к случаю. Не жизнь изменилась глобально, но я выгородилась из нее, и только разговор матом на выходе с пригородной платформы вызывает бессловесный внутренний сигнал " Я вернулась. Я дома".
Я так отвлеченно разглагольствую, потому что неспособна внятно объяснить, чем рассказы сборника "Добыть Тарковского" меня цепляют. Вот почему рассказ "Белая дверь" заставляет заново ощутить запахи и краски когдатошнего лета моей юности? В конкретных деталях не совпадает ничего, но мощно выбивает какую-то заглушку в памяти.
Разговорной интонацией, сленгом и нецензурщиной, деталями быта и культурного поля рассказы Селукова заставляют смеяться, плакать, ужасаться. Чаще всего - одновременно.
"Тупень и девушка" "Белая дверь" . "Трудный путь к толстым женам". "Чизкейк". "Дракон проснулся".
Некоторые рассказы ( "Нежный мальчик", "Бобыль") приближаются к сжатоформатному хоррору. Пермский Роберт Блох. Мне кажется, что этот крен не столько увеличивает силу воздействия, сколько убавляет оригинальность рассказов. Не хочется, чтобы Павел Владимирович расширял и углублял именно это направление в дальнейшем.
Хотя "Зимняя пляска смерти" - восхитительная абсурдная жуть. Черный сюр, особый жанр.