Зимний Страж

– Дмитрий, а вас?

– Имя свое я уже много лет никому не говорила, бабкой представлялась, только сама себе его говорила, чтобы не забыть. Надеждой меня звать.

В моей голове всё ещё никак не укладывалось то, почему она так ненавидит деревню и ее жителей. Я пересилил свою скромность и возобновил разговор новым вопросом:

– А почему вы так деревню ненавидите?

– Говорю же я, там все полные эгоисты.

– Почему вы так считаете?

– Лет двадцать или тридцать назад, уже точно не помню, я ходила туда часто, так же, как и ты, считала, что там все прекрасные. Настал тот самый день. Я тогда снова была в деревне. Был сильный ветер, такой сильный, что, казалось, он может унести целый дом с собой. А возле одного из домов стояло старое дерево, тощее, если упадет – не убьет, но ушибов понаставит. Оно не выдержало натиск ветра и упало. Прямо на меня. Еще чуть-чуть – и нет меня, но повезло. И люди видели это и просто проходили. Хозяин дома выбежал на улицу, но увидел, что его постройка не повреждена и ушел. А я лежала там долго, около часа, может больше, может меньше. Только один из всей деревни человек помог мне. А другие просто прожигали меня своим мерзким взглядом и проходили, не сказав ни слова, ни дернув и рукой, чтобы хоть как-то помочь. Обморожение заработала, ушибы, а им плевать. Тьфу!

Старуха плюнула куда-то в сторону и скорчила недовольное лицо. Я не мог поверить. Я в это даже и не верил, но где-то глубоко в душе, начал подозревать, что, наверное, Надежда говорит правду. Если это так, то… Я и не хочу даже говорить об этом. Но ведь в деревне все такие добрые, любили друг друга и меня. Почему в ее рассказе они такие – бездушные, серые.

Мой взгляд вновь устремился на повязку, обмотанную вокруг головы так, что полностью закрывала глаза. Я прекрасно знал, для чего так перевязывают глаза. Спрашивать про причину такой огромной проблемы я не хотел, но любопытство взяло верх надо мной:

– Извините за вопрос, может я вас могу им обидеть, но мне хотелось бы узнать это.

Надежда не дождалась моего вопроса, и сама перебила:

– Про глаза?

Я с чувством стыда выдавил из себя одобрительные звуки.

– Эх… Пару дней назад это случилось: ночь, метель, я лежу, сплю, стук в дверь. Глазка в двери у меня нет, поэтому я крикнула через дверь, чтобы спросить кто это. В ответ ничего. Я прислушалась – какие-то звуки, как будто мурчание кошки, а животных я люблю. Тогда я, по привычке, открыла дверь, тут на меня набросился какой-то страшный, жуткий, как черт, зверь, то ли волк, то ли медведь, сама того не поняла, исцарапал все лицо, глаза, к счастью, возле двери ружье было. Если бы не было его там, то и меня бы уже здесь не было, одни кости. Как я могла поверить, что сюда кошка забрела?

Старуха водила рукой по оружию, как будто поглаживая его, как своего питомца.

– Вы убили его?

– А кто знает? Может убила, может ранила, а может так, напугала просто. Убежала эта тварюга в лес, наверное, не видела я ничего, только чувствовала.

Мне стало совсем не по себе. Если бы я открыл дверь в ту ночь, то со мной бы было то же самое.

Каждая секунда нашего разговора согревала меня лучше, чем камин, стоящий в двух шагах от меня. Я не знал, кто она такая, но для меня она уже становилась настоящим другом. Я знал, что она вовсе не желает мне зла, а даже наоборот, хочет, чтобы у меня все было в порядке. Ее благие намерения выдавала ее манера речи – она была спокойная, добрая, но строгая.

Я достал из своего рюкзака кусок испеченного мною из последних запасов муки хлеба, перекладывал его из руки в руку, а затем приступил к употреблению. Трудная дорога израсходовала всю мою энергию, все мои силы, нужно было подкрепиться.

– Если устал, можешь пройти в ту комнату, – Надежда указала пальцем на дальнюю дверь, – и вздремнуть.

– Спасибо.

Она будто прочитала мои мысли. Я встал со стула и прошел в ту самую комнату. В ней не было ничего необычного – ковры на стенах, старый деревянный шкаф, небольшой письменный стол, пару книг, а слева от входа в комнату – маленькая кровать, не менее старая, чем шкаф, но я сейчас, казалось, усну даже на камне. Я сбросил с себя одежду, положил рюкзак возле стола, поправил подушку, лег в кровать, накрылся теплым одеялом и стал тонуть в своих снах. Глаза стали закрываться, отправляя меня в сказочный мир. Интересно, какие сюрпризы он приберег для меня на этот раз? Ветер скребся своими когтями, требуя впустить его в дом, чтобы он сумел разрушить все тепло, отданное камином, и вновь испытать на мне свое разрушительное оружие – холод, страшный, как дикий и опасный зверь. Засыпая, я все думал про Надежду. Как она так быстро привыкла к такой жизни, жизни без зрения? Я себе и представить такого не мог. Пытаться взглянуть, а видеть лишь пустоту.

Глава 3: Бурхана

Солнечный свет разбудил меня своим ярким ударом. Мои глаза приоткрылись, и я стал тянуться к свету, как растения. Приближаясь все ближе и ближе, он даровал мне свою силу, готовя меня к новому дню – новому сражению с холодом, страхом и с самим собой. Кровать скрипела, озвучивая каждое мое движение. Я встал на холодный пол и, накинув на себя свою одежду, устремился в гостиную. Камин, согревавший меня этой ночью, на сей раз отдыхал от своей работы, тихо и мирно. Я прошел в следующую комнату, где, по моим догадкам, была кухня. На столе лежала чистая до блеска ложка, небольшая тарелка и кастрюля, которая так и просила приподнять крышку и узнать о том, что же в ней лежит. К моему сожалению, в ней ничего не было, только пару капелек воды, стекающие с ее стенок. Поняв, что в доме Надежды нет, я вернулся в прихожую, обулся и, хлопнув дверью, вышел на улицу.

И снова холод, снова снег, но на этот раз было солнечно, что не может не радовать. Я зашел за угол дома и увидел деревянную беседку, точь-в-точь такая была у моих родителей, когда я был маленьким. За столом беседки сидела Надежда. Зачем она вышла на улицу в такой мороз?

– Что-же вы на улице сидите? Холод нынче яростный.

По выражению лица была ясно, что она услышала меня, когда я еще выходил из дома, просто не подавала виду. Глубоко вздохнув, она ответила:

– А что мне в избе-то делать? Тут, вон, солнце, припекает немного.

Да, тяжело, наверное, просыпаться и не видеть солнечного света, а понимать, что огромная звезда взошла над небом, только по теплу.

– Спасибо вам за теплый прием, мне пора.

– И куда это тебе пора? Сядь.

Я прошел к беседке и послушно сел на холодную деревянную лавку, начав произносить то, что ей вряд ли было по душе:

– Мне в деревню надо успеть. Надеюсь, пурги сегодня не будет.

– Молодой еще, дурачок, не ходи ты в эту деревню, пойми, нет там людей, нет там добра – только лицемерие.

Назвала она меня молодым, хоть я и был всего лет на десять младше ее. Но ее слова про деревню мне были вовсе не по душе, я не мог поверить в ее рассказы, где она выставляет жителей деревни за бесчувственных уродов, но все же, теперь я буду относиться к жителям Бурханы осторожнее.

– Я буду осторожен, но без деревни я не выживу – сойду с ума.

– Одиночество – плохо, но только по началу. Поживи немного один и поймешь.

Этим словам я ни капли не верил. Я всегда считал и, скорее всего, буду считать одиночество худшим, что только есть на земле.

Я встал со скамьи и протянул руку в слегка дырявый карман своей куртки, доставая оттуда подарок за гостеприимство – конфета, которую я берег на черный день, хоть и так живу в тот самый день, даже, скорее, в черной жизни. Я положил конфету прямо возле ее пальцев, нервно постукивающих по столу. Она ощупала подарок и спросила с юмором:

– Не отравленная хоть?

В ответ я лишь слегка хихикнул. Нервным вздохом в очередной раз намекнул на то, что мне уже пора. Надежда не стала больше меня задерживать и сказала свое напутствие:

– Иди, иди и будь осторожен, особенно в Бурхане, те люди, опаснее зверья теперешнего.

Прошла длительная пауза и старуха продолжила:

– Я уже не помню, говорила я тебе иль нет, с памятью худо… В общем, эти существа, я про них уже слышала, они здесь, в наших местах не впервые, их можно победить, но очень трудно это сделать, вряд ли у кого получится, но попробовать надо, если не мы, то нас… В деревенской библиотеке есть книга, в ней все расписано, все расставлено по полочкам, как говорится. Там-то тебе поведают, кто они, откуда они и зачем они, но главное – чего они боятся. Может я говорю немного непонятно, но суть ты уловил, так?

Я промычал звуки, означающие понятливость ее слов для меня. Надежда покрутила своими морщинистыми пальцами конфету, шурша разноцветным фантиком, и проговорила:

– Иди, тебе пора.

Я одобрительно кивнул, хотя понимал, что моего жеста она не увидит. Пора продолжать дорогу.

Этот путь, проходящий сквозь темные и мрачные леса, снег, в котором я тону с каждым шагом все сильнее и сильнее, как в зыбучем песке, постоянные странные звуки, шорохи, издаваемые не мной, напрягал меня, заставлял меня боятся, показать свой страх. Я вглядывался в каждые силуэты, которые оказывались обычными пнями, деревьями, но, когда я отводил взгляд, эти пни бросались бежать, они оживали. Каждый шаг давался мне все сложнее и сложнее, я дышал глубже и глубже, но воздуха не хватало, мое сердце билось сильнее и четче, казалось я вот-вот упаду и вряд ли когда-нибудь поднимусь. Но мне нужно было идти вперед, я знал, что впереди меня ждет только успех, только лучшие моменты моей оставшейся жизни. Так я себя успокаивал, но понимал, что это все не так, что это просто моя защитная реакция, которую я сам не могу контролировать, что меня не ждет ничего радостного. Что-то промелькнуло перед моими глазами, я всмотрелся в глубокую и темную лесную чащобу, готовясь к нападению врага. Вот он! Прямо передо мной! Тот самый, с ликом волчьим, но телом людским. Он сожрет меня через мгновенье, но… Он исчез. Испарился, как капля воды. Он испугался или, может, дал мне шанс на жизнь? Еще пару мгновений я стоял, как вкопанный, пытаясь разобраться – мне померещилось или это был он? Сердце, казалось, скоро выпрыгнет из моей груди, а я просто упаду и так и не пойму, что это было. Но лучше продолжить идти, медленно, но уверенно, шаг за шагом преодолевая трудности, стоящие передо мной. Так я говорил себе всегда, когда попадал в сложные и неприятные ситуации, но думал ли я когда-нибудь, что стану жертвой таких существ? Вряд ли. Мечтал только попасть в сказку. Похоже, я попал в нее, в сказку с плохим концом.

Я уже представлял то, как буду рассказывать жителям Бурханы про этих демонов, как они мне не поверят, но потом увидят их собственными глазами.